воинственной целью кресел.
– -Да здравствует однообразие!-неслось из одного конца.
– -Долой профанаторов!-отвечали из другого.
Сосед сзади совсем развинтился, безобразно орал Севе в самое ухо:
– -Долой Пиноккио!.. К черту Фауста!.. Дюк Нукем, дави их всех! Ты не должен умереть!..-а потом тоже не выдержал и полез в общую бучу.
Сева на всякий случай сполз пониже, исчезнув из поля зрения участников научной схватки. Внезапно шум, которого вокруг было в избытке, пропал. Заинтригованный Сева осторожно высунул голову из своего убежища. Драка остановилась, глаза присутствующих были устремлены на двери, отделяющие зал от остального мира. Сева тоже насторожился и услышал: в щекочущей душу тишине за дверьми раздалось: 'шшш… шшш…' – осторожное шуршание шагов. Пискнула половица.
'Смотри-ка, совсем как у меня в прихожей!'-подумал Чикильдеев.
Шаги приблизились к дверям и исчезли.
Сева понял, что сон кончился.
14.
Сева со стоном родил зевок, но открывать глаза не спешил. На кухне по радио, которое, очевидно, он вчера забыл выключить, измывалась над слушателями виолончель. После дурацких сновидений под ложечкой шевелилась тихая тоска. Поменьше надо было гулять с безумным профессором среди заумных книг!
Больше ничего конкретного Чикильдееву в голову придти не успело, потому что на мгновение виолончель перестала скрипеть, и в этом промежутке на кухне стукнуло, и совершенно не знакомый голос глухо сказал:
– -Ёкарный бабай!
Ноги у Чикильдеева похолодели, а во рту стало сухо и горячо.
Нужно притвориться, будто сплю, подсказал он сам себе, и тут же, испугавшись собственной смелости, открыл глаза.
По единственной комнате, составлявшей жилище исполнительного директора 'Экспошарма', ходил человек в лимонном костюме большого размера. Человек этот передвигался бесшумно, поскольку на ногах у него были белые кроссовки. Уже одних только этих примет было бы достаточно, чтобы узнать следователя Зашибца. Приложенная к костюму и кроссовкам голова вовсе устраняла всякие сомнения.
Снова ощутив во всем теле равномерное тепло, Сева спросил – настолько гневно, насколько ему позволяло ощущение прикрытой одеялом беззащитной наготы:
– -Что это вы здесь делаете?
Роман Степанович очень удивился глупому вопросу.
– -Осуществляю свои служебные функции, что же еще.
При этих словах он приложил ухо к стене и постучал в бетон костяшками пальцев.
– -А каким образом вы сюда попали?-почти прокричал Сева, маясь в простынях, как в ловушке.
Зашибец пожал плечами.
– -Как обычно. Через дверь.
– -Какое же вы имели право влезать?
– -А вы дверь открыли бы?
– -Да уж подумал бы десять раз.
– -И категорически правильно сделали бы.
Выслушав эти разумные рассуждения, Чикильдеев снова вернулся к первому вопросу:
– -А в чем, собственно, дело?
– -Странно, что вы не догадались,-сказал следователь, обеими руками дергая подоконник и явно недоумевая, почему тот не поддается и с легким скрипом не обнажает наглую щель тайника.-Книгу ищем.
– -Какое вы имеете право подоконники лапать?
– -А какое вы имели право книгу терять?
Этот спор Сократа с Платоном прервал появившийся в дверях крупный мужчина, сообщивший:
– -В кухне, ванной и прихожей ничего не обнаружено.
При известии, что вся его квартира перерыта посторонними людьми, Чикильдеев не то зарычал, не то застонал. Тот, что стоял в дверях, отреагировал на этот звук по-своему:
– -Понятых вести?
– -Пусть еще посидят на кухне,-распорядился Зашибец.-Приготовьте им чайку.
– -А чайные ложки могут забрать на память!-истерически крикнул Сева.
– -Я понимаю ваше волнение,-сказал Роман Степанович.-К сожалению, мной была упущена маленькая формальность.-Он поднес к глазам Чикильдеева бумажку, напоминающую квитанцию из прачечной.
– -Что это?
– -Ордер на обыск.
Следователь присел на кровать и наклонил к Севе свою голову. Волосы на ней были светлые, прямые и короткие. 'Совсем как мысли их хозяина',-с отвращением подумал Сева.
– -Откровенно говоря,-сказал Роман Степанович, понизив голос почти до интимного шуршания.-Я лично не верю в ваше личное участие в этом деле, но методика расследования требует…
– -Плебейские у вас методы,-отозвался Чикильдеев.
– -Что поделаешь, плебейство обязывает!-вздохнул следователь.-В принципе мы завершили осмотр, осталось подписать формальные бумажки. Может хотите умыться, чтобы лучше видеть понятых, а также то, что будете подписывать?
В ванной Сева, скривившись, долго с отвращением разглядывал себя в зеркале, всё больше убеждаясь, насколько нескладное существо мужчина. Нелепо сделано, явно впопыхах трудился Господь. Первый блин комом.
Из ванной вышел затравленный злобный волк по фамилии Чикильдеев. Правда, волк в халате, пахнущий
– -Ну, показывайте, что отыскали.
– -Отыскали,-сказал следователь.-Со времени последней генеральной уборки вас посещали две блондинки и одна брюнетка. Кто-то из них носит турецкую дубленку.
Сева был несколько озадачен такой проницательностью, но не подал вида.
– -М-да,-сказал он.-С вами нужно держать ухо востро. Может быть вы еще что-то нашли, а не рассказываете?
– -Пройдемте к понятым,-любезно предложил следователь.
Обосновавшиеся в кухне понятые были представлены соседом слева Куркиным и незнакомой мадам в жакете цвета “глухой алый”, с эллипсами в ушах и взрывом фугаса на голове – явно из дам того сорта, что собирают этикетки от масла
– -Граждане понятые, ваша миссия окончена,-сказал Зашибец.-Поскольку ничего предосудительного не обнаружено, посуду за собой придется помыть.
– -Спасибо за помощь,-добавил Сева.-А то я всё не мог припомнить, куда варенье поставил.
– -За банками с крупой стояло,-испуганно сказала мадам.
– -А больше там ничего не было? Вы хорошо смотрели?-деловито поинтересовался Зашибец.
– -А что могло?-прошептала дама.
