— Что случилось?
— Не по телефону. Минут через десять я буду там с его матерью, она сейчас у меня.
— Добро. Я тоже немедленно выезжаю.
Бабка Бруткина оказалась согнутой в дугу старушенцией с крупной родинкой на переносице, из которой, словно кошачьи усы, торчали длинные седые волосы. Незнакомого гостя она рассматривала хмуро, исподлобья. Едва Вершинин завязал разговор, в дверь резко постучались и на пороге появился Стрельников. Вершинин поблагодарил его взглядом за быстрый приезд и пригласил подойти поближе. Виктор с любопытством разглядывал убогую обстановку комнаты. При виде второго посетителя бабка боязливо забилась в угол.
— Товарищ из милиции, — пояснил ей Вячеслав, успевший представиться хозяйке.
— Што мне милиция, — прошамкала та, показав единственный желтый клык. — Мы люди честные, бояться нам нечего.
Однако вид ее говорил совсем о противоположном.
— Вы, бабуся, Клавку-кладовщицу знаете? — спросил Вершинин, — опасливо присаживаясь на скрипучий стул.
— Клавку-то? Глухову? Кто ее не знает. Все знают.
— Хороший, наверно, Глухова, человек?
— Мне-то откель знать. Человек как человек, плохого про нее не слышала, хорошего не ведаю.
— А Витька, сынок ее, какой парень? Не балует?
— Почем я знаю. Играюсь с ним, что ли? Знамо только, насмешник большой. Старость не уважает. Из длинной трубки горохом в старух стреляет, когда те в церкву идут. А более про него мне неизвестно.
— Может, чего похуже творит?
— Похуже? А чего похуже? — она выжидательно уставилась из своего угла на сидящих.
Те промолчали. Тогда Бруткина пожала плечами, словно не понимая вопроса.
— Рассказывают тут некоторые, — продолжил Вершинин, — будто угрожал Витька Шестакову Ваське или еще кому-то.
— Не слыхала, — отрезала старуха.
— Как не слышали, ведь вы Шестаковой сами рассказали об этом. Мол, Витька Глухов угрожал убить ее сына.
— Ничего такого я не говорила. Поссорятся, помирятся. Народ всякого наболтает. Один — одно, другой — другое. Откель мне знать про эту шантрапу, не ровня они мне. Да и в мирские дела я не лезу, молюсь богу денно и нощно, — она истово перекрестилась на образа.
— Значит, ничего Шестаковой не говорили? Ни про Витьку, ни про Ваську? Выдумала, значит, Пелагея Дмитриевна? — медленно произнес Вершинин.
Старуха промолчала и забормотала под нос непонятные слова. Она явно отказывалась поддерживать дальнейший разговор. Поймав взгляд Вершинина, Стрельников подмигнул ему и показал головой на выход.
— Мы еще вернемся к этому вопросу, — подчеркнуто многозначительно пообещал Вячеслав, вставая.
Согнувшись под низкой притолокой почти вдвое, он вышел вслед за Стрельниковым на улицу.
— Бабуля явно крутит. Чего-то не договаривает, — убежденно заметил Стрельников, хотя и не знал, что пытался выяснить у нее Вершинин.
— Конечно, крутит, слышала, наверно, звон, да не знает, где он, — заметил Вячеслав и вкратце пересказал ему содержание разговора с матерью убитого.
— Интересно, — задумался тот. — Возможно, Бруткина наслушалась сплетен, а когда вопрос встал ребром — в кусты, а возможно, боится Глухова с его дружками или с нами связываться не хочет. Тоже, скажу тебе, приятного мало: допросы, очные ставки и так далее.
— Верно, — согласился Вершинин, — но нам-то теперь куда деваться?
— Послушай, парень, — остановил Стрельников проходящего мимо с ведром высокого худощавого юношу, — где Глухов Витька живет?
— Вон, — показал тот в сторону добротного кирпичного особняка под железной крышей и, не проявляя интереса, направился к колонке.
Дверь им открыла женщина лет сорока с широким, добела напудренным лицом и заплаканными глазами.
— Гражданка Глухова? — спросил Стрельников и, когда она кивнула, представился: — Капитан Стрельников из милиции, следователь Вершинин из прокуратуры. Разрешите к вам войти?
Женщина тревожно засуетилась и пропустила их в дом. В комнате сидел взъерошенный мужчина. Прямо на крашеный пол с его грязных сапог натекла лужа воды. Он, казалось, не замечал этого и рассеянным взглядом встретил вошедших.
— Это из милиции, Степа, — сказала Глухова.
— Где ваш сын Виктор? — с ходу спросил Стрельников, не выпуская обоих из поля зрения.
— Случилось что? — утробным голосом выкрикнула она, оседая на стул. — Он живой?
— Ничего особенного. Просто нам с ним надо поговорить, — ответил Стрельников, озадаченный ее реакцией.
Женщина всплеснула руками и зарыдала. Мужчина, сначала было вскочивший, вяло опустился на табуретку.
— Пропал Витя, — расслышали они сказанные сквозь слезы слова Глуховой. — Третий день как исчез. Я и отец, — показала она на мужчину, — всех дружков его обошли, в милицию заявили. Нигде нет. Пропал мальчик, — она безутешно зарыдала.
Мужчина отвернулся в сторону, скрывая слезы.
От Глуховых вышли, когда смеркалось. Шли, осторожно наступая на вздыбленный весенними водами асфальт.
— Интересное совпадение, — Стрельников взял Вершинина под руку. — Неужели есть связь между исчезновением Виктора Глухова и убийством Шестакова?
— Трудно, сказать, — отозвался Вячеслав. — Мать Шестакова, на мой взгляд, не соврала — разговор с Бруткиной у нее был. Сейчас мы обязаны вплотную заняться исчезновением Глухова. Что это? Попытка скрыться от ответственности или просто ребячья шалость — обида на родителей. А может быть, его…
— Убили! — закончил Стрельников. — Надо связаться с территориальным отделом милиции, а нам включить в разработку версию Шестаков — Глухов. Друг друга они знали, и, если верить матери, отношения у них были натянутые.
— Идет, — согласился Вершинин, — но не забывай другие версии и, главным образом, работу на вокзалах.
— Ты опять за свое. Розыск мы ведем каждую минуту.
— Только до другого серьезного ЧП, а там быстро переключитесь, а я останусь у разбитого корыта. Такое дело, как убийство Шестакова, чисто следственным путем поднять трудно. Розыск нужен, серьезный розыск.
— Понятно. Давай надеяться на лучшее. Обойдемся без ЧП. Все-таки меня не покидает мысль, что убийцы могли сойти с проходящего поезда, — рассуждал Виктор, — тогда дело дрянь. Тяжело нам придется.
— Нет. Интуитивно чувствую, нет. Поезда дальнего следования почти исключены. С восьми до двенадцати ночи, я беру время с поправкой, останавливалось два таких поезда: ашхабадский и саранский. У обоих стоянка двенадцать минут. Невозможно за такое время пробежать через туннель, затем — через площадь — добежать до продовольственного магазина и вернуться назад. Учти, народу много, значит, надо расталкивать, пробиваться. В общем, я подсчитал, что при самых благоприятных обстоятельствах уходит минут восемь-девять, но тогда они опаздывают на поезд.
— Допустим, они опоздали на поезд.
— Им надо будет добираться до места назначения. Поезда этого направления идут через сутки. В кассе мне сообщили, что билеты на них в течение последующих двух суток не продавались. Состав
