– -Золото, валюта, драгоценные камни. Оружие на худой конец.
– -Я думаю: в крупе,-сказал сосед Куркин и привстал.-Они всегда в крупе прячут.
– -Крупу мы сами проверим,-быстро сказал Роман Степанович.-Подпишите акт и идите.
Понятые вышли, причем Куркин поманил за собой следователя, и Сева услышал громкий шепот в коридоре:
– -В манной посмотрите!..
– -Какие категорически полезные для общества люди,-сказал Зашибец, возвратившись.-Хорошо, что мы знаем, что ищем книгу. А то, благодаря их советам, могли бы еще что-нибудь совсем неожиданное найти.
– -В истории человечества еще не такое бывало,-сдержанно отозвался Сева.-Порасспросите на этот счет профессора.
– -Кстати, не знаете случайно, где эта тихая гордость отечественной науки?-спросил следователь.-Не могу ему дозвониться ни домой ни в институт.
– -Сдался он вам! По библиотекам бегает.
– -А вы, судя по всему, вчера с ним вместе бегали. Не покажете, где его там можно найти, в институте?
– -Я вам нарисую.
Брови Романа Степановича отрицательно зашевелились.
– -Боюсь, что всё равно не пойму. Страдаю пространственным идиотизмом.
– -Возьмите с собой ваших гавриков.
– -Странно. Я думал: вы будете рады снова увидеть вашего друга.
Внезапно Сева вспомнил.
– -Послушайте, совсем забыл рассказать. Когда мы были в институте, я слышал шаги, а потом закрылась дверь.
– -Ну и что?
– -Когда я выглянул, в коридоре уже никого не было. А коридор, между прочим, очень длинный. Значит?..-Сева посмотрел на Зашибца как Шерлок Холмс на Ватсона.
– -Что?
– -Включите дедукцию. Значит – кто-то двигался очень быстро, чтобы не быть увиденным. Короче – бежал!
– -Не понимаю, с какой целью кому-либо надо было прятаться в институте.
– -С целью подслушать, что говорил профессор!
– -Что же он такое говорил?
Сева вспомнил слова Флинта из любимой книжки: чем меньше нас, тем больше нам достанется, и понял, что зашел слишком далеко в своих рассказах.
– -Говорил что-то… очень научное. Я не понял.
– -Тем более, надо его проведать. Теперь я уже официально настаиваю, чтобы вы поехали со мной. Как свидетель по делу о странных шагах и захлопнувшейся двери.
15
Прошло не более часа, и чикильдеевское авто снова причалило к
тротуару возле уже известного нам здания Института истории цивилизации, сработанного людьми, не отягощенными чувством прекрасного.
На этот раз в коридорах института было гораздо больше жизни. Возле окон в излучинах бесконечных коридоров стояли и курили сотрудники, а из открытых дверей кабинетов были слышны обрывки научных споров:
– -…Я тебе говорю, хоть ты и кандидат наук: дичь перед ощипыванием в кипяток не суй: испортишь вкус! А рябчика сначала замачивают в холодном молоке…
– -…Если у тебя право покупать в пиках, а ремиз в масти слабоват, то сосед может перебить в трефах. Тогда третьему останутся бубны, и ты уже обязан прикупать к червям…
Чикильдеев шел, поражаясь необъятному кругозору ученых.
Дверь в Кабинет истории книги была приоткрыта. Зашибец и Чикильдеев беспрепятственно вошли в пахнущую плесенью тишину.
– -Вот здесь его любимое место, здесь он пасется,-со знанием дела объявил Сева.-Папочку свою сюда бросил вчера… нету папочки,-сообщил он с некоторым разочарованием.
– -Меня, знаете ли, больше интересует сам профессор.
– -Может быть он вышел в туа…-сказал Сева, но не докончил косвенного дополнения, поскольку глаза его внезапно наехали на половину ботинка, выглядывающую из-за шкафа, словно потерянный котенок.
– -Вон там!..-сдавленно сказал он.
В голове стало разливаться холодное сияние, а руки сами потянулись к ближайшему надежно стоящему предмету, которым оказался следователь Зашибец.
– -Вы что – никогда трупов не видели?-с удивлением спросил тот, почувствовав на своем локте бегающие севины пальцы.
– -М-м…-отрицательно сказал Сева.
– -Век живи – век учись,-вполне резонно заметил Роман Степанович.
При этих словах Сева побледнел и проглотил изрядный кусок воздуха. Страдающей походкой он пошел вслед за Зашибцом и увидел всего профессора – волосы домиком – лежащего навзничь на червивом казенном паркете. Следователь приложил ладонь к шее, криво торчащей из пиджака и констатировал:
– -Еще теплый.
Сева сморщился и застонал.
Зашибец повернул лицо несчастного профессора и попытался приподнять зажмуренное веко. Когда ему это удалось, профессорский глаз задвигался, и голос раздраженной тропической птицы произнес:
– -Пре-кра-ти-те!
– -М-да,-сказал Зашибец.-Категорически нелегко угробить отечественную науку. Скажите, Аркадий Марксович, у вас где-нибудь болит?
– -Конечно! Затылок, которым вы меня приложили об пол.
Профессор задергался, как жук, переворачиваясь на живот.
– -Рассказывайте,-велел Зашибец.-И не забудьте об ответственности за ложные показания.
– -Я? Ложные показания?-загорячился профессор и вдруг закричал:-Стойте! А где моя папка?-он стал делать движения руками, будто ловил на столе юрких насекомых.-Отдайте мою папку!
– -Боюсь, что папка находится уже в других, более надежных руках.
Профессор посмотрел на следователя взглядом параноика.
– -Всё! Жизнь закончилась! Считайте, что меня здесь нет.
– -А где же вы?-поинтересовался Роман Степанович.
– -Не знаю. Умер. Запил. Выбросился из окна…
– -Что же такое было у вас в папке?-голос Зашибца не скрывал сомнения в том, что профессорские бумажки могут иметь достаточную ценность, для того, чтобы ими занимался уголовный розыск.
– -В ней…-сказал профессор, но махнул рукой.- А! Что вам рассказывать! Не поймете. Вы даже представить себе не можете…-тут Потапов сомкнул губы, затряс указательным пальцем пальцем и замотал головой, очевидно, чтобы не выпустить изо рта уже готовые слова: '…с вашими тупыми мозгами'.-Дьяк Конон Осипов…-снова задергался его палец,-и, между прочим, список пастора Иоганна Веттермана…
Тут Сева догадался, что неразумный профессор вот-вот втянет квадратные пиджаки из угро в их совместное предприятие по поиску книжных сокровищ, и втиснулся в разговор:
– -Короче, гражданин следователь, в этой папке, как я понимаю, дело всей жизни профессора.
– -Сама моя жизнь!-горько подтвердил Потапов.
