товаров, столь величественные и пышно оформленные, что даже у самого смелого вора не хватало духу даже попытаться украсть что-нибудь оттуда. А еще они довольно часто обедали в одном из плавучих ресторанов и обычно брали с собой Лилойв, так как эти места нравились ей больше всего в городе. Каждый остров был миниатюрной копией какой-нибудь отдаленной части планеты; здесь высаживались произраставшие в тех краях растения, среди которых прогуливались обитавшие там животные, и подавались особые блюда и вина. В ресторане, представлявшем ветреный Пилиплок, те, у кого было достаточно денег, ели мясо морского дракона, на острове сырого Нарабаля подавали прекрасные фрукты и сочные папоротники; а еще был ресторан великого города Сти, что на Замковой горе, и ресторан Стойена, и ресторан Пидруида, и ресторан Тил-омона — но не было ресторана Велатиса (Иньянна ничуть не удивилась этому), не было ресторана Илиривойна, столицы меняющих форму, хотя этот город вполне заслуживал своего острова, не было ресторана выжженного яростным южным солнцем Толагая, что на Сувраэле, ибо о Толагае и Илиривойне большая часть населения Маджипура предпочитала не вспоминать, а Велатис просто не заслуживал внимания.
Однако из всех мест, которые Иньянна посещала вместе с Сидоуном во время своего досуга, самым любимым была Паутинная галерея. В этой огромной, в милю длиной, галерее, висевшей высоко над широким проспектом, находились самые прекрасные магазины Ни-мойи, что означало: лучшие на всем Зимроэле, лучшие на всей планете, не считая, пожалуй, только великих городов Замковой горы. Направляясь туда, Иньянна и Сидоун надевали самые нарядные одежды, добытые в дорогих лавках Большого базара; конечно, они не шли ни в какое сравнение с тем, что носили аристократы, но сильно отличались в лучшую сторону от их повседневных одеяний. Иньянна любила снимать мужские костюмы, которые ей приходилось носить, исполняя роль вора Кулибгая, одеваться в облегающие пурпурные и зеленые платья и распускать свои длинные рыжие волосы. Слегка опираясь на руку Сидоуна, Иньянна шла по галерее и, развлекаясь про себя милыми фантазиями, разглядывала монокли из драгоценных камней, маски из перьев, сверкающие амулеты и металлические безделушки, купить которые могли, вероятно, лишь два-три десятка представителей родов высшей аристократии, по-настоящему богатые люди. Она знала, что у нее никогда не будет ни одной из этих вещиц, ибо существование вора, который воровал настолько успешно, чтобы позволить себе такую роскошь, представляло бы опасность для стабильности Большого базара, но ей было просто приятно разглядывать сокровища Паутинной галереи и притворяться покупательницей.
Именно во время одной из таких прогулок по Паутинной галерее орбита жизни Иньянны пересеклась с орбитой жизни Калейна, брата герцога.
Конечно, она не имела никакого понятия о том, к чему все это приведет. Ей казалось, что она ведет лишь легкий невинный флирт, являвшийся частью тех приятных вымыслов, благодаря которым посещения галереи доставляли ей такое удовольствие. Был очень теплый вечер последних дней лета, и она надела одно из самых легких своих платьев, из почти прозрачной ткани, даже тоньше, чем та паутина, из которой была соткана галерея. Они с Сидоуном находились в магазине, торговавшем резными изделиями из кости дракона, любуясь изумительными шедеврами — каждый из них мог поместиться на ногте большого пальца, — созданными неким скандаром, капитаном речного судна, огромные руки которого соединяли между собой тончайшие костяные пластинки так, что не было заметно ни единого шва; тут в магазин вошли четверо мужчин, в которых по одежде можно было угадать очень знатных людей. Сидоун быстро скрылся в самом темном углу, так как прекрасно знал, что его одежда, стрижка и манеры сразу выдадут его. Но Иньянна, сознавая, что ее фигура и холодный взгляд ее зеленых глаз заменяет ее умение держаться, осталась возле прилавка.
— Если вы купите это, то считайте, что вам повезло, — заметил один из вошедших, взглянув на вещицу, которую она держала в руке.
— Я еще не решила, — хладнокровно откликнулась Иньянна.
— Можно мне тоже посмотреть?
Она осторожно положила безделушку на ладонь мужчине, одновременно вызывающе взглянув на него. Он улыбнулся, но тем не менее сосредоточился на костяной игрушке, представлявшей собой глобус Маджипура, сложенный из множества отполированных до шелковистой гладкости кусочков кости.
— Сколько? — посмотрев несколько секунд на вещицу, обратился он к хозяину.
— Это подарок, — ответил стройный строгого вида гэйрог, стоявший за прилавком.
— Ну что ж. А я передарю эту штучку вам, — сказал незнакомец, вновь вложив безделушку в руку изумленной Иньянны. Его улыбка стала теплее.
— Вы из этого города? — спокойно спросил он.
— Я живу на Стрелке, — ответила Иньянна.
— Вы часто обедаете на Нарабальском острове?
— Когда бывает настроение.
— Прекрасно. Не собираетесь ли вы туда завтра вечером, к закату? Там будет один человек, который будет рад познакомиться с вами.
Скрывая замешательство, Иньянна поклонилась. Ее собеседник поклонился в ответ и отвернулся; он купил три резные безделушки, небрежно бросил на прилавок кошелек, туго набитый монетами, а затем все четверо ушли. Иньянна, пребывая в изумлении, рассматривала драгоценную игрушку.
— Эта штука стоит дюжину реалов! Продай ее обратно хозяину! — прошептал неслышно возникший из тени Сидоун.
— Нет, — тоже шепотом ответила она. — Кто был этот человек? — обратилась она к владельцу лавки.
— Вы не знакомы с ним?
— Я не стала бы спрашивать у вас его имя, если бы знала его.
— Ну, конечно, конечно… — Гэйрог издал несколько негромких шипящих звуков. — Это Дюранд Ливолк, гофмейстер герцога.
— А остальные?
— Двое — это приближенные слуги герцога, а третий — друг Калейна, брата герцога.
— А-а, — почти равнодушным тоном протянула Иньянна. — Вы можете подвесить это на цепочку? — спросила она, протянув хозяину глобус.
— Подождите несколько секунд.
— А цепь будет стоить столько же, сколько и само изделие?
Гэйрог смерил ее долгим оценивающим взглядом.
— Цепочка служит только приложением к изделию, — сказал он наконец, — а так как изделие было подарено, то и цепочка тоже будет подарком. — Он ловко прицепил к костяному глобусу тонкую золотую цепочку, упаковал безделушку в блестящую коробочку и заклеил кусочком липкой ленты.
— С цепью по меньшей мере двадцать реалов! — ошарашенно пробормотал Сидоун, когда они вышли. — Иньянна, смело заходи в любой другой магазин и требуй эту цену.
— Это подарок, — холодно ответила она. — Я надену его завтра вечером, когда поеду обедать на Нарабальский остров.
Она не могла пойти на обед в том же платье, которое было на ней накануне, а поиски другого, столь же дорогого и простого на вид, в лавках Большого базара потребовали от нее на следующий день двух часов прилежной работы. Но в конце ей все же удалось найти такое, которое, почти не скрывая наготы, тем не менее придавало фигуре загадочность, и именно в нем она отправилась на Нарабальский остров, а на шее у нее висел костяной глобус.
В ресторане ей не потребовалось называть свое имя. Как только она сошла с парома, ее встретил мрачный и напыщенный вруун в герцогской ливрее, который проводил ее через пышные заросли похожих на виноград вьющихся растений и папоротников к укрытой ветвями ароматных растений уединенной беседке, отгороженной от других посетителей части ресторана плотной живой изгородью. Там, сидя за столом из сияющего полированного дерева ночной красавицы, над которым низко нависала лиана, толстый волосяной стебель которой был густо усыпан огромными шаровидными синими цветами, ее ждали трое — Дюранд Ливолк, тот самый, который подарил ей драгоценный костяной глобус, изящная женщина с темными волосами, такими же гладкими и блестящими, как столешница, и еще один мужчина, примерно
