капли?! — дура, голося во всю глотку, стала шататься, собираясь упасть в обморок. Но, испугавшись высоты, тупорылая просто ебнулась на колени, загибаясь книзу.
— Ой! Ты посмотри, что вытворяет! — закудахтали куры. — Да она наркоманка! Ты посмотри, посмотри! Как тебе не стыдно!!! У меня тоже сердце болит! От таких, как ты!
— Мне плохо! — задыхалась дебильная. — Спасите меня!!! — заверещала она благим матом.
Пересравшиеся курицы подскочили к телефону:
— Вызывай скорее скорую, скорую вызывай!
Хер, которого уже не было здесь и сейчас, а был он на зоне, среди здоровых зэков, которые злобно надвигались на него, собираясь отпетушить, увидев такое дело, радостно вздохнул и пожелтел.
Но тупая баранья башка «подумала»: «Ой, нахуй скорая? Они же сразу увидят, шо я симулирую?», — пересралась скотина, забыв, что «из двух зол выбирают меньшее». Впрочем, дебильный ум, который умел только выебываться, попав в такое дерьмо, напрочь отказывался работать и соображать, как лучше выпутаться из такой ситуации, выполняя свои прямые обязанности. Ум дебильной Подстилки был приучен родоками, учителями и прочими уродами, которые вместо того, чтобы воспитывать и развивать ебенка, тока калечат его, стараясь, видно, сделать как можно хуже, только воображать про себя всякую хуйню и выебываться, а соображал он весьма туго, предпочитая, чтобы эту трудную работу за него делали другие. А так как другие, воспитанные в тех же славных мышиных традициях, тоже нихуя не умели соображать, жить было очень весело! Просто пиздец, как весело! Все думали, что они — самые крутые в мире, не в рот ебаться, огурцы! Что у них все будет! А как будет, что будет, кто будет? — хуй проссышь. ДУМАТЬ никто не научил, и ум использовался всеми мышами исключительно для выяснения, кто кого круче. Так и жила Подстилка вместе со всем мышиным отребьем, болтаясь, как говно в проруби до тех пор, пока Бог, смилостивившись, не послал ей встречу с Великим Мастером.
Боясь пережить страшнейший, ужасающий позор (а что для мыши хуже позора?) уличения в симулянстве, Подстилка стала загибаться меньше и орать, чтоб ей срочно дали капли, не то она тут и подохнет в тот же час.
Куры дрожащими лапами стали наливать какое-то успокоительное говно. Подстилка махом выдула эту гадость и стала подецел успокаиваться. Она встала с колен и стояла, вся дрожа, глядя в пол. Слезы жалости и обиды стекали по ее харе. «Как же так? — ныл недоразвитый умишко. — Как со мной могло такое приключиться? Как я могла так опуститься. Это он все виноват, все он, тупой Мудя! Несчастная моя судьба. Я же такая святая, я же так люблю Силу, я же такая хорошая…», — завел пидорастичный ум свою любимую песенку. И тупая сука, как всегда пошла у него на поводу, и сейчас захлебывалась соплями жалости. Но продавалы не дали поиндульгировать — опять приперся охранник, и они подняли вой:
— Да-да это она взяла! Дело было так, — выебывалась самая толстая и недотраханная курица. — Он пошел сюда, — тыкала она в полудохлого Мудозвона, — просить показать диск. Хотя зачем ему смотреть диск? Диск как диск, все такие. Я ему и не захотела показывать.
— Как это диск как диск? — вдруг завопил охуевший от такой тупости и наглости Мудя. — Да вы знаете, тетя, шо все диски разныи?! У миня дома уже гора таких дисков и все они разныи! И в усех магазинах, даже в Москве, завсягда показують диски!!! Хотя бы потому шо на них могуть быть царапины!
— Что-о-о-о? Какие такие царапины? Они же упакованы! Что ты мне рассказываешь! Я уже не первый год продаю диски и все про них знаю!!! — орала тупая.
— Вот-вот, — совал ей под нос Мудя свой диск, — видити? Я купил его тока что в другом магазине, и на нем про няго все написано. Я же должен знать, шо на этому диску!
— Ха!!! — орала курица. — Да я уже давно продаю диски — все они одинаковые!!! И на книгах про них все написано!!!
Хер покраснел, сжимая кулаки. «Еб твою мать, сейчас он уложит эту тупую тварь на месте, и нас посодют еще и за убийство!», — обливаясь холодным потом, подумала Подстилка. Но Мудя вовремя вспомнил, шо перед ним чужая телка, а не его, и поэтому ее нельзя молотить кулаками, коды вздумается. Он заткнулся и опять превратился в мумию.
А курицы продолжили ор:
— Он специально спросил, специально!!! Потому что она в это время обошла весь магазин и с книжкой за пазухой пошла из магазина! Она их украла.
— Нет, я не крала!!! — завопила опять дебильная, хватаясь за сердце. — Мне плохо! Что вы такое говорите!
— Да она наркоманка!!! — орали куры.
Охранник с деловым видом подвалил к дуре и стал проверять у нее локти — те места, куды нарики так любят вгонять иглы. Затем он проверил и Мудю.
— Нет. Чисто, — важно изрек он.
— Значит, она напилась!!! Она алкоголичка! — орали куры, воображая хуй знает шо.
Тупая дура стушевалась: «Ой, а вдруг он полезет нюхать мой рот, а он так дурно пахнет». Во дебильная, да? Даже в такой хуевой ситуации, кода скоро сидеть ей на вонючих нарах вместе с зэками, тупая дура продолжала верно служить мамкиной херне: «Девочка должна быть аккуратной и чистой. Если у тебя плохо пахнет изо рта — это позор. Когда ты вырастешь и будешь целоваться с мальчиком, ему это не понравится и он тебя бросит». Подстилка так завнушалась этой фразой, что аж до 20 лет никого не подпускала к своему рту, боясь, шо вдруг он воняет. Но хранило был, наверно, слабонервный или не наученный обращаться с нервно и истерично орущими бабами, поэтому опять съебался. А дебильный ум вдруг решил выполнить просто непосильную для него функцию — подумал и почему-то решил, шо надо побольше орать и оправдываться, защищая свою непогрешимость со страшной силой. И заместо того, шоб тихо плакать в уголку и сопеть в две дырочки, разжалобливая кур, идиотка опять стала корчить из себя святошу, больную, угрожать судом, папочкой-адвокатом, кричать, шо может купить их весь магазин с потрохами и ей незачем воровать, еще больше накручивая дебильных кур. В перерывах баталий Подстилка глушила успокоительные, надеясь разжалобить и заткнуть дур. Они ненадолго замолкали, но потом все начиналось по-новой. Таким образом, к приезду ментов курицы уже задыхались от ярости, готовые наброситься на идиотину и разорвать ее своими крюковатыми лапами. Только менты переступили порог, куры заорали:
— Вот она!!! Она украла книги!!! А он ее сообщник!!! Сажайте их!!!!!
— Я это точно знаю, — вдруг развыебывалась доселе молчавшая самая мышиная мышь. Она, кстати, точно видела, как Подстилка сбрасывала книги в угол, так как стояла в этот момент у нее прямо за спиной и осуждающе пялилась своими глазенками в огромных уродских очках. Видела, но молчала, трясясь всей своей мышиной шкуркой, нихуя конкретного не говоря. И сейчас она даже не могла сказать, что точно все видела, а несла какую-то ахинею своим бесцветным тоненьким голосочком:
— Я точно знаю, потому что я психолог. Вот 4 причины, что она воровка.
«Еб твою мать!», — пересралась Подстилка.
— Первая — это то, что они пришли вместе.
— Ха-ха-ха! - застебались Подстилка и Мудя.
— Второе — это то, что у него женский пакетик в руках!
— О-о-о! Еб твою мать! — подыхали от смеха два дурака.
— Третье, — важно продолжала мышь, — это то, что он подошел спрашивать про диск — отвлекающий маневр, понимаете. И четвертое, — многозначительно подняв палец в небо, изрекла мыша, — это то, что прежде, чем выйти, она обошла весь магазин!
«Вот сука, ну почему я не послушалась Мудилу», — заныла Подстилка.
— Да-да! — закивали куры. — Точно так!
Один мент тупо смотрел на них все это время, никак не вдупляясь, об чем речь. Другой, похоже, вообще не обращал на них никакого внимания, сверяя харю живого Муди с протокольной ряшкой на паспорте.
— Эти книги? — спросил потом один их них.
— Да-да! Эти! — закивали продавалы.
— Где они лежали?
— Вот там, идемте, покажу, — курица потащила ментов в угол.
