предписывали правила этикета, Драко привык и к этому. Тем более, Нарцисса никогда не была ему «мамой» - той, кто заботился бы о нем в детстве, играл бы в саду, читал сказки на ночь. Это все делали няньки, которых постоянно меняли, чтобы мальчик запомнил самое важное правило - не привязываться ни к кому, а тем более, к прислуге. Драко был внимательным, и хорошо усвоил этот урок: с тех пор от него плакали не только няньки и домовые эльфы, но и все, кого он считал ниже себя по положению, а это были приблизительно две трети волшебников.
«Дорогой сын! Еще летом я хотела о многом с тобой поговорить, но Люциус не разрешал. Но теперь мне есть, что тебе показать. В конверт вкладываю мыслеслив. Там воспоминания твоей тети Беллы. Прошу тебя, будь осторожен - больше никому не следует это видеть - и, как только посмотришь - пришли его обратно, это одно из любимых в ее коллекции, я его незаметно унесла. Мальчик мой, надеюсь, это поможет тебе сделать правильный выбор».
Драко был, по меньшей мере, поражен. Нарцисса писала ему без ведома отца и, к тому же, выкрала один из мыслесливов тетки Беллатрисы, за что - Драко был уверен - Круциатусом не ограничилось бы. Что во флакончике - Малфой догадывался, зная страсть Пожирательницы к пыткам, но почему мать хотела, чтобы он увидел это - понять не мог. Неразгаданная тайна не давала ему покоя, и он даже не обратил внимания, как Поттер ушел из Большого Зала в самый разгар обеда. Правда, Малфой заметил, когда он вернулся уже в сопровождении Дамблдора, продолжавшего что-то шептать ему на ухо. Гриффиндорец выглядел странно напряженным, Драко не видел его таким с прошлого года. Гарри сел за стол, рассеяно скользнув взглядом по ученикам и по слизеринцу, но тут же отвел глаза, будто не заметив, как тот смотрит на него.
Малфой пообещал себе разобраться с тем, что волнует Поттера, даже если для этого придется воспользоваться Оборотным зельем - на благо, у Снейпа его вдоволь, а любимому ученику ничего не стоит добыть одну порцию. Это будет в половину не так сложно, как Поттеру на втором курсе - а в том, что это был именно он с Уизли, Драко не сомневался, едва выслушав рассказ запертых в чулане Крэбба и Гойла. Кому же еще хватило бы безрассудства рисковать своим обучением в школе ради того, чтобы расспросить Малфоя о Тайной Комнате? Хотя, надо отдать должное гриффиндорцам, подготовились они хорошо: одно то, что Грейнджер (а это несомненно была она) сварила сложнейшее зелье - заслуживало особой похвалы...
Приняв решение заняться Гарри позже, Драко раньше всех покинул Большой Зал и ушел в свою комнату - у старосты, все же, были привилегии - захватив мыслеслив. Покрутив в пальцах флакончик, он вылил содержимое в Омут Памяти, подаренный отцом на пятнадцатилетие «для сохранения наиболее интересных интимных моментов, о которых не стоит догадываться преподавателям, часто несанкционированно применяющим к студентам Легилименцию». Знал бы Люциус, как сын собирается использовать Омут! Воспоминания растворились причудливыми узорами и струйками дыма, и Драко наклонился над чашей...
Он находился в просторном зале с каменными стенами и факелами, освещавшими мрачное зрелище. Человек десять в черных плащах и серебристых масках стояли вокруг какого-то мужчины, а двое крепко держали его под руки. Драко отметил, что ни отца, ни Снейпа среди них не было.
- Бэддок, как я рад тебя видеть! - раздался хрипловатый голос, принадлежавший Темному Лорду. - А рад ли ты настолько же? - Волдеморт подошел к человеку, как только Пожиратели расступились в стороны, пропуская его.
- Да, мой Господин, - едва слышно проговорил мужчина, бывший, без сомнения, отцом Малкольма - симпатичного мальчишки из Слизерина, который всегда нравился Драко, хотя в этом году Малфой его не видел.
- А я почему-то не думаю, что ты счастлив находиться здесь, - медленно продолжал Волдеморт, наслаждаясь страхом, мелькнувшим в синих глазах. - Разве не ты сорвал последнюю операцию по уничтожению магглов?
Бэддок дернулся, словно пытаясь вырваться. Волдеморт только ухмыльнулся.
- Не переживай, я не сожалею о неверных слугах, тем более, когда их есть кому заменить. У тебя ведь сын?
Мужчина вздрогнул и посмотрел в глаза Темного Лорда, стараясь не показать, насколько волнуется.
- Не трогайте Малкольма. Я совершил ошибку, мне и отвечать!
Волдеморт снова усмехнулся.
- Никто не будет наказывать его за твои ошибки. Он просто займет твое место. Приведите мальчика, - махнул рукой маг, и двое Пожирателей тут же ввели в зал Малкольма. Четырнадцатилетний слизеринец был явно напуган, но ничем не выказывал этого: его выдавала лишь неестественная, восковая бледность лица. Драко с гордостью подумал, что выдержке мальчика позавидовал бы любой гриффиндорец - видно, не просто так Гарри Поттер четыре года назад проводил Бэддока, садящегося за слизеринский стол, немного грустным взглядом.
- Отец! - крикнул мальчик, вырываясь из рук Пожирателей и расталкивая толпу.
- Не так быстро, - преградил ему дорогу Волдеморт. - Для начала объясню тебе правила игры. Прежде всего, скажи, готов ли ты занять место своего отца среди Пожирателей смерти?
- Да, - сказал слизеринец, не раздумывая, хотя голос его дрожал. Но в глазах Малкольма не было подобострастного трепета перед могуществом Темного Лорда. Мальчик просто хотел спасти отца во что бы то ни стало.
- Ты уверен? - глаза Волдеморта недобро сверкнули, а Бэддок-страший попытался что-то сказать сыну, но на него тут же наложили Силенцио и загородили, чтобы он не мог подать знак.
- Да, - повторил Малкольм. - Я готов.
Волдеморт ухмыльнулся.
- А известно ли тебе, как проходит посвящение? Видишь ли, Метка - еще не все. Каждый посвященный должен пройти крещение кровью, иными словами - подтвердить свое прозвище, убив человека.
Малкольм задрожал, но все же кивнул: слишком велико было желание спасти отца.
- Отлично, - сказал Волдеморт, схватив руку Бэддока и, взмахнув волшебной палочкой, вдавил кончик в предплечье мальчика.
Прямо на глазах Драко на нежно-розовой коже стала проступать уродливая черная Метка. Это было ужасно, потому что Малкольма пришлось держать двоим, а он все равно пытался вырваться и кричал от невыносимой боли.
- Ну вот и все, первый этап пройден, - сказал Волдеморт, наконец отпуская руку мальчика, из глаз которого катились слезы. Тот тяжело дышал, зажимая ладонью рот, словно чтобы снова не закричать.
- Теперь пришло время убить, - продолжал Лорд. - Видишь ли, среди нас появился недостойный предатель, которого следует наказать. И, как вновь избранный Пожиратель Смерти, это сделаешь ты. Убей его! - приказал Волдеморт, указывая на отца Малкольма.
- Нет... - чуть не задохнувшись, прошептал мальчик.
- Ты смеешь ослушаться, слуга? - воскликнул маг, толкнув его к Пожирателям. - Ты заслуживаешь смерти, но я милосерден и, к тому же, люблю своих подданных, а они заработали вознаграждение. Удовлетвори их - и ты будешь прощен.
Волдеморт снова взмахнул рукой, и к Малкольму бросились черные фигуры. Мальчик забился в их руках, но у него тут же выхватили волшебную палочку и начали срывать одежду. Он вскрикнул, когда его потащили к столу, напоминавшему жертвенный...
Драко в ужасе отпрянул. Его сердце разрывалось на части: одна половина хотела освободить отца Малкольма, другая - убить мерзавца, стоявшего в стороне и со спокойным лицом наблюдавшего эту сцену. Но он не мог сделать ни того, ни другого! Он не мог даже уйти из воспоминания - без посторонней помощи это было невозможно, нужно было только смотреть до конца. Малфой был не в силах глядеть на это: он зажмурил глаза, но до ушей доносились страшные крики мальчика, которому он не мог ничем помочь...
Мужчины и женщины в черных мантиях склонялись над распростертым телом, заслоняя его от глаз слизеринца. Конечно, и безумная Беллатриса участвовала в этой оргии, и большинство криков Малкольма вознаграждало именно ее усилия. Драко был на грани от ужаса, он даже боялся предположить, что сейчас делают с Бэддоком, но услужливое воображение, подкрепляемое звуками, исходившими от стола - мученик уже не кричал: будто потерял голос, слышались только стоны и какие-то хрипы, - рисовало ему ужасные
