натюрморта, вытащил белоснежный платок и принялся сметать следы катастрофы с темно-синей обивки. При этом он честно старался не попадать на сопящую круглую голову Вовика.
— Н… ничего не нашел, — сообщил тот, выныривая.
— Ладно, забудем, — сказал Смагин. — Прибери-ка тут — и поедем…
Внезапно его взгляд стал внимательным, словно у бродящего по двору петуха. Игорь Матвеевич наклонился и двумя пальцами подобрал с сиденья нечто невидимое Вовику. 'Помет, что ли, нашел?' — подумал Вовик, но, будучи вышколенным водилой, промолчал.
Однако Смагин не был натуралистом, чтобы так долго и заинтересованно разглядывать мышиный помет. Он положил подобранное на ладонь, и там оказалось нечто удивительное, похожее на пилу, сделанную для небольших рук очень небольшого существа. Не будь у находки столь многозначительного пролога, можно было бы подумать, что предмет выпал из кукольного набора, которые с большим мастерством изготовляют дотошные немцы. Но Смагин знал, что никаких кукол он в 'Линкольне' давно не возил. Если возил вообще.
Алексей Комов напрасно отказывал отечественному бизнесмену в дедуктивной логике. Игорь Матвеевич свернул из носового платка конверт и аккуратно стряхнул туда необычную штуковину.
Потом он захлопнул дверь лимузина, довольно долго рылся в бумажнике, пока не разыскал какую-то карточку, и, глядя в нее, набрал на мобильном телефоне номер.
— Гражданин Комов? Алексей Петрович? Это Смагин. Мне необходимо с вами встретиться. Очень срочно.
10
На этот раз секретарша была сама любезность, сахар с медом.
— Игорь Матвеевич ждет вас.
— А! Здравствуйте, господин Пинкертон! Садитесь. Причина, по которой я позвонил вам, мне кажется, как-то связана с тем, о чем вы говорили в прошлый раз.
Смагин подвинул по направлению к Комову блюдце, на белом фаянсе которого лежало что-то вроде металлического заусенца.
Комов с любопытством наклонился к блюдцу. Ничего не понял. Осторожно взял предмет двумя пальцами. Сначала показалось — заколка для волос маленькой девочки или большой куклы. Но потом блеснула ниточка заточенного металла — и следователь стал смутно догадываться. Но всё еще не верил.
Смагин протянул ему лупу. Комов взглянул сквозь нее.
— Сделано немного кустарно… Что это?
— Вовик добыл, мой водитель, — усмехнулся Игорь Матвеевич.
И рассказал Комову историю, случившуюся в лимузине.
Алексей похвалил себя за дедукцию-интуицию, но пожурил за лень, не пустившую его вчера на пожар АЗС. Отметил, что хорошо бы поддержать контакт с той, светленькой, которая сообщила ему о пожаре.
— Теперь вы понимаете, Игорь Матвеевич…
— Понимаю, понимаю, — перебил Смагин. — Не надо дидактики, Алексей Петрович. Подождите, сейчас расскажу вам еще кое что… занятное, — с непонятной для Комова кривенькой ухмылкой добавил он. — В этот же день, то есть вчера вечером, один из моих компаньонов — тех, что приезжали к сгоревшей заправке, — упал в Яузу. Не справился с управлением автомобиля. Но как, скажите, он мог с ним справиться, если выяснилось, что отказали сразу рулевое управление и тормоза, а? — со светлой и радостной улыбкой Смагин вопросительно посмотрел на Комова. — То ли машина взбесилась, то ли совпала сразу куча удивительных заводских дефектов.
— Вы хотите спросить: верю ли я, что это был действительно несчастный случай? — догадался Комов.
— Просто хочу услышать, что вы скажете.
— Хорошо. Есть у вас здесь что-нибудь, чего вам не жалко?
— Берите, что хотите, — разрешил Смагин.
Комов обежал глазами расположенные поблизости предметы и выбрал латунную табличку с именем хозяина кабинета. Загадочная штучка, найденная в Смагинском лимузине, всё еще была в Комовских пальцах. Алексей приноровился — и невидимые зубчики с тонким повизгиванием заерзали по металлу. Игорь Матвеевич морщился — то ли от писклявого звука, то ли от Комовского выбора — но терпел. Возможно, он догадался, что это была маленькая месть за прежнюю заносчивость. Поскребя немного, следователь провел пальцем по латуни и ощутил зазубрину.
— Думаю, что по крайней мере одно из двух могло отказать не случайно.
— Сегодня утром, — отозвался на это Смагин, — другой мой компаньон, — тоже посетивший пожар, между прочим, — отмочил похожую штуку: выехал на встречную полосу и влепился в автокран. Как вы думаете, что могло быть причиной?
— Я не слышал об этих авариях, — сказал Комов.
— Они еще не успели попасть в газеты… Кстати, я увеличил зарплату Вовику. Задним числом, начиная с прошлого месяца.
— За любовь к печенью, — хмыкнул Комов.
— Иногда, как видим, поощрения достойно даже это.
Комов вернул на место латунную табличку.
— А вот эту штуковину я хотел бы забрать с собой (достал носовой платок), а также побеседовать с вашим… Вовиком.
— Штуковину забирайте, а с Вовиком вам беседовать ни к чему. Всё, что он видел, изложено здесь (Комов взял листок). Если вы его вызовете, он скажет, что гражданин следователь просто насмотрелся мультфильмов и задает странные вопросы. Вы ведь не хотите, чтобы мой водитель над вами посмеялся?
Некоторое время Комов раздумывал, стоит ли поддаваться на этот незамысловатый шантаж, и много ли будет проку, если он настоит на своем.
— Скажите что-нибудь, — произнес Смагин. — Например, признайтесь: эта штуковина имеет отношение к опасности, о которой вы так туманно намекали?
— Думаю, что имеет, — признался Комов.
— Значит, и бензоколонка — их рук дело?.. или — лап?
— Думаю, это была просто перепись.
— То есть?
— Перепись сообщников, имеющих общий бизнес. В некоторых странах так ловят рыбу: зажгут ночью фонарь… — не мог Алексей отказать себе в удовольствии воспользоваться такой милой аналогией.
— Понятно. Значит, нас поджидали… рыбаки?
— Значит, поджидали. Вам просто повезло. Малыша, который залез к вам, подвели природные инстинкты, на крошки позарился… Кстати, не хотите ли предупредить других знакомых, которые пока еще никуда не врезались… и в Яузу не упали?
— Видите ли… как бы это объяснить… Дело в том, что у них свои, можно сказать — идейные, понятия о причинах всех событий в этом мире. Поэтому даже не представляю, кто и как сумел бы им растолковать что-то иное… Они уже нашли виновника всех бед. Поэтому не удивляйтесь, если с одним известным человеком по кличке Шурик случится что-нибудь непредвиденное.
— Должен вас предупредить, что по долгу службы…
— Я думаю, уже не успеете, — в некотором раздражении на Комовскую милицейскую бестолковость перебил Смагин. — Иначе разве бы я вам сказал?
— Хорошенькие у вас жизненные принципы! И у ваших знакомых. Не боитесь, что это сильно уронит вас в моих глазах?
— Что поделаешь! Так уж получается, когда имеешь компаньонов. Тут как в коммунальной квартире:
