С той стороны некоторое время раздумывали: может ли такое быть?
— Да вы откройте, не бойтесь. Я вам удостоверение покажу.
Дверь приотворилась. Из-за нее на Комова смотрело перечеркнутое цепочкой типичное для такого жилища женское лицо постбальзаковского возраста.
— Вы его в тюрьму хотите посадить?
— Кого?
— Ивана.
— Нет, он нам нужен, чтобы кое-что выяснить.
— Может я знаю? — спросила она, оживившись от любопытства.
— К сожалению, вряд ли. Дело касается его работы. Его опытов.
— Э! Когда это было!
— Неважно. Нам всё равно нужно его повидать.
Голос у нее снова стал стервозным:
— Он тут не живет.
— Как не живет? Он же прописан.
— Не живет. Давно!
— А где живет?
Она поколебалась, потом отчего-то усмехнулась.
— В Икарии.
— Это что за место? За границей?
— Что же ты за сыщик, если не знаешь! Это ты мне должен объяснить, где это.
— Придется всё же вам объяснить мне, — сказал Комов, не давая себе воли тоже перейти на 'ты' в подражание этой плебейке.
— Да говорю: не знаю! — в ее голосе неожиданно послышались слезы.
— А как найти эту… Икарию?
— Как, как! Не знаешь, что ли! На 29 красном маршруте. Сыщик!
Захлопнула дверь и на звонки больше не откликалась.
Из ближайшего автомата Алексей позвонил Марату.
— Слушай, посмотри, где ходит 29-й красный маршрут.
— Троллейбус — между улицей Милашенкова и Савеловским вокзалом.
— Смотри-ка! Как раз рядом. А автобус?
— А автобуса и трамвая такого нет.
Комов отыскал остановку, сел на 29-й маршрут и доехал на нем до ближайшего метро. Ничего особенного. Маршрут как маршрут. Когда Комов попросил не толкаться, ему, как везде, миролюбиво ответили: 'Ничего, не подохнешь'. Наобум он спросил у монументальной женщины с сумками, как доехать до Икарии. Монументальная женщина презрительно пожала плечами и отвернулась. Все-таки надо найти время и выяснить, почему баба стервозная… то есть, жена гражданина Петросорокина, указала на этот троллейбус. Так решил Комов. А он, скажу я вам, относился к тем упрямым людям, которые в 'Макдональдсе' способны требовать квадратный гамбургер.
6
Комов опасался, что новая подружка объявится в чем-нибудь иностранно-зарубежном цвета крыла попугая, то есть в шмотках, которые будут достойны посещения разве что 'Савоя'. Как говорится, прикид обязывает. Поэтому он тревожным взором выследил Лизу в толпе еще издали. От сердца сразу отлегло. У девушки хватило ума нарядиться проще, чем она расхаживала в своем частнокоммерческом заведении. Нечасто, надо вам сказать, о современных девушках можно вот так заметить: 'У нее хватило ума'.
Когда Лиза подошла ближе, Комов заметил, что рядом с ней вьется какой-то прилипчивый малец. 'Ничего, как подойдет, отошью'.
— Вот и я, — с бодрым смущением сказала девушка.
Малец остановился рядом и разглядывал Комова почти нагло. Он был в длинной мешковатой кенгурушке. Короче, видон еще тот. В довершение ко всему он держал подмышкой в меру грязную доску на колесах.
— Н-ну… — начал было Алексей, обращаясь к нему, но Лиза очень быстро успела добавить:
— Познакомьтесь, это Миша.
Миша сделал довольно противное лицо, на котором легко читалось: 'Миша я, ну и что дальше?'
— Вы извините, Алексей, — сказала Лиза. — Его не с кем оставить, а одного надолго не рискую. Он у меня очень… живой.
При этих словах живой Миша заметно развеселился.
'Может это ее брат?' — в смятении подумал Комов, но Миша тут же рассеял сомнения, сказав грубым голосом закоренелого двоечника:
— Ма, я пойду на скейте погоняю.
— Нет, зачем же! — спохватился Комов внезапно простывшим голосом, судорожно прикидывая, во сколько может обойтись мальчик. — Мы все идем в кафе!
— Он не хочет! — поспешно сказала Лиза. — Он больше всего любит на своей доске гонять.
— Да уж это лучше, чем сидеть и трепаться, — с превосходством знающего человека подтвердил Миша.
— А мы мороженого возьмем…
— Нет, пусть погуляет, — сказала Лиза с неожиданной твердостью.
— Чего я там не видел? — поддержал ее мальчик. — Я на площадь пойду. Классно там!
'Вот и площадь пригодилась', — облегченно подумал Комов, для которого небольшая странность Лизы получила наконец ясное и законное объяснение.
— Не вспотей. Грязными руками за лицо не хватайся. Дай я тебе воротник поправлю…
— Ма-ам!..
Комов незаметно вздохнул, стараясь думать обо всем хорошем.
Вырвавшись из-под материнского крыла, Миша бросил доску на асфальт и вскочил на нее, тут же подрезав дорогу старушке. Лиза издала что-то вроде испуганного кудахтанья, а Комов сделал вид, что ничего не замечает.
На вывеске 'бар ПИКАДИЛЛИ ресторан' был изображен голый человек с крыльями и с луком в руке, но без стрел. У Комова сердце стукнуло невпопад: Икар?.. Да нет, тот ведь безоружным летал… Прямо преследовало его в последнее время имя этого мифического юного грека, засевшее в таинственном названии: Икария…
Возле дверей пенсионер протянул им рекламный листок:
— Приглашаем на курсы чайной церемонии!
— Надо же! — воспользовался случаем Комов. — Меня впервые приглашают на такое интеллигентное мероприятие. Очевидно, благодаря вашему присутствию, Лиза. Обычно норовят сунуть насчет магазинов подержаной одежды.
Лиза улыбнулась и слегка порозовела, как от рюмки вина в мороз.
Помня об этикете, Комов вошел в заведение первым. Внутри возле дверей он увидел полного пожилого мужчину в очках и добротном пиджаке и, подозревая, что это швейцар, развязно сказал ему:
— Здрасьте, вот и мы!
Мужчина растерянно кивнул и ушел в глубь зала. Надо же, понял Комов, не швейцар, оказывается, а солидный, уважаемый посетитель.
Настоящий швейцар, он же по совместительству гардеробщик, скучал за стойкой в ожидании летнего дождя и в мечтах о прибыльном осенне-зимнем сезоне.
От смущения Комова спасла улыбчивая девушка в короткой черной юбочке, накрытой белым
