В моей голове абсолютно пусто. И кажется, что, если прислушаться, я смогу сейчас услышать, как рождаются мысли.
Я открываю глаза и встречаю его взгляд. Его глаза бездонны, в них горит адское черное пламя. Я знаю теперь, что значит играть с огнем, но ничего не хочу больше, чем вновь видеть это пламя! Я приподнимаюсь на локтях, когда он ложиться сверху на меня, и я тянусь к нему за поцелуем, ощущая на его губах свой солоноватый вкус.
О, Великий Мерлин! Я чувствую его нерастраченное возбуждение! Я не могу противиться себе и опускаю свою руку к его паху. Я хочу любоваться им, как он мной!
- Я хочу тебя, - шепчу я, забираясь ладонью к нему в белье и обхватывая член. В ответ я слышу тяжелый стон.
Он откидывается на спину, давая мне возможность теперь самому исследовать его тело.
Я неопытен, но я так хочу, чтобы ему было хорошо со мной, что прислушиваюсь к каждому его стону, когда мой язык касается его кожи. Я дышу его дыханием. Я просто сейчас живу им! И оказывается, что его возбуждение настолько сильно, что он взрывается оргазмом уже после того, как я провожу языком по всей длине его члена от яичек, до головки.
Теплая густая жидкость попадает мне на щеку и губы, и я, повинуясь странному непонятному желанию, облизываю ее с губ, глядя ему прямо в глаза. Он хватает меня, притягивая для нового поцелуя.
Я снова тону в нем, в его мягких прикосновениях, в его уверенных ласках.
Когда мы можем оторваться друг от друга, наше дыхание уже более спокойно. Я смотрю ему в глаза и произношу:
- Мне понравились игры с огнем. Подозреваю, что стал пироманом.
- Ты невозможен, - произносит он с усмешкой, и снова целует меня. - Пойдем завтракать.
Глава 15. Что-то новое и неожиданное
Я боялся, что после утреннего взаимного удовлетворения, неизбежно возникнет ощущение неловкости и стыда. Но оказалось, что я зря переживал. То ли случившееся имеет для нас слишком малое значение (но мне не хочется в это верить), то ли наоборот, все так, как должно быть, и осознание этого факта делает происходящее естественным и абсолютно нормальным.
Я стою у плиты, пытаясь решить, разбивать ли яичные желтки, или оставить их целыми. Мне необходимо знать точно, поэтому я спрашиваю:
- Ты больше любишь «глазунью» или когда желтки перемешаны?
- Мне все равно, - отвечает он, гремя столовыми приборами, - как хочешь. Домашние эльфы в Хогвартсе не спрашивают, когда готовят.
- А мне всегда казалось, что ты привереда и гурман, - отзываюсь я. - Но, раз тебе все равно, будет «глазунья».
- А вот в тебе подобного преклонения перед едой я не ожидал увидеть, - говорит он. - Мне всегда казалось, что студенты сметают все, что им предложат. И все уходит, как в топку.
Я смеюсь. Пока я готовлю, он, по заведенной традиции, заваривает чай и готовит приборы.
- Знаешь, мне иногда приходилось сутками сидеть голодным. После такого опыта острее ощущаешь вкус к жизни, и особенно к еде.
Он смотрит на меня с выражением некой хорошо скрываемой паники и злости. Я достаточно уже научился читать его «полутона», поэтому могу сказать, что на эту тему меня ждет потом разговор. Вот же ж, блин! Не хочу, чтобы он знал. Ладно, ведь сказал уже…
- Мы, очевидно, многого друг о друге не знаем, - тихо говорю я. -Мы успеем еще обсудить все это, только давай не сейчас.
- Ты прав, - просто соглашается он.
Когда завтрак готов, мы садимся за стол друг напротив друга. В нашем молчании нет ни напряженности, ни истеричности. Мне это нравится. Мне вообще наше пребывание здесь нравится все больше и больше. Где-то на самом краешке сознания мелькает мысль, что долго это все равно не продлится. Я прогоняю ее прочь. «Это еще не скоро, не надоедай!» - говорю я внутреннему голосу и он, ворча, затихает, но я знаю, что он найдет момент, чтобы напомнить о себе.
- Задаюсь вопросом, - начинает Снейп, - как мне теперь с тобой общаться и держать дистанцию. Ведь все, что случилось, не должно повлиять ни на мою профессиональную деятельность, ни на легенду о нашей с тобой ненависти друг к другу. В Хогвартсе уши есть даже у стен, особенно в подземельях. Оставим этот вопрос открытым пока. Как ты узнал, куда я пошел?
Я вспоминаю о том, что случилось и начинаю рассказывать:
- Сначала, сразу после того, как ты ушел, я ничего не подозревал. Написал письмо Рону и Гермионе, как ты мне и советовал, читал в библиотеке, а потом спустился в гостиную, чтобы их встретить. И в этот момент получил письмо от Дамблдора, ужасающее своими намеками: «ситуация серьезная», «вынужден был запретить твоим друзьям навестить тебя», «скрыл дом специальными чарами, заблокировал камин». Сложно было, знаешь ли, не понять, что к чему.
- Я думал, у тебя будет истерика, - слегка удивленно говорит он. - Удивляюсь, что ее не было. Поэтому и написал Дамблдору записку.
Я смотрю на него исподлобья, слегка прищуриваюсь.
- Я настолько безнадежен, по-твоему?
- Просто я не питаю иллюзий относительно твоей эмоциональной зрелости. Так что было дальше?
Я хмыкаю, и продолжаю.
- А дальше у меня почти случилась эта самая истерика. Хотелось пойти и разобраться с этим уродом, - я излишне сильно тыкаю вилкой в кусок бекона, - а потом я глотнул остаток твоего кофе, и мне полегчало. Зелье концентрации, как выяснилось на практике, в сочетании с кофе, имеет слабый успокаивающий эффект.
Он запрокидывает голову и смеется. Долго и упоительно.
- Интересное наблюдение, нужно проверить на практике, - говорит он. - Но выпить неизвестно что из чужого бокала, Поттер, это верх идиотизма. Я бы снял сейчас пару десятков баллов с Гриффиндора за глупость.
После чего продолжает смеяться. И я тоже сижу и улыбаюсь.
- Сегодня нужно наверстывать упущенное. С этого момента все заклинания, которые ты будешь изучать, ты будешь выполнять в невербальной форме. А так же в обязательном порядке все те, что уже знаешь и используешь. Уже тринадцатое августа, а результаты пока далеки даже до удовлетворительных, - говорит он. - И еще, давай все же договоримся. Пока мы занимаемся, или когда кто-нибудь есть рядом, ты обещаешь мне соблюдать субординацию.
- Договорились, - просто соглашаюсь я.
Он вопросительно выгибает правую бровь, ожидая, очевидно, что я вспомню о своем обещании.
Я смотрю на него, усмехаясь.
- Сейчас мы не занимаемся, и рядом никого нет, Северус. Да и не ожидал же ты от меня беспрекословного подчинения?
- Ладно, уж. Заканчивай завтракать и пошли заниматься. Много дел на сегодня.
Мы сидим в библиотеке, и я усердно хмурю брови, пытаясь разобраться с теорией защитной магии для седьмого курса.
- Выкладывайте, мистер Поттер, что вызвало такое затруднение. Видеть работу мысли на вашей физиономии умилительно, но, боюсь, что, не имея в этом вопросе достаточно практики, вы можете перенапрячься.
- Тут описана акустическая теория заклинаний. Это немного отличается от известной мне теории спектра. Подход различен, и я не уверен, что теория, описанная здесь, в этом учебнике, является точной.
Мне не часто удается увидеть его искреннее удивление. А сейчас он поражен.
- Я не представляю, где бы Вы, мистер Поттер, могли в достаточной степени ознакомиться с теорией спектра. Это к делу не относится, но коль скоро у вас возник вопрос, позволю себе углубиться в теорию. Я не понимаю, что вызвало у Вас затруднения, и на основании чего Вы судите о большей жизнеспособности одной из теорий. Они не противоречат друг другу.
