ЧЕМ КРЕПЧЕ НЕРВЫ, ТЕМ БЛИЖЕ СРОК…
Майор явно был не в духе. Женя поняла это сразу, как только явилась утром в управление и попала на оперативку. Здесь присутствовали несколько неизвестных ей лиц, а кроме них, Валеев.
— Итак, мы имеем новое преступление, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, сообщил майор. — Видно, нас хотят завалить трупами. Этот, на кладбище, который без головы, а следом девица Кавалерова.
— Кто?! — не сдержавшись, воскликнула Женя.
— Да-да! Твоя знакомая. Вчера во второй половине дня она подверглась нападению в кинотеатре.
— Неужели и ее?..
— Жива. Находится в больнице. Значит, все-таки маньяк? Нападение на Кавалерову очень похоже на способ убийства Вержбицкой. Преступник подкрался сзади, накинул на шею удавку, и, если бы не появилась смотрительница туалета, Кавалерова оказалась бы задушена.
— В таком людном месте… — сказал неизвестный Жене капитан.
— Нынче кинотеатры — как раз места нелюдные. На сеансе присутствовали пять человек, включая жертву. Видимо, он шел за ней следом, потом купил билет и сел неподалеку. Кассирша и билетерша, кстати, подтверждают это, однако лица человека они не запомнили. Допросили родителей Кавалеровой. Кстати, мать сказала, что ты была у нее позавчера вечером? — обратился Буянов к Жене.
— Да.
— Родители также утверждают, что она почти не выходила на улицу, целыми днями сидела дома. Можно допустить, что за ней велась слежка, если, конечно, Кавалерова стала не случайной жертвой, а у меня именно такая версия. Непонятно, за что ее убивать. Неудавшаяся студентка, увлекается наркотиками. Теперь ее связь с предыдущей жертвой убийцы. Родители утверждают: у нее не было знакомой с такой фамилией. Однако нам известно, что Кавалерова ночью посещала городской морг, и в тот момент там находилась именно Вержбиц-кая. Зачем, мы так и не выяснили. Вроде речь идет о какой-то мистике. По мистике у нас специалист Евгения Белова. Евгения Яковлевна, отправляйся в больницу и досконально расспроси свою подружку. Кстати, когда ты была у нее, она ничего не говорила? В смысле, не опасалась нападения?
— Нет. Мы беседовали о жизни, зашел разговор и о Вержбицкой. Кстати, Кавалерова даже не знала ее фамилии. Как она объясняет, ставила некий эксперимент по связи с потусторонним миром.
— Дожили! Но то, что она не знала Вержбицкой, скорее всего говорит об отсутствии явной связи между двумя преступлениями. Маньяка нам только не хватало! Теперь о другом. Установлено, что труп в дымоходе камина принадлежит Куваддину Ивану Ивановичу. Но куда исчезла голова и кому она понадобилась? Может, еще кто-то пытается общаться с потусторонним миром? Бред и еще раз бред!
Женя несколько раз посмотрела на Альберта, но он словно не замечал ее.
Она решила съездить к Глаше. Подходила к троллейбусу, когда ее кто-то окликнул.
Женя обернулась — Маковников! Чего он к ней прицепился? Она оглянулась на здание управления. А может быть, вернуться назад, только бы не общаться с этим типом.
— Да не бойся, иди сюда.
«Еще кто-нибудь увидит, — с досадой подумала Женя, — решат, что я с ним постоянно контактирую, чего доброго, передаю информацию».
— А чего мне бояться? — спросила она, подходя к бежевой «девятке», за рулем которой сидел редактор.
— Ну как же! Твои могут лишнее подумать. Садись.
Женя нехотя села на переднее сиденье.
— Тебе куда?
— В городскую больницу.
— Навещать кого? — осторожно поинтересовался Маковников. — Или заболела?
— Допустим, навещаю.
— Ты говоришь со мной довольно агрессивно. А почему? Ведь до сих пор ничего плохого я тебе не сделал.
— Надеясь на лучшее, готовься к худшему.
— У тебя бойкий язычок, — захохотал редактор. — Так к кому же? Наверное, к Кавале-ровой?
— Откуда вы знаете?
— Я многое знаю. Что она твоя школьная подруга, что любит баловаться травкой или чем там еще… Но главное, на нее вчера совершено нападение. И она чудом осталась жива. Мне бы хотелось повидать ее. Может быть, сделать пару снимков…
— Так кто же мешает?
— Не пускают к ней. Представляешь?! Прессу не пускают! Она лежит в отдельной палате. К ней приставили мента, то есть милиционера, — поправился он, — и к тому же двух частных охранников. Кроме того, при ней все время находится мать. Я пытался, но со мной довольно грубо обошлись. Кстати, этот факт я обязательно обнародую. Меня, конечно, не пустят, а тебя — вне всякого сомнения. Не можешь ли ты поговорить с ней?
— Для этого я туда и направляюсь.
— И поделиться информацией со мной. Как, чего?..
— С какой стати?
— Обмен.
— Какой обмен?
— Информация на информацию.
— Нет, — сказала Женя, — себе дороже.
— Нет, ты сначала послушай. Я действительно раскопал… сатанинскую секту! Вышел на них!
— Плохо верится.
— Слово даю! Существуют реально. Ты мне выкладываешь сведения о Кавалеровой, я тебе о секте.
— Опять непонятно. Вас же интересовала эта тема, почему сами не хотите заняться?
— Это уж мое дело. Впрочем, могу объяснить откровенно. Боюсь. Да, боюсь! Не сомневаюсь, убийство этой троицы — их рук дело. Не хочу стать следующим.
— Но почему бы вам самому не пойти к руководству и все рассказать?
— Они меня не то что слушать не будут — на порог не пустят! Мало я им крови попортил? Короче, решил довериться тебе.
— Хорошо. Что вас интересует?
— Скажем, какие-нибудь интимные подробности. Коли на нее напал сексуальный маньяк, чем-то же она его привлекла?
— Глафира — красивая девушка.
— Красивых девушек много, а нападают не на каждую. Может, она пахнет?
— Остановите машину, мне с вами, гражданин, не по пути. Информацией поделись! «Клубнички» захотелось!
— Ладно, успокойся, — примирительно произнес Маковников, — довезу тебя до больницы, и будь здорова. — Он на некоторое время замолчал. Примолкла и Женя.
— Я тебе наврал про сатанистов, — неожиданно заявил Маковников.
— Я так и подумала.
— Но тем не менее они все равно существуют. — И без всякой связи добавил: — Слушай, не твой ли дружок плетется за нами?
Женя обернулась — на хвосте у «девятки» болталась «копейка». Нет, вроде не Пашкина. К тому же в салоне находились несколько человек.
— Странно, — прокомментировал Маковников. — Машина уж больно грязная, а дождей несколько дней не было. И номеров не видно.
— Ну и что?
— Да ничего. Вообще на мою жизнь уже совершено несколько покушений. Чудом остался цел. Раз у подъезда подкараулили, избили, потом стреляли…
— Не попали? — ехидно спросила Женя.
— В окно целили, — не замечая издевки, пояснил Маковников. — Я потом дырку в стекле сфотографировал и снимок в своей газете поместил: мол, смотрите, какими темпами идет отстрел демократической прессы. Народ на дыбы встал. «Руки прочь от совести нашего города!» — такой транспарант три дня носили у дверей редакции. Так-то вот!
— А кто носил? — полюбопытствовала Женя.
— Почитатели, естественно, читатели-почитатели.
В этот момент «жигуленок» пошел на обгон. Маковников тоже прибавил газу. Но бойкий «жигуленок» пер, как «Мерседес». Оторвавшись метров на сто, он вдруг затормозил и развернулся поперек дороги.
Маковников нервно оглянулся назад. Их догоняла «шестерка».
— Слава богу! При свидетелях они не решатся…
Он медленно подъехал к ставшему поперек дороги автомобилю, поглядывая в зеркало заднего вида. «Шестерка» тоже снизила скорость и теперь шла впритык к их машине.
Из «жигуленка» вышли двое — здоровенный, стриженный наголо детина лет двадцати в спортивных штанах и такой же куртке и невысокий довольно плотный человек постарше, одетый в светлые брюки и рубашку. Оба были в темных очках.
— Вылезайте! — скомандовал человек в светлом, приблизившись к машине Маковни-кова.
— По какому праву? — закричал редактор, продолжая сидеть в машине.
— Борман! — приказал человек в светлом детине.
