Согласно вводной Ватутина, в тыл 13-й армии на глубину до 80 км прорвался танковый корпус условного противника. Оказалось, что у командующего армией сил в тылу недостаточно, чтобы парализовать действия этих танков. Подсчеты, что может дать в этом случае авиация, показали: «2 истребительных полка с PC, 2 пушечных полка, 2 пикирующих полка» (около 360–370 самолетов), брошенных на 500–600 танков, могли, по самым оптимистичным подсчетам, вывести из строя не более 110 танков.
Заместитель генерал-инспектора ВВС КА генерал-майор Т.Т. Хрюкин на совещании высшего руководящего состава Красной Армии в декабре 1940 г. указывал, что такой плохой результат получается «потому, что мы имеем на вооружении пушку 20 мм, она имеет очень маленький калибр и мало пробивает, если считать калибр снаряда на толщину брони. Поэтому самым эффективным средством для борьбы с танками противника, прорвавшимися в наш тыл, будут пушечные штурмовики и истребители, вооруженные пушкой в 37 мм. Унас есть такие летчики, которые могут одну пулю зарядить в пулемет и эту пулю положат, куда им скажут. Поэтому каждый снаряд сможет вывести танк из строя. Самым действенным противотанковым вооружением будет пушка на самолете».
Действительно, как показали более поздние полигонные испытания, танковая броня толщиной 30 мм пробивалась бронебойно-зажигательным снарядом калибра 37 мм с дистанций до 500 м при углах встречи в пределах 45°. При этом снаряд выдавливал броню по своему калибру и делал глубокую вмятину на противоположной внутренней стенке корпуса танка. Выдавленная броня и оставшиеся части снаряда производили сильные разрушения внутри танка. Броня толщиной 50 мм пробивалась с дистанций не более 200 м при углах встречи, не превышающих 5°. Попадания 37-мм снарядов в элементы ходовой части производили существенные разрушения, выводящие танк из строя.
То есть, 37-мм пушка являлась весьма эффективным оружием против легких и средних танков. Однако самолетов с такими пушками на вооружении ВВС КА в то время не было.
Собственно говоря, такой результат вполне закономерен, так как в предвоенный период советская военная стратегия вопросам оборонительных действий войск в будущей войне должного внимания не уделяла. «Мы не имеем современной, обоснованной теории обороны, которую мы могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой наступательной операции», — так характеризовал сложившуюся ситуацию генерал армии И.В. Тюленев в своем выступлении на том же декабрьском совещании.
Положение усугублялось еще и низким уровнем оперативной подготовки командиров авиационных соединений и их штабов, а также руководящего состава ВВС. «В отношении использования ВВС в операциях мы имеем большой накопленный опыт, но …этот опыт до сих пор не обобщен и не изучен. Больше того, а это может быть особенно чревато тяжелыми последствиями, у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т. д.», — констатировал в своем докладе нарком обороны маршал С.К. Тимошенко.
Соответственно, задача борьбы с наступающими бронетанковыми силами противника в качестве основной для самолета-штурмовика, как, впрочем, и для авиации в целом, общевойсковыми и авиационными командирами не ставилась. Поиском оптимальной тактики боевого применения авиации применительно к решаемым армейскими группировками боевым задачам специалисты ВВС в это время совершенно не занимались. Вследствие этого не получили развития и работы по определению оптимального облика перспективного самолета поля боя (конструктивная схема машины, число и тип моторов, состав экипажа, состав вооружения и схема его размещения на самолете, минимально необходимый размер боекомплекта и т. д.), способного эффективно решать боевые задачи непосредственной авиационной поддержки войск.
Во многом по этим причинам перед войной не уделялось должного внимания со стороны военных и правительства созданию противотанковых самолетов и эффективных авиационных средств поражения бронетанковой техники.
Воздушный истребитель танков конструкции Н.Н. Поликарпова ВИТ-1 2М-103, имеющий мощное наступательное вооружение — две фюзеляжно-крыльевые пушки Б.Г. Шпитального ШФК-37 калибра 37 мм и 600 кг бомб (в перегрузку 1000 кг), как противотанковый самолет не доводился и на вооружение принят не был.
Не был доведен и двухмоторный «истребитель самолетов и танков» Та-3 2М-89 конструкции ОКБ В.К. Таирова, который с противотанковым вариантом вооружения (например, одна ШФК-37, две ШВАК или две ВЯ-23, плюс 6–8 PC) был бы весьма эффективен против легких и средних танков вермахта, не говоря уже о небронированных целях.
Не получил развития и такой интересный самолет, как ОПБ М-89 (М-90, AM-37) С.А. Кочеригина. ОПБ имел все шансы стать оптимальным самолетом поля боя, сочетающим в себе качества пикирующего бомбардировщика и штурмовика — точность бомбовых ударов и способность «утюжить» позиции противника под ураганным огнем средств ПВО.
Пытаясь исправить положение, Комитет обороны при СНК СССР постановлением от 1 марта 1941 г. поручил М.И. Гудкову и С.В. Ильюшину создать противотанковые варианты истребителя ЛаГГ-3 и штурмовика Ил-2, вооружив их 37-мм авиационными пушками. На «ЛаГГах» требовалось отработать установку мотор-пушек БМА-37 ОКБ-16 и Ш-37 (или МПШ-37) ОКБ-15, а на самолете Ил-2- двух пушек ШФК- 37.
К сожалению, время было упущено. Оба самолета к началу войны на вооружение ВВС КА не поступили.
По поводу эффективности ВВС КА при отражении ударов танковых «клиньев» германского вермахта в директиве Ставки Верховного Командования от 11 июля 1941 г. отмечалось: «В истекшие 20 дней войны наша авиация действовала главным образом по механизированным и танковым войскам немцев. В бой с танками вступали сотни самолетов, но должного эффекта достигнуто не было…»
Основной ударной силой против танков и мотомеханизированных колонн вермахта оказались бронированные штурмовики Ил-2. Однако их вооружение (две пушки ШВАК или ВЯ-23, два пулемета LLIKAC, 8 PC и 400 кг бомб) не отвечало требованиям надежного поражения бронетанковой техники.
Ил-2, вооруженный пушками ВЯ-23 калибра 23 мм, мог наносить устойчивое поражение только легким танкам и бронемашинам, а с 20-мм пушками ШВАК — оказался совершенно неэффективным против бронетанковой техники.
Что же касается применения ракетных снарядов против танков, то среди летного и командного состава ВВС КА существовали прямо противоположные точки зрения. Одни считали, что ракетные снаряды всех типов неэффективны в бою вследствие их большого рассеивания. Другие, немало постреляв ими на фронте, наоборот, полагали, что ракетные снаряды весьма эффективны, и в этой связи настаивали на увеличении числа ракетных орудий РО-132 или РО-82 до 10–12 на каждом самолете: «… Нерациональнохорошую, дорогую машину посылать на штурмовку с малым числом PC».
