от него не пахнет, что он не чувствует себя сальным и непричесанным и не чешется от грязи. Запах слежавшихся шерстяных и пуховых одеял был забыт им за прошедшие годы. Тепло… он был в тепле в первый раз за несколько недель. Вполне возможно, что это было самое приятное ощущение, какое он когда-либо испытывал… потом Драко понял, что может глубоко дышать и не чувствовать при этом пронзающую грудь боль. Вдруг до него дошло, что он оставил вопросы хозяйки дома без ответа, но не мог даже вспомнить, о чем она спрашивала.
- Ч-что? - оказывается, его голос все еще дрожал, а горло немножко болело. Он зашелся в кашле, но это не было и вполовину так мучительно, как днем раньше.
- О! Простите, молодой человек. Я дам вам зелье, которое должно помочь вашему горлу. Я только ждала, пока вы проснетесь, чтобы принять его. Мне никогда не нравилось пичкать лекарствами людей, когда они лежат без сознания… всегда чувствуешь себя так, будто делаешь что-то неправильное… а я дала вам их достаточное количество прошлой ночью. Идите сюда.
Драко, дрожа, потянулся за предложенным лекарством, осторожно проглатывая содержимое пузырька. Ему действительно было наплевать, убьет оно его или нет, и он, не протестуя, выпил зелье. Боль в горле немедленно успокоилась, и он почувствовал приятное облегчение, просочившееся в верхнюю часть груди. Когда Драко, наконец, заговорил, то с изумлением услышал свой собственный голос, звучавший как обычно. Впервые с начала года звуки свободно выходили из горла, которое Бог знает сколько времени было раздражено сухим кашлем.
- Спасибо. Как… как я попал сюда?
- Мистер Малфой… Вы попросили убежища прошлой ночью. Мы уважили вашу просьбу. Вы были очень больны, но совместными усилиями Поппи Помфри, моими и Гарри удалось привести вас в несколько лучшую форму. Вы были ужасно простужены, и не удивительно, что ничего не помните. Мне нужно знать, как вы себя чувствуете, так как я не могу решить, что лечить дальше или, точнее, что в первую очередь лечить из множества оставшихся болезней.
Из-за дружелюбного и делового тона Молли Уизли он потерял самообладание. Он так долго жил как животное, и было тяжело вспоминать, что когда-то он думал… и жил… совсем иначе. Он не вспоминал об этикете больше года и заколебался, прежде чем ответить, не зная, что сказать.
- Я… мне лучше… похоже, я могу думать четко. Только я все-таки чувствую слабость. Усталость. Головокружение. Но я могу дышать… и единственное, что болит… так это плечо. Вы… Вы дали мне убежище?
- Да. Ни Уизли, ни Прюэтты никогда не отвергали подобные просьбы. Я хотела бы извиниться за поведение одного из членов моей семьи. К сожалению, Гарри напал на вас прошлой ночью… и, боюсь, довольно сильно избил вас. Плечо болит из-за того, что он его вывихнул. Я остановила Гарри и приняла вашу просьбу об убежище, и вам нечего бояться здесь, в этих стенах. Теперь вы наш гость. Если будете помнить об этом и не причините никому вреда, то можете оставаться здесь, пока совершенно не поправитесь. У вас головокружение и усталость потому, что вы голодны. Я уже приготовила крепкий бульон и хлеб, для начала, и мы постараемся вскоре вернуть вас к надлежащему питанию.
Сознание Драко тонуло в потоке информации. В его воображении поползли проблески воспоминаний. События, следы которых терялись в маггловском Лондоне. Он оказался так далеко от Диагон Аллеи, на которую впервые попал после того как… Драко отбросил это воспоминание и продолжил. Он был простужен и сильно нуждался, его тошнило от голода все время, пока он слонялся по Диагон Аллее, а потом подвернулась дурная компания, где его сначала приняли, а потом выбросили, когда поняли, что он получил достаточно.
В его лихорадочно возбужденном мозгу сохранилась только одна непреложная истина. Все боятся Гарри Поттера. Никто не поможет бывшему Пожирателю Смерти, никто из школьных товарищей не станет даже разговаривать с ним дольше, чем необходимо, чтобы послать куда подальше. Все всегда возвращалось к Гарри Поттеру. Все знали, что он охраняет «Нору» Уизли как зеницу ока и живет там, когда не охотится за спрятавшимися экс-Пожирателями. Был только один человек, который не боялся Поттера… и это был сам Поттер.
Драко пришло на ум, что было бы очень хорошо попросить у Поттера помощи, а на то, что тот мог убить его, ему было наплевать. Смерть означала для него долгий и спокойный отдых, которого он не знал весь последний год, и если это - самое плохое, что может случиться, то так тому и быть. Он приставал ко всем вокруг, беззастенчиво прося о помощи, пока пожилая полуслепая ведьма не сжалилась над ним и не вызвала «Ночной рыцарь». Оттери-Сент-Кэтчпул был расположен довольно далеко от Диагон Аллеи, и все, что он помнил, это прерывистый сон, резкие остановки и потом прогулку по морозу длиной в несколько миль.
Поттер. Он помнил зеленые глаза, пылающие гневом, и свое удивление от того, что Поттер сейчас казался огромным. Он помнил, как говорил… точнее, умолял. За этим последовали вспышка острой боли и блаженная темнота. Драко думал, что умирает. Последнее, что он помнил, это чувство облегчения, пришедшее вместе с потерей сознания. Теперь он здесь, в тепле, в чистоте, и чувствует себя лучше, чем когда-либо за прошедший год. Потом он вспомнил, что хозяйка дома терпеливо дожидалась ответа.
- Спасибо, - Драко вздохнул и снова опустился на подушки. - Спасибо. Мне еще никто не помогал. Я… я думал, что умер прошлой ночью. Я не ожидал, что проснусь где-нибудь в подобном месте. Я не могу… не могу поверить, что Вы вылечили меня. У меня совсем нет денег… Я уйду… Я не могу принять…
Молли Уизли строго повысила голос:
- Драко Малфой! Вы не смеете думать, что вас заставят заплатить за оказанное гостеприимство! Я не приму платы, если вы предложите ее. Предоставление убежища - это традиция, и одна из самых уважаемых. Вы еще плохо себя чувствуете и не можете никуда идти, пока находитесь в таком состоянии. Ваша благодарность оценена по достоинству, но я была бы более признательна, если бы вы приложили усилия к собственному выздоровлению!
Драко немного съежился, испугавшись, что сказал что-то, что обидело женщину, совсем недавно спасшую ему жизнь. Лицо Молли смягчилось при виде того, как он вжался в подушки, и она заговорила спокойно:
- Мистер Малфой, Вы пользуетесь гостеприимством этого дома без каких-либо оговорок. Вы ничего не должны, но нам необходимо поговорить. Я лечу вас, и мне нужно знать, что с вами случилось. В полном объеме. Вы что-нибудь хотите рассказать мне о том, как вы оказались в таком состоянии?
Драко вздрогнул. Его рот непроизвольно открылся и закрылся. Он быстро и с ужасом понял, что она знает больше, чем говорит. Она знает кое-что из того, что с ним случилось. Его лицо запылало от стыда, и юноша нервно закусил губу, стараясь прокусить ее до крови, чтобы не потерять остатки самообладания.
- Я… Меня ограбили. Они… меня избили. Я лишился всех своих вещей. Палочка, перстень, немного денег. Меня избили, я скитался и не дождался помощи. Люди… не слишком доброжелательны. Пожалуйста, сейчас я просто Драко. Пожалуйста, зовите меня Драко.
Он не мог перестать дрожать… его тело не повиновалось ему. Молли заговорила даже еще мягче, чем раньше. Она потянулась, чтобы похлопать его по руке, сжимавшей простыню, но он отдернул ее, будто его ошпарили… это был даже не осознанный жест, скорее внутренняя реакция, вызванная паникой.
- Драко, тебе нечего стыдиться. Кто бы ни причинил тебе боль, это на его совести… не на твоей. Война закончилась. Думаю, что ты поплатился за свои ошибки более чем достаточно. Может быть, какое-то наказание ты и заслужил, но тебе наверняка досталось намного больше, чем следовало. Тебе нет смысла врать. Ты можешь рассказать мне все, а если не хочешь чего-то говорить, я пойму, но никто здесь не подумает о тебе плохо из-за полученных тобой травм.
Драко очень слабо контролировал себя, и его спокойствие испарилось. Позже он не мог вспомнить, как долго плакал. Оказалось, в его сердце скопилось гораздо больше слез, чем можно было ожидать. В какой-то момент он понял, что его голова лежит на коленях у миссис Уизли, и она гладит его по волосам, а сама при этом приговаривает какие-то утешающие слова. Он не знал точно, как долго не контролировал себя, и отчаянно покраснел, медленно выпрямляясь, болезненно осознавая то, что простыня соскользнула и его голые грудь и спина, сплошь покрытые паутиной шрамов, сейчас были на виду. Она уже видела его шрамы, но он не привык показываться перед кем-либо в таком виде. Это было ужасно неудобно… почти унизительно. Два года назад абсолютно невероятно было представить, что можно до такой степени
