одновременно владельцами «Медиа-Моста» и телекомпании.
Последующие события, однако, на мой взгляд, лишь подтвердили правильность именно моей
оценки.
Во-первых, собственно свобода профессиональной деятельности ни НТВ, ни каких-либо иных СМИ, как входящих в медиахолдинг, так и не входящих в него, не была ограничена.
Во-вторых, вслед за «партией НТВ» по почти такому же сценарию началось разрушение другой, еще более мощной квазипартии-олигополии — «партии ОРТ».
В-третьих, характерна реакция части журналистского и политического сообщества на ликвидацию «Программы Сергея Доренко» на ОРТ. Часто именно те люди, которые осенью прошлого года говорили, что программа Доренко — это не свобода слова, а злоупотребление этой свободой, в лучшем случае — пропаганда, в худшем — журналистское киллерство, и потому как раз в интересах свободы слова и независимости СМИ надо эту программу закрыть, люди, требовавшие этого, квалифицировали следование их совету, но с годовым лагом, как цензуру и свертывание свободы СМИ.
Последний пример, по-моему, ярко свидетельствует о том, что многие, мягко говоря, запутались то ли в терминах, то ли в сущностях, то ли в лозунгах. А всё потому, что не хотят видеть правду, а порой и сознательно ее искажают.
Сказанное, однако, не означает, что всё происходившее в последние месяцы с «Медиа-Мостом», а затем и с ОРТ не имеет никакого отношения к СМИ и к свободе СМИ.
Имеет. И по мере эскалации конфликта — всё более непосредственное.
548
Последняя вспышка конфликта — скандал вокруг «протокола № 6» (назовем этот скандал для краткости и выразительности так) — подвела нас к проблеме угрозы свободе СМИ вплотную. Но и сейчас, чтобы объективно оценить реальность этой угрозы как тенденции или уже свершившегося факта, нужно проанализировать ситуацию в некоторых ее аспектах, о которых почему-то опять никто не говорит.
Возьму на себя смелость осветить эти аспекты, рассмотрев, в частности, такой, как соотношение «политика» и «журналиста» в отдельно взятом журналисте, например в Доренко или Киселеве.
Сделаю я это в следующей (завтрашней) статье, отметив в заключение этой, что проблема свободы СМИ в России балансирует сегодня на кончике иглы: еще одно просто неосторожное или намеренно неосторожное движение власти (именно власти) — и о ликвидации этой свободы в значимых объемах можно будет говорить, а следовательно — нужно будет кричать.
21 сентября 2000 г.
В этой статье я буду говорить об НТВ, иногда подразумевая под ним и весь холдинг «МедиаМост». Во- первых, так проще. Во-вторых, именно НТВ является профессиональной (как медийная структура) и политической (это в данном случае важно) жемчужиной империи Владимира Гусинского. Более того — символом этой империи.
Сначала несколько аксиом, то есть утверждений, не требующих доказательств. Причем аксиомы эти касаются не имущественных отношений между кредитором и компанией, обремененной долгами, которые она не может выплатить. Это не моя сфера, к тому же здесь всё достаточно очевидно (в рыночной экономике). Речь я буду вести о том, что относится к соприкосновению в СМИ бизнеса, журналистики и политики.
В рыночной экономике переход какого-либо телеканала, газеты, журнала из одних рук в другие путем продажи (в том числе и за долги) не является ограничением свободы СМИ, хотя после такого перехода профессиональная политика данного СМИ может и измениться.
549
При этом, конечно, важна юридическая чистота сделки. В случае с НТВ мы видим, что обе стороны («Газпром» и «Медиа-Мост») обвиняют друг друга в несоблюдении этой чистоты. Спорить можно до бесконечности — окончательное решение только за судом.
Нет ничего незаконного и в том, что за сделкой стоит какое-то третье лицо. Например, государство — как акционер «Газпрома» — ставит перед «Газпромом» задачу приобретения НТВ за долги «Газпрому».
Проблемы возникают там, где проявляются мотивы такой сделки и конкретные действия сторон по ее осуществлению.
Если владельца НТВ незаконно сажают в тюрьму, а затем выпускают под обязательство продать телекомпанию (иначе будешь посажен вновь) — и тому есть доказательства, то это и политически ущербно, и (выражусь осторожно, хотя, видимо, в законодательстве такой случай квалифицируется определенно и жестко) юридически несостоятельно.
В случае с НТВ, как мне кажется, даже несмотря на весомость аргументов представителей «Газпрома», правота на стороне НТВ. При этом не важно, что Гусинскому удалось обхитрить Коха. Важно, что НТВ имеет весомый и для публики, и, думаю, для суда набор аргументов и доказательств того, что Гусинского действительно заставили подписать договор, который он, будучи свободным в своих действиях, не подписал бы — даже если бы впоследствии вынужден был бы подписать его по решению суда.
То есть, проще говоря, в этом случае Гусинский прав, «Газпром» не прав.
Теперь о мотивах.
Если влиятельному акционеру «Газпрома» не нравится политическая линия НТВ, а НТВ не может отдать долги «Газпрому», то этот влиятельный акционер, используя свои возможности, может юридически чисто приобрести НТВ, а затем обеспечить на этом телеканале нужную ему политическую линию.
Признаться в истинных мотивах этого решения никто такого влиятельного акционера заставить не может. Никаких нарушений ни буквы, ни духа Закона о СМИ при этом не нужно — есть простые и эффективные технологии достижения искомой цели.
Если этот влиятельный акционер — частная структура, то вообще ни к чему не подкопаешься.
550
Если этот влиятельный акционер — государство (как в случае с НТВ), то юридически, думаю, его тоже обвинить не в чем.
Но вот политически — естественно, возникают и подозрения, и обвинения в попытке поставить под контроль независимое от государства средство массовой информации.
То есть, как ни крути нынешнюю коллизию с НТВ, она упирается либо в закон — и тогда надо действовать через суд, который теоретически вынесет справедливое решение. Либо надо разбираться с политикой.
НТВ резонно ставит под сомнение справедливость возможных судебных процессов по этому делу в России, ибо предполагает, что суд будет основываться не на законе, а на воле государства (власти, Кремля). То есть опять дело упирается в политику.
Суммирую логику НТВ: если бы в России не было проблем с властью (политикой), то юридически НТВ это дело выигрывало бы, а если бы даже проиграло (в части признания НТВ банкротом), то речь шла бы лишь о передаче телекомпании от одного собственника другому, что не является нарушением Закона о СМИ.
Но власть, во-первых, заставляет «Газпром» и правоохранительные органы действовать определенным образом, а во-вторых, преследует цель не возвращения каких-то долгов, а именно изменения профессиональной линии телеканала, то есть ограничения свободы СМИ. Чистая политика.
Это долгое вступление понадобилось мне как раз для того, чтобы перейти к двум аспектам «проблемы НТВ» (и, кстати, теперь и ОРТ) для власти и одновременно к «проблеме Кремля» для НТВ и ОРТ. К двум аспектам, о которых во всех последних дискуссиях об НТВ и ОРТ, как я вижу, никто почему-то не говорит. И в первую очередь об этом не говорят журналисты.
Имя этим проблемам «журналист как политик» и «цензура и отдельно взятый журналист».
Довольно давно уже и Евгений Киселев, и Сергей Доренко числятся в сотне ведущих политиков России (по экспертным опросам «НГ»). Может быть, это метафора?
В общем-то, всё в нашей жизни метафора, даже утверждение, что Кремль равен власти в России.
551
