— Легко вам говорить, — сквозь зубы пробормотала Тизана, дождавшись, впрочем, когда старуха отбрела немного в сторону. А будет ли она сама когда-нибудь относиться к кандидатам на Испытание с таким вот веселым равнодушием, мелькнула у нее мысль, если она сама пройдет его и останется наставницей? Возможно. Вполне возможно. Это возрастные изменения, благодаря которым каждый переходит на другую сторону стены, думала она, вспоминая, как некогда, будучи ребенком, она клялась, что, когда станет взрослой, всегда будет понимать особые проблемы детей и никогда не станет обращаться с младшими с той ненамеренной жестокостью, с которой сталкиваются все дети, общаясь с легкомысленными взрослыми. Она не забыла этой клятвы, но пятнадцать или двадцать лет спустя просто забыла, что сейчас представляло это особое состояние детства, и сомневалась, что, несмотря на искренность своего обещания, выказывала в общении с детьми достаточно чуткости. Так же, скорее всего, будет и сейчас.
Она вошла в классную комнату. Обучение в общинном доме проводили главным образом наставницы, которые были толковательницами высшей квалификации, добровольно удалявшиеся на несколько лет от практики, чтобы передать свое умение учащимся, но им помогали и выпускницы, прошедшие весь курс и готовившиеся к последнему Испытанию.
Главный смысл их занятий с новичками заключался в обучении навыкам общения с людьми. Тизана вела занятия по изготовлению сонного вина, теории посланий и социальной гармонии. Когда она заняла место за столом, новички посмотрели на нее с почтительным страхом. Что они могли знать о ее тревогах и опасениях? Для них она была посвященной высокого ранга и находилась лишь на ступеньку или две ниже самой Верховной толковательницы Инуэльды. Она уже овладела всеми навыками, которые они с таким трудом постигали. И если они вообще что-то знали об Испытании, то для них это было всего лишь неясное темное облако, чуть проглядывающее из-за отдаленного горизонта, имеющее к их сиюминутным интересам не больше касательства, чем старость и смерть.
— Вчера, — начала Тизана, сделав глубокий вдох и пытаясь заставить себя казаться холодной и уверенной — оракулом, источником мудрости, — мы говорили о роли Короля Снов в регулировании общественных взаимоотношений на Маджипуре. Мелиара, ты затронула проблему частой недоброжелательности образов в посланиях Короля и подвергла сомнению одно из основных этических положений социальной системы — наказание через сны. Я хотела бы сегодня рассмотреть эту проблему поглубже. Представим себе некоего гипотетического человека — скажем, охотника на морских драконов из Пилиплока, — который в мгновение чрезвычайного внутреннего напряжения совершает акт непреднамеренного, но серьезного насилия против такого же члена команды, и…
Ее речь текла плавно; слова следовали одно за другим, аккуратно скрепленные, как звенья цепи. Новички записывали, хмурились, качали головами и еще торопливее двигали стилосами. Тизана помнила свои первые месяцы в школе, когда при мысли о бесконечном количестве предметов, которые предстояло изучить, ее охватывало чувство, близкое к отчаянию; она должна была познать не только методы истолкования снов, но и разнообразнейшие бесчисленные вспомогательные концепции и тонкости. Она никак не ожидала, что ей предстоит погрузиться в столь бездонное море знаний, как, вероятно, этого не ожидал ни один из новичков до или после нее. Но конечно, Тизана мало задумывалась о тех трудностях, которые возникнут перед ней, когда она станет толковательницей снов. Она никогда не волновалась раньше времени — это было не в ее характере, — пока не подошло время Испытания. Однажды, семь лет назад, ее посетило послание Повелительницы, в котором было сказано, что ей надлежит покинуть свою ферму и стать толковательницей снов. Она без малейшего сомнения повиновалась, заняла денег, совершила дальнее паломничество на Остров Сна за предварительными указаниями, а затем, согласно полученной инструкции, отправилась в Велализиер, чтобы поселиться в общинном доме. Она переправилась через бескрайнее море и добралась по суше до этой отдаленной от всего жалкой пустыни, где прожила последние четыре года. Никогда она не испытывала сомнений, никогда не колебалась.
Но ей пришлось столько всего выучить! Неимоверное множество деталей, касающихся взаимоотношений толковательницы с клиентами, профессиональная этика, обязанности, трудности, ловушки… Методы смешивания вина и слияния разумов… Способы изложения толкования в умеренно неоднозначных выражениях… И сами сны! Их типы, значения, подтексты! Семь разновидностей обманных снов и девять поучительных снов, сны-приказы, сны-запреты, три вида снов, возвышающих спящего в собственных глазах, сны, предписывающие критически посмотреть на себя, сны, требующие отвлечься от собственной персоны, одиннадцать видов мучительных снов, пять видов счастливых снов, сны о прерванном путешествии, сны о борьбе, сны о хороших мечтах, сны о дурных мечтах, сны о чрезмерности амбиций, тринадцать видов снов о благодати — Тизана выучила их все, накрепко запечатлев весь этот список в своем мозгу — так же как там на всю жизнь запечатлелись алфавит и таблица умножения, — глубоко и пристрастно проанализировала каждую разновидность сновидения во время запрограммированного сна, продолжавшегося из месяца в месяц, и теперь могла прямо признаться самой себе, что стала знатоком, посвященной, достигла всего, что эти глядевшие на нее широко раскрытыми глазами наивные юницы только намеревались познать, и все же… завтрашнее Испытание могло уничтожить ее; а вот этого ни одна из них не могла постигнуть.
Или могла? Урок подошел к концу, и Тизана на несколько секунд задержалась за своим столом, отрешенно перебирая бумаги, пока новички выходили из класса. Одна из них, пухлая светловолосая юная коротышка, прибывшая из одного из Сторожевых Городов Замковой горы, на мгновение приостановилась перед нею — как и большинство женщин и даже многие мужчины, рядом с Тизаной она казалась маленькой — посмотрела своей наставнице в лицо, легонько, словно крылышко мотылька, прикоснулась кончиками пальцев к ее руке и застенчиво прошептала:
— Вот увидите, у вас завтра все пройдет легко. Я уверена в этом. — Девушка улыбнулась, ее щеки ярко вспыхнули, она отвернулась и поспешно вышла из класса.
Выходит, они знали, по крайней мере некоторые из них. Это благословение оставалось с Тизаной, словно свет свечи, до конца дня — долгого тоскливого, полного работ, от которых она не могла уклониться, хотя, конечно, предпочла бы уйти одна в пустыню и погулять там, вместо того чтобы заниматься всеми этими делами. Но существовали обязательные ритуалы — одни из них было необходимо исполнять, а при других присутствовать: и обязанность копать котлован под фундамент новой часовни Повелительницы, и занятия с еще одним классом новичков, затем непродолжительное время перед ужином, когда можно было побыть в одиночестве, и, наконец, на закате ужин. К тому времени Тизане казалось, что утренний дождь случился несколько недель тому назад, а может быть, и вовсе приснился ей.
Ужин оказался непростым делом. У нее почти не было аппетита — небывалое для нее состояние. Столовая была наполнена теплом и жизненной силой общинного дома; слышались веселые громкие голоса, пересказывавшие сплетни, то и дело раздавались взрывы смеха, порой звучало нестройное пение, а Тизана сидела посреди всего этого, как будто замурованная в невидимый кристалл. Старшие женщины сознательно не подавали виду, что им известно о ее завтрашнем Испытании, тогда как молодые, стараясь следовать их примеру, все же не могли удержаться от украдкой брошенных быстрых взглядов — так тайком осматривают человека, которому внезапно стало известно о том, что ему предназначено принять на себя некое тяжкое и исключительное бремя. Тизана не могла точно понять, что было хуже: то ли ненавязчивое притворство наставниц и выпускниц, то ли с трудом скрываемое любопытство послушниц и новичков. Она вяло ковырялась в своей тарелке, а Фрейлис ругала ее, как будто она была ребенком, и уговаривала, что завтра ей понадобятся силы. В конце концов Тизана не выдержала и рассмеялась.
— Сил у меня вполне хватит на десятки Испытаний, — сообщила она, похлопав себя по внушительному животу.
— Все равно, — не отступала Фрейлис. — Ешь.
— Я не могу. Я слишком нервничаю.
Со стороны, где на возвышении стоял стол Верховной толковательницы, послышалось ритмичное звяканье ложки о стакан. Инуэльда поднялась с места; видимо, она намеревалась что-то объявить.
— Сохрани меня, Повелительница! — в испуге пробормотала Тизана. — Она что, собирается во всеуслышание объявить о моем Испытании?
— Нет, это насчет нового короналя, — успокоила ее Фрейлис. — Вечером пришли новости.
— Какого такого нового короналя?
— Который сменил лорда Тиевераса. А тот стал понтифексом. Где ты была все это время? Уже пять
