ебучего чуда.
— Ты знаешь, я хочу тебе сказать, что только ты одна такая замечательная и только ты одна можешь мне сейчас помочь, как никто другой. — С наигранной трогательностью говорил Холмогорцев, теребя в руке рулон обоев и трогательно глядя ей в глаза.
— В чем я могу помочь тебе, Саша?! — Самоотверженно выпалила идиотка.
— Ты можешь мне помочь доделать этот ремонт, дорогая!
— Конечно-конечно! Ради тебя я готова на все! Я горы ради тебя сверну!
— Нет — нет, — испугался урод, — ничего сворачивать не надо! Надо всего лишь сделать ремонт.
— Да-да-да! Только скажи, что нужно сделать, я обязательно сделаю, Саша!
«Так! Прекрасненько! Машина поехала, — думал про себя мелкий пакостник, — сейчас ей замазку в зубы, штукатурку, олифу, краску — и пусть все как надо делает! На дурака не нужен нож: ему с три короба наврешь — и делай с ним что хош».
— Так, вот, давай здесь подмажь, тут вот штукатурку надо восстановить. А здесь проолифить. Так…
Холмогорцев ходил по всей квартире и везде указывал, где и что нужно сделать. А Рыба как бесплатная раб-сила ходила за ним и подобострастно внимала каждому его слову. Теперь нереализованная сексуальная дурь стала хорошим подспорьем ей в работе. Ведь не будь у нее этой дури, то, и горы бы сворачивать ей не хотелось бы. Она бы не ринулась на баррикады, строить ебучий коммунизм. Ей не хотелось бы рожать, создавать семейку и всю жизнь срабатываться на нее до самых костей.
Получив «ц.у.» от своего «принца» Рыба кинулась пулей наводить марафет в квартире. Холмогорцев же ходил из угла в угол и только поплевывал по сторонам. Дело начало спориться и от сердца у него отлегло.
«Уф! Я спасен! — Мысленно утешал себя он. — Теперь-то уж эта фанатичка вылижет мне всю квартиру как надо!»
Ему стало настолько смешно, что он еле сдержался, чтобы не расхохотаться «в голос».
— А что ты такой веселый, Саша? — Спросила его Рыба.
— Я просто радуюсь, что ты у меня такая замечательная! — Слащаво произнес он.
«Вот! Это уже начинает случаться! — Обрадовалась идиотка. — Да, Саша именно тот, о ком я так долго мечтала. Это Он! Он! Он!»
Видя то отождествление и идиотизм, с которым Рыба взялась за работу, Холмогорцев все-таки не выдержал и захохотал.
Рыба тоже стала весело хохотать, сама не зная от чего. Видимо гормон хуякнул ей в башкень.
Поняв, что шутки плохи, Холмогорцев заткнулся, делая вид, что тоже что-то ремонтирует. Но Рыба еще добрых минут пятнадцать продолжала активно радоваться, а потом неожиданно ее хохот перешел в протяженный ебанутый вокализ. Рулады стали разливаться на всю комнату.
— А-а-а-а-а! — Доносилось во все концы квартиры на все лады.
«Так! Это уже не порядок. — Струхнул поганый лавелас. — Тут уж точно все услышат соседи, а потом донесут жене. Так, чем бы ей занять рот? Так — так — так! А! Придумал! Пусть мой болт сосет. Как раз я уже за день восстановился!».
— Рыбуля! А, Рыбуля! — Начал он ласково подвалил к ней.
— Что, дорогой?!
— Ты знаешь, я хотел тебе сказать…
«Так, — тут же стала лихорадочно думать дурица, — сейчас он мне скажет что-то особенно важное. Он с таким волнением говорит».
— Нет, я хотел… хотел попросить тебя…
Рыба вся в напряженном внимании обратилась к нему.
— Послушай, у меня к тебе небольшая просьба. Та не могла бы сделать мне минет? Я тебя очень- очень прошу! — Униженно заискивал хитрый плут. — Ты знаешь, ты такая замечательная! Ты такая необыкновенная! Ты мне с самого первого раза понравилась!
Рыба тут же при этих словах размякла, растеклась как жидкий понос и уже была готова на все, даже жрать гавно.
Как завороженная сомнамбула она слушала хитрого лапшеплета, открыв рот. А он, конечно же не долго думая, поставил ее на колени, расстегнул ширинку и вытащил из своих парток сморщенный вонючий обрубок. При виде этого зрелища у Рыбы подкатило к горлу и ее потянуло блевать. Но внутренний поганый голосочек нашептывал ей совершенно другое: «Но ведь это же надо сделать из-за любви! Он же тебя просит. Надо помочь человеку. А тем более, он тебе такие слова сказал! Ну же! Давай! Это ради любви!»
Пока рыба сидела в раздумьях, Холмогорцев бешено соображал, как же заставить ее все таки сосать свой хер: «Так! Если она сейчас это не сделает, значит уже не сделает никогда. Ага! Надо ее побуждать и подхваливать. Я знаю, бабы падки на лесть. А, ну-ка, вот так еще попробую!»
— О, Рыбонька, возьми его в ротик, хорошая моя! У тебя такие удивительные губки! Ты вообще такая изумительная. А волосы у тебя… Прошу тебя, Рыбуля, возьми его в ротик.
— Как это? — Притворилась «шлангом» Рыба.
— Ну вот так. Губки вытяни, ротик открой пошире и бери! Я знаю, у тебя это здорово получиться.
Рыба с упованием и в то же время с отвращением приблизилась к хую и встала в столбняке. Тогда ее «принц» сам взял в руки свою пипетку и вставил ее Рыбе в рот. «Ну, давай же, давай! Че тут сложного? Соси себе, да соси как соску!» — Лихорадочно думал он.
«Я должна сделать это, — завнушивала себя Рыба, — ради своей любви, ради своего же счастья! Я просто обязана! В концов-концов это не так уж и противно. Партизан, я слышала, заставляли гавно жрать, а тут всего-то делов!… Дак это же все пустяки, ведь это же для моего же счастьица!»
И тут Рыба как очумелая бросилась насасывать сморщенную пипетку Холмогорцева.
«О! Ничего себе, как набросилась! — Удивленно подумал он, Как будто изголодалась по минету. А еще и в несознанку играла, мол, не знаю что да как, а тут ишь как разошлась! Как бы хуй мне не оторвала!»
— О! О! о! Как хорошо-о-о!!! — Вслух приговаривал он, задавая ритм движениям Рыбы.
Рыба, смачно причмокивая, наяривала далеко не могучий, но уже начинающий разбухать болт своего «принца».
«Ох, хорошо, что на рту у нее нет девственной плевы и мучиться с ней не надо, возиться и обкончаться можно именно тогда, когда тебе вздумается! Классно! Ох! О-ой-оё-ё! Не могу больше. Ух и ублажила, Рыбуля! А-а-а!..»
Холмогорцев слащаво застонал, изогнулся, замер и из его обрубка в открытый зев Рыбы брызнула обильная струя молофьи.
«Ой, а че, теперь делать-то, — напряглась Рыба в долгом раздумье, — мне мать ничего ж ведь не объяснила. Во, уже полный рот спермы он мне наспускал, а дальше чо?…»
— А ты проглоти ее! — Как-бы читая ее мысли, посоветовал он. — В ней калорий много и белков. И для организма она полезна. Много важных элементов содержит!
Рыба тут же сглотнула противную вонючую жидкость и невольно брезгливо передернулась. «Фу, ну и гадость! — Подумала она. — Нет, но ведь это я сделала для…»
— Ну ладно, Рыбуля, — прервал ее говняные мысли Холмогорцев, — время уже позднее. Всем нам нужно набраться свежих сил на завтра. Так что давай: на горшок — и спать.
И не успела она что-либо сообразить, как ее т. н. «принц» скинул с себя все одежки, тут же вырубил свет и завалился спать. Через минуту в комнате раздался его раскатистый мирный храп.
«Тогда и мне наверное надо спать», — подумала Рыба и прямо в одежде завалилась дрыхнуть рядом с ним.
«До чего же странный вкус у этой молофейки, — думала она, засыпая, — до сих пор во рту как-то странно и противно. Да, но почему же мне мать ничего не рассказала и не объяснила?…»
С этими мыслями Рыба провалилась в сон.
