трепещущие пальцы. — Если бы я был писателем, я бы написал красивую книгу, которая называлась бы: 'Женщина как произведение искусства'.
Лиза хмыкнула.
— Я вижу, ты плохо знаком с женщинами.
— Плохо, — согласился Комов. Например, только недавно начал догадываться, что девчонки, с которыми я еще чуть ли не в школе встречался, были не прочь переспать со мной.
— И ты об этом не жалеешь?
— Нет.
— Почему?
— Мне кажется, так, как у нас с ними получилось, было гораздо интересней.
— М-м…
— Ты так не считаешь?
— Я думаю, что ты был глупый и много упустил в жизни.
— Мы просто по-разному смотрим на вещи.
— Всё-таки я не понимаю, зачем ты из себя строил Белоснежку.
— Видишь ли, мне трудно объяснить… Может быть потому, что я ничего толком не умел.
— Ну и сказал бы: научи меня. Любая с удовольствием бы научила. Или учились бы вместе.
— Видишь ли, было такое ощущение, что это будет… м-м… неприличным, что ли…
— Неприличным?
— Да, мне кажется, что есть такое понятие… или когда-то было.
— А стрелять людей пачками было прилично?
— Это было совсем давно.
— Какая разница! А разводить всё это свинство, которое позже и сейчас — прилично?
— Видишь ли, мне кажется, ты смешиваешь…
— Видишь ли, видишь ли! Надоело твое 'видишь ли'! И так всё понятно: ты просто трусил. Боялся, что из кровати потащат в ЗАГС.
— Ну, это с твоей женской колокольни!
— Ладно, — остыла она. — Пойду засуну что-нибудь в плиту.
Комов тоже был не против, чтобы в плиту что-нибудь засунули. Хотя и понимал, что ничего особенного там не окажется. Скорее всего какой-нибудь мороженно-размороженный лосось. Пора привыкнуть, что современные женщины не читают книг типа 'Секреты сковородки'.
Лиза спрыгнула на пол и, завернувшись в халат, отправилась на кухню. Там сразу раздался характерный свист включившегося телевизора, и чужой женский голос закричал с нечеловеческой мольбой:
— Ответь, Эрнанда, ты убила Дэна Дугласа? Ответь, пожалуйста!..
Комов вздохнул, обозревая мир, в котором он оказался. При взгляде на Лизино жилище утешало одно: если произойдет самое страшное, то по крайней мере не придется свои вещи раскладывать в унизительном порядке.
Почетное место в комнате занимал компьютер в окружении милых безделушек: маленького будильничка из золотой пластмассы, набитой песком разноцветной лягушечки…
— Я поставила пиццу, — сказала Лиза, снова появляясь в комнате. — Извини, из гастронома. Но иногда среди них неплохие попадаются… Да не волнуйся, ты еще возьмешь свое. У женщин романтический период начинается как раз тогда, когда у мужчин он кончается. Так что еще почувствуешь себя королем.
— Я не волнуюсь… Слушай, помнишь: ты спрашивала, не доставалось ли мне громких дел? Кажется, моя судьба снова проснулась. Давай поищем кое-что по компьютеру.
— Давай. Если пицца сгореть не успеет.
— Набери: Цаплин Арнольд Андреевич.
— Это кто?
— Человек, который будет править миром.
Всемирной компьютерной сети потребовалась всего пара минут, чтобы убедиться: этого имени она не знает.
— Такого нет.
— Ну и грош цена твоему виртуальному всезнайке! — потеряв интерес к компьютеру, Комов обнял Лизу. — Слушай, пойдем в театр!
— У меня такое впечатление, что женщины интересуют тебя меньше, чем театр.
— Не увиливай от ответа.
— У меня слуха нет.
— И у меня нет. Если начну петь 'Подмосковные вечера', то получается мусульманская молитва… Вагнер тебе нравится?
— Нет.
— Не нравится или не слышала? И Моцарт не нравится?
— Нет.
— Это же лучший автор музыки для телефонных автоответчиков и заднего хода автомобилей! Что же — тебе никто не нравится?
— Не знаю… Хочется чего-то… Как тебе объяснить?.. Дай я тебя лучше поцелую…
— Ну, так пойдем в театр? — через несколько минут снова пристал Комов.
— Может лучше на концерт?
— Что? На какую-нибудь паршивую эстраду? Где одни обезьяны смотрят на других?!
— Ну ладно, ладно, если ты так хочешь — пойдем в театр… Кончай меня губами лапать, пицца, наверное, уже сгорела… и Мишка сейчас придет…
— Милый мальчик. Только отчаянный немного.
— Да, — вздохнула Лиза. — Не успеешь оглянуться, как станет дылдой с серьгой-колокольчиком в ухе. Так что надо мной висит рок.
— Я бы даже сказал: хард-рок, — заметил Комов, глядя на афишу Iron Maiden на стене.
— Иди на кухню, выключи плиту, а я здесь приберусь.
На кухне Комову сразу захотелось пить. Он нашел пакет сока и присел к столу. Скоро он услышал звонок и голоса: Лизин и Мишкин, привычно препирающиеся в прихожей.
Потом Мишка появился в кухне.
— Налей децл сочку, — попросил он Комова.
— Ну, что делал? — поинтересовался Алексей, наливая ему в чистый стакан.
— Щелкать учился.
— Это как?
— Ты что! Это супер-пупер! Вот так хвостом доски об землю — и прыгаешь! — изобразил он ладонью на столе. — Догоняешь?
— Догоняю… Слушай, ничего, что я к твоей маме хожу?
— Не ты первый.
— Хочешь, я буду последний?
— Вы все так говорите.
— Они похитили жену лейтенанта Кастилио. Не пропусти! Только на нашем канале! — прокричал телевизор.
17
Лев Птицын, инженер-технолог завода 'Вымпел — Вперед!', не фигурирующего ни в одном официальном справочнике, привычно встал в очередь, сочащуюся сквозь турникет мимо надписи: 'При подходе к кабинщице назовите номер пропуска и свою фамилию. Вступать в разговор с часовым
