- Мы тут думали, думали… - жизнерадостно начал Фред.
- …и решили, что нам просто необходимо… - Джордж дотянулся до ближайшего кубка и налил себе тыквенного сока.
- …узнать у тебя, как прошёл…
- …твой первый учебный день в этом году.
- Знаешь, по-приятельски.
- Ты же не против, что мы…
- …нарушили твоё уединение? - Фред ласково пригладил вечно стоящие торчком волосы на макушке Гарри, пропуская мягкие пряди меж пальцев.
- Не против, - слегка очумело помотал Гарри головой. Сам он, бывало, сидел за гриффиндорским столом; но никогда раньше ни один гриффиндорец (по крайней мере, на памяти Гарри) не садился за стол серебряно-зелёных.
Впрочем, близнецам любые правила всегда были не указ. Тем более неписаные, а витающие в воздухе, вечно потрескивающем от напряжения воздухе между факультетами Льва и Змеи. Мало ли кто там где витает - проветрить в комнате, и всех проблем.
- Хотите джема? - светским тоном предложил Гарри, оправившись от удивления.
- Отличная идея! - Джордж невозмутимо брякнул полную ложку яблочного джема прямо на мясной омлет в своей тарелке. - Ну что ты так смотришь? Вкусно, между прочим.
- Однажды мы случайно вылили вишнёвое варенье на яичницу, - объяснил Фред. - Нам было лет по семь, и мама сказала, что раз уж мы решили внести такие своеобразные коррективы в рецепт, то сами и будем есть. Такими словами и сказала, до сих пор помню - очень уж рассердилась, даже не кричала, а выговаривала сухим тоном.
- Мы, маленькие и беззащитные, очень испугались и проглотили всё, что было на тарелках, - добавил Джордж, прожевав порцию омлета. - И с тех пор наши ранимые детские души страдают от этого давнего стресса так сильно, что от привычки бухать сладкое в яичницу мы не избавились.
- Погоди, ты ещё не пробовал тушёные овощи в карамельном сиропе! - Фред заговорщически толкнул Гарри локтем в бок; Гарри поперхнулся молоком. Он был вовсе не уверен, что хочет пробовать что-то подобное.
Фред покачал головой и увёл у брата ложку омлета.
- Как вы можете это есть? - не выдержал Гарри.
- Хочешь попробовать? - хитро сощурился Фред.
Гарри был уверен, что здесь какой-то подвох. Но близнецам он доверял безоговорочно, и поэтому решительно кивнул.
Фред бережно обнял Гарри за плечи, слегка развернул к себе и склонился к его лицу. Последние несколько секунд Гарри было абсолютно ясно, что собирается делать близнец; это было безумием - в эти дни, когда все до единого считали его опасным психом, когда Долорес Амбридж рыскала по старому замку с единственной целью заткнуть его, когда Рита Скитер готова была из любого, самого невинного его поступка раздуть больного метеоризмом слона, когда Вольдеморт переходил в наступление, когда один-единственный неправильный шаг мог повлечь за собой лавину катастроф, из которых самой меньшей было бы исключение из Хогвартса с позором… но лёгкое, как пузырьки шампанского, весёлое безумие поднималось в нём, как прижатая до сих пор пружина, ударяло в голову, пьянило; воздушная, бесшабашно-отчаянная злость на всех, по чьей воле он торчал столько времени в душном аду Прайвет-драйв, предоставленный собственным кошмарам, по чьей вине он столкнулся с дементорами без единого счастливого воспоминания в запасе, по чьей вине он никогда не знал, что такое семья и спокойствие, и никогда не сможет узнать - эта злость наполняла его всего, проникала в вены и артерии, клубясь и бурля, как кипящая вода, как причудливый цветной пар, поднимающийся над нагретым котлом. И всем, что требовали эти чувства, был один- единственный поцелуй на глазах у всех, кому только было не лень пялиться. И Гарри приглашающе приоткрыл губы, позволяя языку Фреда беспрепятственно скользнуть между ними.
Это и в самом деле было вкусно, хотя, конечно, значительную фору омлету и джему давал собственный вкус Фреда; Гарри, прикрыв глаза, отдавался поцелую так самозабвенно, как никогда раньше. Кровь оглушительно шумела в ушах, и дикое возбуждение захлестнуло его при мысли о том, что все смотрят, все, кто в ужасе, кто в шоке, а кто, благословляя широкие мантии, беспомощно сдвигает колени, чтобы не выдать своих истинных чувств.
- Нет, Колин, нет, я сказал, никаких фотографий… потому что мы против… я отдам тебе камеру, как только у тебя не будет возможности заснять эту сцену… - мягкий, но непреклонный голос Джорджа был первым, что услышал Гарри, деликатно вынесенный Фредом из поцелуя, как из омута, где тонул бы.
- Гарри, Фред, Джордж, - почти весело сказал директор, пока Амбридж рядом с ним надувалась, готовая разразиться пламенной негодующей речью. - Прошу вас троих зайти сегодня после уроков в мой кабинет. Мы поговорим о вашем поведении, а пока прошу вас продолжать завтрак без подобных… эксцессов.
- Да, господин директор! - хором грянули Гарри, Фред и Джордж - не сговариваясь.
Им одним во всём Зале - ну, с добавлением, возможно, Дамблдора, ежегодно с неподдельным удовольствием изрекавшего перед такой же шокированной аудиторией совершенно бессмысленное «Тютя! Рева! Рвакля! Цап!» - было по-настоящему весело, хотя количество вежливых улыбок - вымученных, как жертвы инквизиции - превосходило все мыслимые ожидания
* * *
Профессора в этот день, словно сговорившись, обрушивали на несчастные головы учеников долгие сентенции о грядущих СОВах и необходимости начать учиться тем, кто предыдущие четыре года бил баклуши, и собраться с силами тем, кто всё это время что-то усваивал. Кроме того, они явно заимели зуб на Гарри за то, что он заставил их смутиться за завтраком, выбил из колеи, и придирались к нему больше других, все до единого, даже Флитвик и МакГонагалл.
«Возможно, не стоило устраивать такое шоу, - Гарри сосредоточился на улитке, которую ему предстояло заставить исчезнуть, и взмахнул палочкой под бдительным взором МакГонагалл, только и ждавшей подходящего повода снять с вконец обнаглевшего Слизерина баллы. - Хотя осмотрительностью я буду руководствоваться только тогда, когда не смогу себе позволить на неё плевать…» Улитка Гарри исчезла с первого раза, тогда как все прочие успели заунывным речитативом безрезультатно повторить нужное заклинание раз пять. Гермона была единственной, кому это удалось с третьего раза. Привкус яблочного джема и базилика, которым был посыпан омлет, всё ещё оставался на языке Гарри, когда он вежливо улыбнулся явственно разочарованной декану Гриффиндора.
«Стимул - великая вещь». Не то, чтобы Гарри берёг баллы Слизерина, но не дать никому повод придраться якобы по делу, а на самом деле - из-за того, что он при всех целовался с тем, кого любил - это стало для него едва ли не делом чести. Поэтому и Флитвик вынужден был признать, что Гарри отлично владеет Призывными чарами, которые были пройдены в прошлом году; половина класса сумела сдвинуть вещь, которую призывала, только на несколько сантиметров. Хорошо было чувствовать себя неуязвимым с этой стороны; Гарри показалось даже, что в глазах деканов Рэйвенкло и Гриффиндора промелькивало невольное уважение, но с заблокированными способностями эмпата он ничего не мог утверждать определённо, практически разучившись читать по лицам просто так.
Профессор Граббль-Планк, заменявшая куда-то уехавшего Хагрида, была настроена не так воинственно, как МакГонагалл и Флитвик; возможно, потому, что для неё это была временная работа, а возможно - потому что ей было действительно всё равно, кто с кем целуется. Подумаешь, большое дело - мальчик с мальчиком, девочка с девочкой, мальчик с девочкой… главное, чтобы не на уроке. Честно сказать, Гарри впервые получил представление о том, как должен был выглядеть образцовый урок Ухода за Магическими Существами. С Хагридом было, конечно, гораздо веселее, но зато не пример менее информативно.
Травология прошла без особенных происшествий; конечно, профессор Спраут тоже пятнадцать минут посвятила запугиванию несчастных пятиклассников на тему СОВ и была куда придирчивее, чем обычно, но конкретно Гарри она никак не третировала. К сожалению Гарри, её факультет подобной толерантности не разделял - в противном случае Гарри не пришлось бы вычищать из своей сумки солидную порцию драконьего навоза, морщась от вони. Джастин Финч-Флетчли при этом выглядел настолько подчёркнуто ни в чём не замешанным, что Гарри захотелось дать ему подзатыльник. И ничего, кроме подзатыльника, Финч-Флетчли не заслуживал - слишком детской была эта выходка. Даже Малфой поступил бы чуть более
