– -М-да…-протянул профессор.-Я думал, вы не такой.
– -Я обыкновенный.
– -Да не очень.
– -А вы хотите, чтобы я тут у вас топтался вроде колхозника в Третьяковской галерее?-язвительно спросил Чикильдеев.
В угрюмых коридорах института, как и в вестибюле, тоже не было ни души.
– -У вас что – эвакуация?-спросил Сева через пару десятков шагов, чтобы разбить гулкую тишину.
– -Неприсутственный день,-пояснил профессор.
– -Это как?
– -Ученые в этот день работают с источниками.
– -Надо же!-удивился Сева.-А вся страна имеет возможность приникать к источникам лишь в уикэнд!
– -Не старайтесь, вы всё равно не выведете меня из себя плебейскими шуточками,-сказал профессор.
Вслед за ним Чикильдеев зашел в большую комнату, заполненнную шкафами разных размеров и форм, поставленных в таком порядке, в котором не проглядывалось никакой идеи, кроме как максимально усилить путаницу. Чтобы еще более затруднить передвижение, кое-где между шкафами были втиснуты столы. На столах лежали книги; полчища книг молча толпились за стеклами шкафов.
– -Что это за свалка?-спросил потрясенный Чикильдеев.
– -Кабинет истории книги,-сдержанно ответил оскорбленный Потапов и тут же ушел за шкафы. Сева поплелся за ним, недоумевая:
– -И зачем я за вами сюда поперся?
– -У вас руки длиннее,-сказал профессор.-Подайте мне вон ту папку.
Чикильдеев подал ему отвратительного вида коленкоровую папку, напоминающую раздавленную рептилию с вылезшими внутренностями.
– -Что это за гадость?
– -Это мои записи по поводу библиотеки Ивана Грозного. Я как-то занимался вычислениями места…
– -У вас, я вижу, уже застарелая болезнь.
Профессор, очевидно, не расслышал; он вытащил свои бумажки и, просматривая их, запел на несуществующий мотив:
'Пора в нормальный мир',-подумал Сева.
Он уже намеревался выразить эту мысль вслух, как вдруг Потапов воскликнул:
– -О! Вот! Я правильно рассчитал!.. По свидетельству дерптского пастора Иоганна Веттермана и других лиц, видевших библиотеку, в ней было около восьмисот томов. Я расшифровал значение пяти сотен. Сегодня я еще раз убедился, что прав,-он схватил Чикильдеева за локоть.-Понимаете?
– -Тихо!-сказал Чикильдеев.-Вы слышали?
– -Что?
– -Там кто-то есть,-шепнул Чикильдеев, показывая пальцем в сторону входной двери, заслоненной дурацкими шкафами.-Слышите шаги?..
– -Кто там может быть?-громко удивился профессор.-Разве что Филипп Марленович зашел… Филипп Марленович, это вы?
Теперь уже отчетливо было слышно, как мяукнула, закрываясь, дверь.
Чикильдеев осторожно выглянул – сначала из-за шкафа, а потом – из двери в коридор. Он не увидел ничего, кроме пыльной тишины. Обратно он вернулся задумчивый.
– -Что это вы – весь в мыслях, прямо как Аристотель?-не отказал себе в удовольствии профессор.
– -Странно. Кому-то захотелось нас подслушать… то есть, скорее – вас.
– -Бросьте голливудщину разводить!-сказал Потапов, у которого чувство самосохранения явно было развито не больше, чем у муравья.-Просто сквозняк дверь закрыл,-он завязал тесемки и бросил мерзкую папку в ближайший раскрытый шкаф.-Два часа в Ленинке, часок в Исторической – и к вечеру все доказательства на руках!-сказал он с непререкаемостью Архимеда.
– -Профессор,-сказал Сева совершенно равнодушным голосом; из головы у него так и не выветрился разговор в машине, особенно старательно подпрыгивали слова: 'не имеет цены'.-Профессор, поскольку я, не в последнюю очередь благодаря вам, с завтрашнего дня являюсь уволенным с работы, могу оказать посильную помощь в ваших поисках.
– -М-м-м…-промямлил Потапов.-Мне, право, неудобно.
– -Хватит манежиться, профессор. Поехали. Только позвоню по важному делу.
В вестибюле института Чикильдеев отыскал телефон-автомат.
– -Позовите, пожалуйста, Катю.
– -Она вышла на десять минут. Позвоните часа через два.
– -Спасибо. Попробую,-пообещал Чикильдеев и пустился догонять ушедшего вперед Потапова.
12.
Когда Сева снова взялся за телефонную трубку, чтобы позвонить Кате, он чувствовал себя последним идиотом.
– -Я думала, ты уже совсем не позвонишь,-сказала Катя.
– -Извини, трудное детство, нехватка витаминов. Глупею быстрее, чем успеваю это осознать.
– -Что-нибудь случилось?-догадалась Катя.
– -В двух словах не расскажешь. Связался с сомнительной компанией: туманный призрак свободы и сумасшедший профессор.
– -Ничего не понимаю,-грустно сказала Катя.
– -Подробности при встрече,-пообещал Чикильдеев.
Правда, подробности плохо задержались в севиной голове. Он помнил только, что Александрийскую библиотеку сожгли после того, как туда навезли кучу рукописей. Но все равно после дня, проведенного с Потаповым, Чикильдееву уже нравилось сочно произносить: 'Ориген', 'Каллимах', хотя он не помнил, люди это или, скажем, города или поэмы. Кроме того, он сомневался, не правильнее ли будет: 'Орегон', поскольку такое сочетание букв ему тоже смутно о чем-то напоминало. Подробности следовало при ближайшей возможности освежить у Потапова. Может быть даже записать самые идиотские названия.
– -Увидимся завтра,-пообещал Сева с небрежностью человека, уверенного в собственной судьбе.
13.
В дверь, не касаясь ногами земли, – словно Карлсон, только без пропеллера на загривке, – влетел Сковородный и стал приноравливаться к посадке на стул.
– -Я занят!-сказал Сева, нервничая.-У меня нет времени!
– -Да чего уж там!-застенчиво ответил Сковородный, опускаясь.
На стол, который оказался между ним и Севой, он тут же взгромоздил свой
