вообще не любил ощущение крови на коже, а с некоторых пор просто ненавидел. Алые капли останавливались через пару сантиметров, расчертив тыльную сторону ладони Гарри неровными полосками; это было похоже на решётку с толстыми прутьями, за которой выделялись тонкие очертания слов: «Я не должен лгать».
Скрип пера по пергаменту почти убаюкивал - если бы не запах и ощущение крови, Гарри мог бы прикорнуть прямо здесь. Боль не доставляла ему никаких неудобств - он свыкся с ней, третий вечер встречая её - одинаковую, слабую, назойливую, как зудение комара, которое тоже не мешает заснуть, если ты очень устал. Он даже удивился, когда Амбридж оказалась прямо перед ним.
- Чудесно, - почти сладострастно промурлыкала она, осматривая его кровоточащую воспалённую руку. - Это будет служить тебе хорошим напоминанием, верно? На сегодня всё.
Гарри в задумчивости поднёс руку к губам и слизнул несколько алых капель. Это было так солоно, с долгим, вяжущим послевкусием - кровь и пот... Глаза Амбридж расширились; то ли она просто не ожидала от него такого, то ли ей... понравилось.
- Доброй ночи, профессор, - Гарри левой рукой закинул сумку на плечо и направился к выходу, искренне надеясь, что у жабы будет очень недобрая ночь.
Пасмурным, хмурым утром пятницы Гарри был почти что бодр и свеж - вернувшись вчера от Амбридж, он решительно отказался от мысли делать хоть что-нибудь, благо конкретно на сегодняшний день ничего не было задано, и сразу рухнул в постель.
Уроков сегодня было меньше, чем обычно, и Гарри даже успел сделать немного домашнего задания перед тем, как идти к Амбридж - в последний, как он надеялся, раз.
- Вы знаете, что делать, мистер Поттер, - сладко улыбнулась Амбридж.
Гарри сел; уголок его рта дёрнулся в невольной усмешке. Она всё ещё думает, что это наказание что-то в нём изменит?
Я не должен лгать. Порезы открылись и немедленно начали саднить - гораздо, впрочем, слабее, чем, к примеру, последствия тренировок Дадли, явно искренне считавшего своего двоюродного брата эксклюзивной живой боксёрской грушей.
Я не должен лгать. Порезы углубились.
Я не должен лгать. Кровь потекла по запястью, странно гармонируя со смуглой кожей.
Я не должен лгать. Я не должен лгать. Кровь текла на пергамент, забиралась под широкий рукав мантии; ладонь сводило лёгкой судорогой, но Гарри не собирался позволять себе неуместных пауз. Он слышал, как тихо Амбридж листает какие-то бумаги, сидя за своим столом, и знал, что она так же тщательно прислушивается к нему, рассчитывая на неровный вздох, на стон боли, на слишком длинную паузу от скрипа до скрипа, на то, что собьётся размеренный ритм выписываемых слов: Я-не-дол-жен-лгать - я-не-дол-жен- лгать - я-не-дол-жен-лгать...
Пусть рассчитывается. Всё равно не услышит.
Я не должен лгать. Я не должен лгать. Пергамент был весь в крови, буквы расплывались, слегка пузырились, как будто вступили с чем-то в химическую реакцию; боль стала сильнее, трансформировалась из просто надоедливой в ноющую. На улице стемнело.
Я не должен лгать.
Я не должен лгать. Гарри давил зевки.
- Что ж, давайте посмотрим, дошёл ли до Вас смысл написанного, - ласково проговорила Амбридж.
Она с силой провела по незакрывающимся порезам; боль хлынула по руке Гарри волной, доставая до локтя. И одновременно с этим шрам на лбу вспыхнул короткой, острой болью - как будто кто-то провёл и по нему, но не короткими жирными пальцами, а лезвием бритвы.
Гарри ничем не выдал себя; только зрачки его расширились, но Амбридж, неотрывно смотревшей Гарри в глаза, хватило и этого.
- Больно, мистер Поттер?
- Ничуть, профессор, - Гарри слегка презрительно искривил губы.
Амбридж медленно подняла его изрезанную руку и поднесла к губам. Широкий розовый язык неторопливо слизнул пару ручейков крови, бежавших по запястью.
- Вкусно, профессор? - равнодушно поинтересовался Гарри.
- Не очень, мистер Поттер, - к величайшему облегчению Гарри, которого почти тошнило от омерзения, жаба выпустила его руку. - Вы свободны. Будем надеяться, до Вас дошёл тот урок, что я пыталась Вам преподать.
Гарри отдал ей салют средним пальцем и вышел. Кто победил, было неясно, но он не сомневался, что следующий раунд состоится достаточно скоро.
Глава 11.
«ГАРРИ ПОТТЕР - ЛОЖЬ КАК СПОСОБ БЫТИЯ?
Мы продолжаем следить за делами школы чародейства и волшебства Хогвартс, - писала специальный корреспондент «Пророка» Рита Скитер. - И, разумеется, мы никак не можем обойти вниманием одиозную фигуру Мальчика-Который-Когда-то-Выжил - нарушителя спокойствия и бунтаря, расшатывающего устои школы.
Прежде всего стоить упомянуть о похвальнейшей инициативе Министерства, решившего внести свой благородный вклад в дело образования наших детей. Долорес Джейн Амбридж, старший заместитель министра, собственноручно отправилась в Хогвартс, чтобы стать преподавателем Защиты от Тёмных Сил - следует отметить, что Альбус Дамблдор, бывший верховный чародей Визенгамота, так и не сумел подыскать подходящего человека на эту должность. Впрочем, и в прошлые годы в школе Хогвартс имела место быть текучка кадров, что наводит на мысли о некомпетентности существующего руководства школы в подборе служащих - взять хотя бы вопиющее происшествие с оборотнем, целый год преподававшим нашим детям ЗОТС. Не есть ли это гнуснейшее надругательство над нашими лучшими чувствами - тёмное существо преподаёт Защиту от самого себя! Так что Министерство магии, будучи решительно настроено на недопущение впредь подобных инцидентов, взяло дело в свои руки.
Долорес Джейн Амбридж - чрезвычайно приятная в общении, любезная дама, как неьзя лучше подходящая на роль педагога. «Я всего лишь хочу, чтобы в школе был порядок, и дети получили возможность спокойно учиться, - поясняет она. - Право же, на моём месте так поступил бы каждый». Что ж, поаплодируем мужеству этой бесстрашной женщины, схлестнувшейся в схватке с непокорством и вольнодумием, старательно насаженными среди учеников Хогвартса!
В первый же день учёбы Гарри Поттер открыто отказался подчиниться своему преподавателю, в грубой форме заявив, что не желает учиться по разработанной Министерством программе, считая её непродуманной и необоснованной. И, разумеется, он снова говорил о том, что Тот-Кого-Нельзя-называть якобы вернулся - чтобы хоть как-то обосновать свой бунт, бессмысленный и беспощадный.
Результатом первого занятия по ЗОТС у пятого курса факультета Слизерин, к которому принадлежит Гарри Поттер, стало четырёхдневное взыскание, целью которого было втолковать Поттеру необходимость отказаться от привычки изрекать ложь на каждом углу - пусть даже она приносит ничем не заслуженную дешёвую славу и внушает тем, кто поверил этим россказням, некоторое подобие трепета. Казалось бы, так легко понять и принять, что время, когда необходимо обращать внимание на мальчика-Который-Выжил прошло, и необходимо увидеть просто Гарри Поттера - к сожалению, далеко не идеального человека. Но не так всё просто.
Внушающее ужас привидение факультета Слизерин, Кровавый барон, близко дружит с Мальчиком-Со- Шрамом. Не так давно у них состоялась занимательная беседа о лжи, где упомянутому мальчику внушалось, что лгать другим людям достойно, ибо все они не имеют никакого значения. Честного гражданина Магического мира Британии тревожат эти слова! Не пора ли прочесть несколько подобающих случаю
