Мальцев и Виктор Шалимов.
Каток в этом поселке оказался небольшой, уютный, чем-то напоминающий наш Дворец спорта ЦСКА. Внутри он весь был напичкан телекамерами. Зрителей на трибуны не пускали - все происходило в обстановке строжайшей тайны. Зрелищем монопольно владело телевидение: оно записывало все происходящее на видеопленку. Во время показа по телевидению финальных матчей Кубка Стэнли эта видеозапись и будет продемонстрирована зрителям. С нас взяли честное слово не разглашать до весны результатов «шоу-даун».
Мы, признаться, с некоторым трепетом появились на катке. Но уже вскоре освоились. И хотя игроки не понимали языка друг друга, это не мешало всем нам быстро проникнуться взаимными симпатиями.
Сначала состоялась жеребьевка. Она проходила традиционно: в цилиндрах были спрятаны бумажки с фамилиями хоккеистов. Нападающие «вытаскивали» себе вратарей, а вратари «выбирали» нападающих. Когда пришел мой черед запустить руку в цилиндр, я вытащил бумажку с фамилией Лярош. Я знал, что означает эта фамилия. Лярош - восходящая «звезда» из Питтсбурга (сейчас он играет в «Монреаль канадиенс»). Этакий красивый француз, которому, кажется, на роду написано счастливое будущее. Словом, я решил, что в споре с этим парнем мне придется туго.
Вслед за мной попытать счастье к цилиндру подошел Потвин. Всем было видно, как сильно волновался канадец.
- Третьяка давай! - в шутку закричали Потвину.- Тяни Третьяка.
Бедный парень совсем потерял голову. Он решительно вытащил бумажку, развернул ее и в сердцах бросил на пол. «Третьяк»,- сразу догадались все. А я подумал, что одним соперником у меня, кажется, уже меньше. Потвин заранее сложил оружие.
Теперь настала пора определить время: кому в какой час выходить на лед? «Только бы не первым»,- заклинал я. Ведь я даже не представлял толком, что мне предстоит делать. Ночь накануне я почти на спал: все думал, как сыграю, не уроню ли марку нашего хоккея? Я редко волнуюсь так сильно даже перед самыми ответственными матчами.
И что вы думаете? Конечно, я вытащил бумажку, на которой было написано - «8 часов 30 минут». Иначе говоря, мне выпал первый номер. Вот ведь не повезло.
Сначала полевые игроки состязались в искусстве обводки, быстроты действий и точности броска. По условиям турнира форвардам предстояло выполнить ряд очень тяжелых упражнений, требующих безупречного владения клюшкой, снайперской меткости… Редко кому удавалось сделать все, как надо. Судьи учитывали даже скорость полета брошенной по воротам шайбы - ее измеряли специальным радаром.
Затем наступила очередь вратарей. Первым мои ворота атаковал Потвин. Волнение, как обычно, улетучилось, едва я занял свое место на льду. Судья дал свисток. Потвин изо всех сил понесся на меня, а я в свою очередь выскочил метра на четыре вперед, навстречу канадцу. Тот, видно испугавшись, раньше времени бросил шайбу, и она попала прямо мне в ловушку. Все три попытки кончались одинаково: шайбы я брал. Лярош был более удачлив: две шайбы из трех он сумел забросить в мои ворота. Сначала он сделал сильнейший бросок издалека, при этом у канадца сломалась клюшка, что сбило меня с толку. Пока я выискивал глазами шайбу среди обломков клюшки, она медленно заползла в ворота. Таким образом счет стал 4:2 в мою пользу. А хорошо это или плохо, я не знал. Ведь никто из других вратарей еще не выходил на лед.
Переодевшись, я пошел наверх. Там из-за стеклянной перегородки был виден каток и все происходящее на нем. Я взял кофе, устроился в кресле и стал ждать, что будет дальше.
На лед вышел Холечек. Он был бледен и очень волновался. Сначала чехословацкий вратарь пропустил три шайбы, потом еще две. Итого пять. Мне стало ясно, что последним я уже не буду. Затем наступила очередь шведского вратаря Эстрема. Ему забили из шести три. Эстрему, пожалуй, не повезло больше других: по его воротам бросали очень сильные снайперы - Кларк и Жильбер. Финн Леппинен тоже пропустил три из шести. Ему предстояла переигровка с Эстремом. Швед оказался более удачлив и вышел в полуфинал.
Мы пообедали, а затем опять была жеребьевка. Я вытащил бумажку с именем Ситтлер. Ого, думаю, ничего себе! Ситтлер только что Холечеку три из трех забил. Этот форвард из «Торонто мейпл лифс» очень силен. (Кстати, чуть позже он подтвердил свою высокую репутацию в матчах Кубка Канады.)
А меня «вытащил» Грант, капитан «Детройта», победитель двух последних «шоу-даун».
Но зато теперь я уже знаю, что не так страшен черт, как его малюют. Все шайбы, брошенные Ситтлером, я беру. 3:0 в мою пользу. Грант забивает только один гол. Значит, окончательный счет 5:1. Чтобы попусту не тратить нервную энергию, ухожу в раздевалку, буду там ждать итогов соревнований Эстрема против Ляроша и Кларка. И вот дверь открывается, входит Эстрем. Вижу - радостный. Неужели он взял все шесть шайб и обошел меня? Эстрем подходит ко мне. «Сколько?» - спрашиваю я. «Три»,- показывает он на пальцах. Три из шести? Все бросились меня поздравлять - ты первый. Я вышел в финал. Из европейских форвардов финалистом стал чех Глинка. У канадцев в финал вышли вратарь Стивенсон и нападающий Грант.
В финале первым в ворота стал Стивенсон. Глинка забил ему две шайбы, Грант - одну. Меня это почему-то окончательно успокоило. Я вышел на лед и подумал: «А ведь тебе ничто не мешает установить рекорд: шесть из шести. Вперед!» И действительно, все шесть попыток окончились в мою пользу. Я завоевал первый приз среди вратарей, Иван Глинка - среди нападающих. Так закончилось это необыкновенное соревнование.
Приехав в Москву, я подробно рассказал о «шоу-даун» нашим спортивным руководителям и журналистам. Хорошо, чтобы подобное хоккейное шоу проводилось и у нас. Оно, безусловно, полезно и для вратарей, и для нападающих, а уж о зрителях я не говорю - они были бы в восторге…Наша встреча продолжается уже больше двух часов, а вопросам, кажется, не будет конца. Меня просят рассказать о личной жизни, интересуются планами на будущее, спрашивают, почему плохо играет «Спартак», чем занимается Константин Локтев, как я отношусь к Александру Якушеву и в чем причины неудач футбольной команды ЦСКА?… Приятно, что люди так горячо интересуются спортом, так близко к сердцу принимают удачи и промахи любимых команд.
Пора прощаться. Из груды записок ведущий выуживает листочек в линейку, протягивает мне. «Владислав Александрович! - написано там.- Поздравляем вас с десятилетним юбилеем выступления за команду ЦСКА. Огромных успехов вам в спорте и прежде всего на предстоящем чемпионате мира! Ваши болельщики».
- Спасибо, друзья!
…Закончу эту главу тем, с чего ее начал - еще несколько слов о болельщиках.
Журналисты любят спрашивать известных спортсменов о том, как они относятся к зрителям? Когда такой вопрос задают мне, я отвечаю без особых раздумий. Да, для меня все давно уже ясно: я глубоко уважаю истинных ценителей и знатоков спорта. Без них нельзя представить себе наш хоккей. Правда, встречаются среди болельщиков фанатично настроенные люди, которые, не разбираясь в тонкостях игры, не понимая ее красоты, дни напролет проводят за разговорами о «своей» команде, считают и пересчитывают очки и шайбы, «перемывают косточки» игрокам. Как убоги эти разговоры! И как хорошо, что таких «болельщиков» у нас меньшинство.
Всех хоккеистов они почему-то зовут на «ты», автограф просят оставить на какой-нибудь мятой бумажке, чуть ли не на трамвайном билете, а сделаешь такому замечание, так обижается: «Зазнался Третьяк».
Однажды летом, после завершения хоккейного сезона, мы с женой поехали в театр. Уже подруливая к зданию «Современника», слышу сзади гудки. Обернулся- такси догоняет. Думаю, может, я правила нарушил или с машиной у меня что-то не так? А из такси вылетает гражданин, чуть навеселе:
- О, Владислав, поздравляю, поздравляю!
- Спасибо,- чуть обескураженно отвечаю ему.
- Я за тебя давно болел,- хлопает гражданин меня по плечу.- И поэтому…- он поднимает вверх палец.- И поэтому ты должен помочь мне купить «Жигули».
- Вы извините,- улыбаюсь я, думая, что он шутит.- Мы в театр опаздываем.
- Понимаю,- скользнул взглядом по Татьяне.- Все понимаю. Но ты запиши мой телефон. Как достанешь
