не выдержав боя, повернул и пустился наутек, «Ястребок» погнался за ним и, поднявшись ввысь, камнем бросился на врага, осыпая его пулеметными очередями. «Мессер» загорелся, «ястребок», как израненная, но торжествующая победу птица, покружился над местом падения «рамы» и медленно скрылся за горизонтом.
Несмотря на усталость, мы бросились к сбитому вражескому самолету, пробежали с километр, но, когда поднялись на одну из самых высоких сопок, увидели, что дымившийся остов «рамы» далеко от нас. В степи, как и на море, видимое расстояние обманчиво.
Ветер по-прежнему дул нам в лицо, с высоких песчаных склонов скатывались подгоняемые ветром шары чертополоха и перекати-поля. Спускались сумерки, а кошар все еще не было видно. Мы стали подозревать, что компас неправильно показывает путь. С каждым шагом росло сомнение: не сбились ли с дороги? Не испортился ли компас?
Было почти темно, когда сзади нас послышалось конское фырканье. Мы переглянулись. Саша схватил меня за руку и остановил. Мы ясно услышали легкое ритмическое поскрипывание колес.
— Наши, слышите? — радостно вскрикнул Саша.
— Не радуйся, может, фашисты, — высказала я предположение.
В это время закрутил ветер, и мы опять присели за бугром. Прислушались: до нас донесся тонкий голос:
— Но-о, родные, но-о!
Саша вскочил.
— Да наши же это, слышите…
— Не торопись, Саша, — строго проговорил Мирошняк. — Гитлеровцы тоже ездят на повозках, а наших пленных заставляют быть ездовыми. Будь осторожен.
— Ты трусишь? — спросил его Саша с усмешкой.
— Нет, не трушу, но я рискую жизнью только тогда, когда это нужно… Подвода едет сюда, мы еще успеем узнать, кто на ней.
Мы залегли, приготовив оружие, Я выглянула из-за естественного песчаного бруствера и увидела,, что на повозке двое. В сумерках нельзя было рассмотреть, кто едет, но повозка была русского образца.
— Кажется, наши, — шепнула я товарищам.
— Пошли, — предложил Саша и хотел встать.
— Постой, — придержал его Мирошняк. — Если это фашисты — пусть проедут, они не заметят нас.
Повозка поравнялась, и мы ясно услышали женский голос:
— Вот ленивая скотина! Но-о!
— А ты ее кнутом, — ответил другой женский голос.
— Бабы, — проговорил Саша радостно, — пошли.
И мы выскочили из-за бугра. Кони шарахнулись, испугавшись, в сторону, а женщины молниеносно схватились за автоматы.
— Ни с места! — крикнула первая, останавливая лошадей…
— Руки вверх! — закричала вторая. — Ложись! — и дала очередь вверх.
Мы бросились на землю. И сразу же стало стыдно. Приподнимаясь на колени, Саша сердито сказал:
— Вот девки, еще с перепугу своих побьют.
— Ложись! — И девушки направили на него автоматы.
Пришлось лежа объяснять, кто мы такие и откуда.
Узнав, что мы направляемся в казачью часть, девушки предложили нам следовать вместе.
— Но на повозке не поедете — пешком будете идти. Мы тоже пойдем, а то кони зморылись, по песку трудно.
— Эх, дивчинко! — проговорил Саша и, вскочив на повозку, обнял девушку, сидевшую позади той, которая правила, — не могу идти, а коням ничего не станется.
— А ну-ка, гайда звидци, товарищ лейтенант. Какой же из тебя казак будет, если ты коня не жалеешь?
— Не знаю, как у вас, а у нас, казаков, главное конь, — объяснила вторая девушка, подстегивая лошадей.
— Так вы коня больше жалеете, чем меня? — возмутился Саша.
— Как же мне коня не жалеть, я его сама зростыла, — и девушка спрыгнула с повозки. — Вот этот, — указала она на буланого, — еще месяц назад не мог ходить, был ранен у шею. Во, смотри, рубец… Я его чистила, купала, как же мне теперь его не жалеть? Хороший конь, только ленивый дюже. А этого, — указала она на другого, — я з дому привела.
— А тут что, близко передовая? — спросила я девушек.
— Да нет, какая тут передовая, — ответила Лида. — Тут не поймешь, где наши, где немцы. Нам вот каких-нибудь двадцать километров надо проехать — за медикаментами для лазарета ездили, — и то ни дорог, ни колеи немае. Недавно ехали две наши подводы и сбились с пути. Путались, пока не встретили фашистскую разведку. Одной подводе удрать удалось, а вторую так и забрали у плен прямо з конями и ездовыми. И мы ехали и боялись. Лида всю дорогу с автоматом сидела, зыркала по сторонам.
— Лида? — спросил Саша. — А вас как зовут?
— Маруся Яценко.
— А я Куценко, — смеясь, представился Саша. — Шинель на повозку можно положить? — Саша бросил свою шинель на передок.
— Чего ж спрашивать, когда уже положил. Хай лежить. Кладите и вы, — сказала Маруся, обращаясь к нам. Чувствовалось, что она здесь старшая.
Мы не заставили себя уговаривать.
Над бурунами повисла ночь, ветер стал утихать. По небу плыли темные тучи, за которыми прятался молодой месяц. Утомленные кони, увязая в песке, с трудом тянули повозку, выбирая дорогу между бурунами. Лида шла рядом с повозкой и подергивала то правую, то левую вожжу. Я очень устала, хотелось хоть на минуту присесть. Ноги подкашивались, стала отставать.
Мария это заметила и сказала:
— Вот скоро дорога пойдет лучше, тогда сядем на повозку. — И, хлестнув вожжой по темной спине лошади, крикнула: — Но-о-о, живее, вы!
Увязая в сыпучем песке, низкорослые, темно-шерстные лошаденки послушно рванулись было, но тут же опять сбавили темп. Девушка их больше не понукала, и их заостренные уши настороженно и виновато торчали на фоне темнеющего неба.
Завернув за большой сыпучий бурун, выехали на грунтовую дорогу, занесенную песками, и тут, ловко прыгнув на повозку, Мария сказала:
— Вот теперь сидайте! Только вот сюды, наперед, коням легче будет. — И в морозном воздухе опять свистнул кнут. — Но-о-о, гнедка! Скоро дома будем.
— А откуда вы родом? — спросила нас Лида.
— Мы из Киева, из Донбасса, из Крыма, — ответил за всех Саша.
— Так выходит, что и кубанцев нема, а к казакам идете?
— Ну так что? — поднял брови Мирошняк. — Мы же артиллеристы, нам саблями не рубать.
— Это-то да, — сказала Мария. — Но казаков знать надо.
— А что их знать? — пожал плечами Саша.
— Как же. Идете к казакам в часть, а что они за казаки — не знаете, — с укором произнесла Мария Яценко.
— Как не знаем. Знаем! — оправдывался Саша. — Геройские вояки, ужас наводят на фашистов. Чего же еще?
— А почему геройские? Вот и не знаешь! — глядя на совсем смутившегося Сашу, сказала Мария. — Ну, слушайте, я вам расскажу.
И девушка, погоняя лошадей, начала свой рассказ.
Когда фашистские захватчики оккупировали Ростов, Крымское побережье и начали подходить к
