ворвались авроры в полном походном снаряжении, и уже через полминуты было объявлено, что опасности нет. Тут же вошли медики и следственная группа, а за ними - Кингсли Шеклболт, ликвидаторы проклятий и Невыразимцы. Кингсли подошел к Гарри и Драко, молча кивнул им и повернулся к своей команде.
- Я даю вам десять минут! Тут не должно остаться ни единого пятнышка! Измените память не только тем, кто живет по соседству, но даже уличным котам! Чтобы не было никаких свидетелей, никаких слухов, ничего! До тех пор пока я не расскажу о том, что здесь случилось, вы все тоже не скажете НИ ЕДИНОГО СЛОВА! Мы все обсудим в штабе. Медики, осмотрите этих двоих… НЕМЕДЛЕННО! Пошевеливайтесь!
Появилась Нимфадора Тонкс, которая тащила за собой приведенного в чувство и связанного магическими путами Гайд-Прэтта.
- Один жив, Министр. Когда оклемается, я посажу его в камеру особого режима. Будем допрашивать с Веритасерумом?
Кингсли скривился.
- Да, конечно. Уберите эту мразь с глаз моих долой. Кроме допроса приказываю провести личный досмотр. Доскональный. Скажите ребятам, чтобы вывернули этого ублюдка наизнанку.
Тонкс насмешливо и выразительно подмигнула Гарри и поспешно отсалютовала Кингсли.
- Есть, сэр.
У Поттера не осталось сил даже на то, чтобы усмехнуться. Он чувствовал, как заклинания используются и слышал, как откупоривают пузырьки с зельями. Медики работали оперативно, но судя по всему, этой ночью им с Драко еще не скоро удастся попасть домой.
Глава 68. Из пепла.
Гарри сидел на скамейке в коридоре Хогвартса, погрузившись в невеселые мысли, которые непрестанно кружили у него в голове. Прошла неделя. Сейчас он ждал возвращения Драко. Тот был в подземельях с Северусом Снейпом, которого два дня назад пригласили вернуться в школу и занять свои прежние комнаты. Гарри ждал его перед кабинетом директора - когда Драко вернется, они должны были вместе повидаться с портретом Дамблдора. Им многое нужно было обсудить, но сейчас Поттеру не оставалось ничего иного, кроме как ждать.
Сюрреалистично. Сюрреалистично - хорошее слово для описания недели, прошедшей со дня зимнего солнцестояния. Через два дня наступал Новый год, и Молли скрупулезно планировала праздник, намереваясь провести его тише, чем обычно, потому что у Драко к тому времени будет очень сильно болеть голова. Сегодня зельевар должен был досконально проверить состояние сознания Драко. Процедуру выстраивания щитов придется провести снова, в надежде что этот раз - последний и что через несколько лет Малфой окончательно поправится.
Все получилось не так уж плохо, благодаря Кингсли Шеклболту, который ухитрился скрыть подробности дела, ловко перемешав правду и вымысел, что-то приукрасив, а что-то опустив. До сведения прессы было доведено, что банда Лестранджа придумала безумный, обреченный на неудачу план, по воскрешению Темного Лорда. Якобы этот план подразумевал принесение в жертву как Пожирателей, так и невинных жертв. Преступления Гарри были приписаны мерзавцам Пожирателям, и ему не было предъявлено никаких обвинений.
Кингсли расписал Поттера в самых ярких красках и поведал широкой публике, что, поскольку тот был влюблен в Драко - единственную выжившую жертву Лестранджа, Рудольфус вызвал его на дуэль. В качестве подтверждения своих слов Шеклболт процитировал несколько строк из письма Лестранджа. Конечно, Гарри защищал своего возлюбленного с достойной подражания смелостью, но к несчастью попал в ловушку, устроенную Лестранджем, который прибег к услугам древней темной магии. Драко, обнаружив письмо и узнав, куда отправился Поттер, бросился на выручку и сразу же спас положение. Тут подоспели авроры и схватили оставшегося в живых члена банды. О хоркруксах ни разу не было упомянуто.
Министр знал всю историю, поэтому допрашивали Гарри и Драко только он и Тонкс. Признание Гайд- Прэтта, сделанное под Веритасерумом, объявили бредом безумного Пожирателя, и дело было похоронено в архиве Министерства. Только Кингсли знал, что Гарри носил в себе часть души Волдеморта... целых два года!.. он понимал, что Гарри не был виноват в своем поведении и сделал все, чтобы правда была надежно сокрыта. Он также оказал любезность Драко, предложив своего рода мир (учитывая, как напряженно прошла их предыдущая встреча) и позаботился о том, чтобы имя юноши было упомянуто в списках лиц, отличившихся перед магическим сообществом.
Пресса проглотила все это. Народ получил мелодраматическую историю с намеком на скандал, капелькой трагедии, злодеем и всепобеждающей любовью. «Ежедневный Пророк», абсолютно поменявший свое мнение о Гарри и Драко, напечатал серию репортажей и передовиц об убийствах и свои предположения о том, чем могло окончиться дело. Драко, которого когда-то на Диагон Аллее избивали и оплевывали, был расписан в этих статьях героем, и конечно он заслуживал этого. А вот в отношении себя Гарри считал, что слишком рано ожидать изменения отношения со стороны прессы, после того как в газетах его целый год называли убийцей. К тому же... это была правда.
Гарри очень тяжело переживал случившееся. Он пока не мог говорить об этом спокойно, и ему в последнее время требовались чары, защищающие от кошмаров. С исчезновением Волдеморта воспоминания больше не изводили его, но в своем нынешнем, здравом состоянии, он не мог найти для себя оправдания. Слишком много людей погибло от его руки. Пусть они были Пожирателями, пусть его подталкивал к этому Волдеморт, но ведь он, Гарри, поддался этому влиянию. Он направил эту ужасающую демоническую ярость на то, чтобы убивать людей, зная, что это непоправимо. Его ненависть и злость стоили многих жизней, и он снова и снова вспоминал хладнокровные расправы и серии безумных убийств. Все это сделал он, и теперь ему придется жить с этим.
Он слышал предсмертный хрип людей. Он был по локоть в крови людей, которых зарезал, насквозь пропитался ею. Некоторые из них были убиты только за то, что ради развлечения бросали проклятья в магглов. После войны они скрывались от него и от Министерства, боясь каждого шороха, но все равно поплатились жизнями. На душе у Гарри лежал тяжелый камень, и хотя прощать других было удивительно легко, он не мог простить себя за то, что выпустил в мир такую тьму и ужасную ненависть. Только Драко удерживал его от того, чтобы окончательно не пасть духом от отчаяния и ненависти к самому себе.
Драко с той ночи стал заметно уязвимей. Он чертовски дрожал и без успокаивающего зелья пугался каждого шороха. Он испытывал дискомфорт в окружении счастливых Уизли, подходивших к нему с поздравлениями и им постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не обнять его. Несмотря на все это, Малфой старался улыбаться, смеяться над шутками и насмешливым комментариям и, казалось, совсем не боялся или почти не боялся Гарри, хотя прикосновения остальных пугали его и он так же, как и Поттер, пользовался чарами, защищающими от ночных кошмаров.
Драко цеплялся за бойфренда как за спасительную соломинку и почти постоянно искал физической близости. Не секса... поскольку совершенно не был готов к этому, но маленьких знаков интимности, таких как взяться за руку или прижаться плечом.
Отчасти это походило на назойливость, но Гарри, кажется, так не считал. Он сам едва сдерживался, чтобы не потерять самообладание и не броситься к ногам Драко, превознося его до небес. Малфой знал, что он чувствует, они говорили об этом несколько раз, когда оставались одни, делясь каждой мелочью, которую когда-то утаили друг от друга, и заново подтверждая свое желание быть вместе. Если Драко был прилипчивым, то таким же был и Гарри - он уже нервничал, прождав бойфренда что-то около часа.
В тот памятный вечер было немало переполоха, и самый большой - в «Норе». Когда Волдеморт исчез, его сила тоже покинула этот мир, и чары, лежавшие на «Норе» уничтожились. Несколько небольших предметов, включая несколько рам картин, разбились при падении на пол, и что-то сломалось в старых семейных часах - то ли какое-то колесико, то ли пружина. Когда Уизли обрели способность двигаться, то оказалось, что ни Гарри ни Драко не было дома, окно в их комнате оказалось открыто и в воздухе витало ощущение ужаса. Тонкс, хоть и была занята, нашла время, чтобы попросить клерка связаться по каминной сети с «Норой» и рассказать им, что случилось. Молли была в состоянии паники до тех пор, пока Гарри и Драко не вернулись на рассвете домой. Им пришлось вначале ответить на все вопросы Министра и пройти медицинское обследование, пока Кингсли решал, что сказать прессе. Гарри чувствовал себя очень плохо - сказывались последствия от продолжительного пребывания под Круциатусом.
Гарри влетело по первое число за то, что он сорвался с места и поскакал за Пожирателями, а Драко всыпали за то, что он ушел из дома в одной пижаме. От истеричных воплей Молли все собрались на кухне
