Но разве мыслимо уснуть в такую ночь?…
Глава 8
Расскажу в этой главе о том отрезке своей спортивной жизни, который ограничен во времени февралем 1979-сентябрем 1980 г. Эти полтора года вместили в себя много событий, о которых нельзя не вспомнить. Главным, конечно, были зимние Олимпийские игры в Лейк-Плэсиде.
Начать же, по-видимому, надо с «Кубка вызова», розыгрыш которого стал еще одной интересной страницей в летописи наших взаимоотношений с североамериканскими профессионалами.
Руководители НХЛ подвели под «Кубок вызова» такую идею: до этого, дескать, встречи любителей и профессионалов проходили с переменным успехом, а теперь пришла пора выяснить, кто же все-таки сильнее. Давайте, мол, поставим точку в этом затянувшемся споре.
Все три встречи из чисто коммерческих соображений организаторы турнира решили провести в нью- йоркском Мэдисон сквер-гардене, вмещающем, как известно, 17,5 тысячи зрителей. Правда, впоследствии они пожалели об этом, поскольку холодную нью-йоркскую публику нельзя сравнить с темпераментной монреальской- вот там болельщик действительно лишний игрок на поле.
Основу команды хозяев составляли игроки «Монреаль канадиенс» во главе с тренером этого клуба Скотти Боуменом. Естественно, и почерк у канадской сборной был соответствующим: никто не лез в драку, все хотели играть в хоккей, а не ломать соперникам кости. Но зато желание победить в мини-турнире у профессионалов было самое горячее. Многие «звезды» НХЛ заявили через прессу, что они лучше умрут, чем уступят русским на этот раз. Мы тоже настраивали себя на серьезный лад, хотя, откровенно сказать, наши тренеры отнюдь не преувеличивали для команды значения «Кубка вызова». «Играйте хорошо, с отдачей, но помните, что самое важное состязание у нас впереди, это чемпионат мира»,- говорили они нам.
Приехали мы в Нью-Йорк за три дня до первой игры, а обычно именно на третий день после прилета за океан человек чувствует себя хуже всего, это пик акклиматизации. Как никогда, о нас «заботились» агенты службы безопасности, они были с командой неотступно, нашу раздевалку каждый день обыскивали с помощью специально обученных собак: кто-то пустил слух, что против советских хоккеистов готовится диверсия. Ни для кого не секрет, что за океаном немало противников мира и разрядки, так вот, спортсмены для них - самые настоящие враги… Приходится поэтому мириться и с круглосуточной опекой дюжих парней из ФБР, и с псами в раздевалке.
Первый матч начался с того, что мне забросили две шайбы подряд. Общая победа осталась за хозяевами - 4:2. Умница все же этот Боумен! Он посоветовал своим хоккеистам исключить дальние броски по нашим воротам. Заокеанский тренер рассуждал, видимо, так: чем больше Третьяку бросают, тем он лучше разогревается и тем увереннее себя чувствует. Так было и в 72-м, и в 74-м, и в 76-м, когда профессионалы обрушивали на ворота советской команды град шайб. Мы поступим по-другому, решил Боумен, лучше редко, да метко.
По нашим воротам было сделано в тот вечер всего 18 бросков, но каждая из атак таила в себе реальную угрозу гола, это был содержательный, комбинационный хоккей. «Ну, все,- сказали себе профессионалы,- теперь ясно, что мы сильнее. Вторая игра тоже будет за нами, а третью русские отдадут нам даром».
На следующий поединок мы вышли куда более собранными и по-спортивному злыми. Наше самолюбие было задето, и теперь мы уже играли без оглядки на чемпионат мира, на советы тренеров беречь себя. Тон задавал Борис Михайлов: когда капитан отдыхал на скамье запасных, только и слышалось его напористое «Вперед!», а когда он выходил на лед, то вдохновлял товарищей личным примером.
Вначале мы проигрывали - 2:4, но у каждого из ребят сохранялось ощущение, что мы сильнее, что вот- вот наступит перелом. Боумен построил оборону на двух парах защитников - все они рослые, мощные парни, им было тяжело угнаться за нашими юркими форвардами, они стали выдыхаться. Тогда и Драйден задергался. 5:4 - выиграли мы.
Счет третьего, последнего в этой серии матча - 6:0 в пользу сборной СССР. Говорят, что в тот день москвичи просто одолели телефонными звонками спортивную редакцию ТАСС: «Неужели 6:0? Нет ли в этом какой-нибудь ошибки?» Казалось невероятным, что «звезды» профессионального хоккея проиграли вот так «всухую», бесславно…
Наши ворота защищал Мышкин, а Драйдена сменил Чиверс. Володя Мышкин сыграл превосходно, за три периода он не сделал ни одной ошибки - случай в хоккее редкостный. Мне нравится самообладание и решительность этого способного хоккеиста, его приветливость, уживчивый характер. Перед канадскими профессионалами Мышкин не испытывал ни робости, ни смущения - они для него «прочитанная книга»: наш молодой вратарь играл против канадцев и за «Крылышки», и за вторую сборную. Отмечу также, что Володя прошел хорошую вратарскую школу, занимаясь у В. Г. Ерфилова, который в середине 60-х начинал тренировать и меня. Словом, у этого парня есть все задатки для того, чтобы стать большим мастером.
Что касается Джерри Чиверса, то он после матча жаловался: «Русские делали со мной все, что хотели. Я выглядел ужасно. Не знаю, смогу ли прийти в себя после такого удара».
На лицах профессионалов после финальной сирены читалась подобающая случаю скорбь: все правильно, они присутствовали при похоронах мифа об их непобедимости.
Интересно, что в США и Канаде постарались забыть о «Кубке вызова» -ни анализа, ни выводов, ни отзывов в печати. Будто этого турнира и в помине не было…
Завершился тот удачный для советского хоккея сезон победой на первенстве мира и Европы в Москве. Подготовка к этому ответственному испытанию была построена так, что мы постепенно подходили к своей наивысшей форме, играли от матча к матчу все лучше и самые быстрые обороты набрали к решающим поединкам - с командой ЧССР. Результаты этих встреч-11:1, 6:1-в комментариях не нуждаются. Мне казалось: возникни сейчас необходимость еще в одном круге соревнований, и мы бы провели его даже сильнее. Обычно к концу любого турнира у игроков накапливается усталость - и физическая, и нервная. А тут мы не знали, куда девать энергию. Это был наглядный результат разумной и дальновидной тренерской стратегии.
Все звенья сборной СССР провели чемпионат ровно и сильно. Меня, как и в 1974 году, признали лучшим вратарем мирового и европейского первенств. В числе шести лауреатов директорат ЛИХГ объявил также Валерия Васильева, Бориса Михайлова, Сергея Макарова.
…Горькое событие той весны: не стало Всеволода Михайловича Боброва.
Это был удивительный человек. Еще недавно легендарный спортсмен, он сумел стать незаурядным педагогом, «открыл» и воспитал немало хоккейных талантов. Авторитет в спортивном мире Всеволод Михайлович имел огромный, причем этот авторитет основывался не только на его выдающихся прошлых заслугах (как думают многие), но и на его личных человеческих качествах. Например, таких, как доброта, честность, уравновешенность, постоянная готовность помогать окружающим.
Вспоминаю чемпионат мира 1974 года в Хельсинки. После того злополучного матча, когда мы крупно проиграли чехословацкой команде, в раздевалке на нас обрушился град упреков. Особенно не стеснялся в выражениях один из руководителей делегации… Опустив головы, молча сидели мы на скамейках. Нам и так было не по себе, а тут еще эта «накачка». И вдруг заходит Бобров. Спокойно и рассудительно говорит:
- Ничего, ребята. Не все потеряно. И мы, тренеры, виноваты. Будем теперь вместе исправлять ситуацию.
Именно такие слова нужны были тогда команде.
Вообще, раздраженного, взвинченного, злого Боброва я не помню. Всегда он был спокойным, ровным, доброжелательным. К игрокам неизменно относился с уважением, доверием, и спортсмены платили ему тем же. Это не значит, что Всеволод Михайлович не был требовательным. Нет, за соблюдением режима, за выполнением тренировочных объемов он следил строго, если кому и делая поблажку, то только самым
