степь, квартира; за окном, в уличном ущелье, подвывала сирена чьей-то автомобильной сигнализации. Понятно, откуда такие собачьи реминисценции в ночных грезах…
12
Наутро, проводив жену и получив пароль 'Буэнос Айрес', Леонид Антонович снова запер дверь на четыре замка. Перед тем, как выйти из квартиры наружу, он на полминуты замер, но не услышал ничего, кроме привычного журчания в канализационном стояке.
После того, как дверь закрылась, тишина некоторое время продолжалась. Потом застывший воздух начали наполнять звуки. Непонятные, доложу я вам, были эти звуки, необычные. То скребло металлом о металл, будто маленький ребенок забавлялся, ковыряясь слабой ручкой мамиными маникюрными ножницами в папиной электробритве. Повизгивало, похрюкивало, а иногда слышались негромкие постукивания, словно бы ребром монетки по пустой банке из-под пива. Весь этот шум сочился из одного места, а именно — из-за белой вентиляционной решетки под потолком кухни. Если же кто-нибудь сумел бы глянуть сквозь узкие прорези, то увидел бы в слегка замусоренном жестяном вентиляционном коробе следующее.
Внутри, возле самой решетки, кипела работа. Суетились непонятные существа, которых можно было бы принять за мышей, если бы не их передвижения на двух задних конечностях, и если бы не по-человечьи осмысленные движения двух других ловких лапок.
Существа суетились вокруг непонятного агрегата, возвышавшегося между ними на стапеле из связанных леской катушек, на которые агрегат опирался четырьмя лыжами, сделанными из пластмассовых вилок.
Основное тело агрегата составляли несколько цилиндрических флаконов, в которых, присмотревшись, можно было легко признать различные бытовые дезодоранты. С двух баллончиков распыляющие насадки были сняты и открывшиеся под ними трубочки торчали, словно два жала — одно вперед, другое назад.
Несколько существ… а поскольку они, как я уже сказал, были больше всего похожи на мышей, то почему бы нам не называть их именно так?.. несколько мышей вращали собранный из детского конструктора нехитрый станок, где сверлом служила швейная игла. Ее сломанное ушко с визгом скребло жесть, протачивая в станине, удивительно похожей на коробку из-под сардин, отверстие для тяги. Тяга лежала тут же, сооруженная из вязального крючка и пружины от шариковой авторучки. Двое налегали на алмазную пилку для ногтей, вытачивая что-то из брошки фальшивого серебра, имевшей замысловатые очертания и бирюзового скарабея посередине.
С той стороны, где вентиляционная кишка уходила в сумеречную даль, стояло оцепление, отгоняющее изредка появляющихся из тьмы любопытных тараканов уколами зубочисток…
Все меньше деталей оставалось лежать в пыли возле агрегата. Наконец на нужное место была поставлена и обточенная до неузнаваемости брошка (бирюзовый скарабей на ней, впрочем, остался). Тут же хвостатые механики засуетились, прилаживая ее, как надо.
Постепенно суета прекратилась. Несколько ответственных лиц в последний раз обошли агрегат, проверяя все узлы, кое-где подтягивая и подкручивая и попискивая вполголоса. В конце концов один из них подошел к мышу, не принимавшему участие в работе, но внимательно наблюдавшему за всем происходящим (а, стало быть, он был здесь главным), взмахнул лапкой и запищал.
Как раз в этот момент щелкнуло в одном из замков входной двери, потом в остальных, и в квартире появился вернувшийся с работы Леонид Антонович Прыгунов.
13
Леонид Антонович был в хорошем расположении духа, какое обычно бывает в день зарплаты, если зарплата хорошая. У Прыгунова с тех пор, как он распрощался с Институтом генетики, была хорошая зарплата, и сегодня он получил ее в очередной раз.
Леонид Антонович прибыл домой специально пораньше именно по этой причине. Одно из отделений секретера в его кабинете таило удачно спрятанный небольшой сейф, о котором не знала даже супруга. Хотя, собственно говоря, при чем здесь это неуместное словечко 'даже'? Леонид Антонович не хотел, чтобы о его тайне стало известно супруге, ничуть не меньше, чем он не хотел, чтобы об этом стало известно всем прочим, включая надзирающие органы. Напевая только что изобретенную незамысловатую мелодию и слегка пританцовывая ногами, уже вставленными в тапочки, Прыгунов двинулся навстречу приятным ощущениям.
В эту минуту совершенно некстати зазвонил телефон. Леонид Антонович состроил гримасу, заколебался, но всё же трубку снял. Тут же его лицо исказило воспоминание то ли о зубной боли, то ли о завороте кишок. Потому что в телефоне был милиционер Комов.
— Леонид Антонович?
— Ну, — выдавил Прыгунов.
— Не помешал?
— Не хочу вам врать.
— Извините, должен кое о чем вас спросить.
— Надеюсь, наша беседа не затянется, — сухо заметил Леонид Антонович.
— Нисколько. Скажите, вы никаких странных дел у себя дома не замечали?
— О чем вы?
— Ну… что-нибудь необычное. Какие-нибудь странные… дела.
— Нельзя ли конкретнее? — спросил Прыгунов, раздражаясь.
— Я и говорю конкретно: что-нибудь странное. Звуков, к примеру, посторонних в квартире не слышите?..
— У вас имеются сведения, что мою квартиру хотят… гробануть? — спросил Леонид Антонович слегка похолодевшими губами.
— Нет, никакой оперативной информацией на этот счет не располагаю.
— Так какого же черта, гражданин следователь? Вы мне надоели!
— А мышиного помета случайно не видели? — закричало в трубке, но Леонид Антонович уже бросил ее на телефон.
Некоторое время он фыркал, выпуская злобный пар. Успокоившись, направился к секретеру, открыл дверку бокового отделения и с замиранием сердца нащупал секретные щеколды. Раздались два интимных щелчка — и задняя стенка осталась в руках у Прыгунова. То, что таилось под ней в глубине секретера, как бы стояло у Леонида Антоновича перед глазами: дверца сейфа с кнопочками шифра. Аккуратно поставив панель на пол, Прыгунов жестом хирурга размял пальцы и уже было потянулся ими в таинственные недра, но вдруг напрягся. Ему показалось, что за ним наблюдают чужие глаза. Мягко ступая, он обошел всю квартиру, насторожив глаза и уши. Не обнаружив ничего подозрительного, он списал нервозность на дурацкий звонок:
— Мент поганый! Задурил мозги своей ерундой!
Набрав семизначный код, Леонид Антонович повернул плоское кольцо — и пружина со всхлипом освободила дверцу. Свершилось! Прыгунов извлек из-за дверцы несколько свертков характерной формы и разложил на письменном столе. Затем из пиджака достал пачку листков того же формата, ни во что не завернутых, так что весь интерьер прыгуновской квартиры был открыт внимательному, слегка прищуренному взгляду длинноволосого человека, выглядывающего из овала.
— Поросяточки!.. — прошептал Леонид Антонович, лаская взглядом образовавшийся на столе пасьянс.
После этого он занялся любимым делом: пересчетом зеленых бумажек.
А между тем следователь Комов не зря беспокоился: всё это время за Прыгуновым наблюдали
