Вернусь к перечислению целей, ради достижения которых обман используется в журналистике:
• отвод внимания от истинных целей той или иной публикации или от ее реального источника;
• клевета в чистом виде — размещение ложной информации, имеющей и первой и конечной целью нанесение максимального ущерба кому-либо или чему-либо;
• наконец, отказ в публичном признании своих ошибок и даже лжи.
185
Не слишком разнообразны формы маскировки или прикрытия обмана. Его подают в виде слухов, делая соответствующие оговорки; давая ссылки на анонимные или трудно верифицируемые источники информации (секретные досье, архивные документы, умерших людей, документы, находящиеся в других странах, и т. п.); приводя «документальные подтверждения», лишь внешне производящие впечатление таковых (известная история по компрометации в 1993 году Александра Руцкого, тогда еще вицепрезидента России, путем демонстрации «трастовых договоров», как позже выяснилось — полностью фальсифицированных, которыми он якобы передоверял распоряжение своими нелегально полученными деньгами третьим лицам за рубежом). Используются также ссылки на столь высокие авторитеты, которые никогда не будут опровергать эти сведения, данные к тому же в предположительной или общеутвердительной форме: «Как известно, президент Путин недолюбливает политика X» или «Скорее всего, в Кремле У никогда не был». Смешно или абсурдно в ответ на такие выпады просить президента послать в газету письмо с подтверждением того, что всё в действительности наоборот — «как раз политику X он доверяет», или предъявлять редакции СМИ корешки пропусков в Кремль, которые подтвердят реальность твоего частого посещения этой сакральной обители власти.
Отдельно выделим обман аудитории, возникающий как результат желания отдельных СМИ и журналистов во что бы то ни стало привлечь к себе внимание. Здесь в ход идет многое: сочинение фальшивых интервью со знаменитостями; плагиат из малодоступных источников; утверждения о том, что данное СМИ или данный журналист когда-то впервые обнародовал то, что другим стало известно только сейчас, или совершенно точно и ранее других спрогнозировал только что случившееся событие; сообщения о вообще не имевших место событиях, заговорах, интригах — с соблюдением внешней правдоподобности описываемого.
И конечно же одним из наиболее распространенных видов обмана, к которому не причастны сами журналисты, а формально и редакции, но который приходит к нам через СМИ, является публикация очевидно лживых рекламных объявлений, всяческих астрологических прогнозов и т. п.
186
В последнее время многое из перечисленного (но далеко не всё) встречается реже, ибо начала работать судебная система. В начале же 90-х годов большинство изданий, особо последовательно этой линии придерживалась газета «Коммерсантъ», просто отказывались печатать какие-либо опровержения на свои тексты, даже когда в редакции понимали, что опубликована прямая ложь. Я хорошо знаю это, ибо ко мне в «Независимую газету» десятки раз обращались те, кто не мог напечатать свои не то что «иные мнения», но даже и иные, реальные факты в ответ на ошибочные публикации в тех или иных изданиях.
Более того, в тот период в невыгодном положении оказывался как раз тот, кто признавал и исправлял свои ошибки. Это правило я завел в «Независимой газете». А так как журналисты много ошибаются и нередко врут, результатом этого волевого решения стало то, что «НГ» довольно часто, причем не в укромных местах, публиковала исправления своих ошибок и извинения за них. И конкурирующие издания, скрывавшие от читателей свои ошибки, не стеснялись при всяком удобном случае писать, что «Независимая газета» чаще других ошибается, потому и вынуждена так часто извиняться. Это была прямая ложь коллег, но здесь я возвращаю вас к предшествующей лекции, где речь, в частности, шла и о недобросовестной конкуренции.
Я обременил данным пассажем эту лекцию не только с целью проиллюстрировать один из видов обмана в СМИ, но и затем, чтобы сформулировать очередную максиму журналистики, которую многие посчитают вообще невозможной для выполнения. Здесь я могу только согласиться с тем, что эта норма очень опасна для тех, кто имеет смелость ей следовать. А максима такова:
ПЛОХО ОШИБАТЬСЯ, НО ЕЩЕ ХУЖЕ И КРАЙНЕ ГЛУПО УПОРСТВОВАТЬ В СВОИХ ОШИБКАХ И НЕ ПРИЗНАВАТЬ ИХ. ПРАВДА, ДЕЛАЯ ЭТО ПУБЛИЧНО, СЛЕДУЕТ ВСЕГДА БЫТЬ ГОТОВЫМ К ТОМУ, ЧТО ВАШЕЙ ЩЕПЕТИЛЬНОСТЬЮ ПОСТАРАЮТСЯ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ВАШИ КОНКУРЕНТЫ, ВРАГИ, А ПОРОЙ ДАЖЕ И ДРУЗЬЯ.
Возвращаясь к собственно моральным проблемам, возникающим перед журналистами, я бы сформулировал еще одну максиму журналистики (уже золотую):
187
ПОСКОЛЬКУ НИКТО ИЗ ЖУРНАЛИСТОВ НЕ МОЖЕТ ЗАРЕЧЬСЯ ОТ ТОГО, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ ВЫНУЖДЕННЫМ ОДНАЖДЫ ПРИБЕГНУТЬ К ОБМАНУ, ОТВЕДИТЕ СЕБЕ В НАЧАЛЕ СВОЕЙ КАРЬЕРЫ ПРАВО ВСЕГО НА ТРИ ТАКИХ ПОСТУПКА. И ПОСКОЛЬКУ ВАША ЖИЗНЬ В ЖУРНАЛИСТИКЕ БУДЕТ ДОЛГОЙ, СТАРАЙТЕСЬ КАК МОЖНО ДОЛЬШЕ ОТТЯГИВАТЬ ПЕРВЫЙ ТАКОЙ ОПЫТ, ИНАЧЕ ВЫ ПРЕЖДЕВРЕМЕННО ИСПОЛЬЗУЕТЕ ТО, К ЧЕМУ ВАМ, ВОЗМОЖНО, ЕЩЕ ПРИДЕТСЯ ПРИБЕГНУТЬ, А ЛИМИТ БУДЕТ УЖЕ ИСЧЕРПАН. ПОСЛЕДНЮЮ ТАКУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ НАДО ВООБЩЕ ОСТАВИТЬ НА САМЫЙ КОНЕЦ СВОЕЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЖИЗНИ.
И последняя — в этой лекции — максима:
ЛОЖЬ - СЛИШКОМ СИЛЬНОЕ ОРУЖИЕ. И ИНОГДА ЕЮ ВСЕ-ТАКИ ПРИХОДИТСЯ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ В ЖУРНАЛИСТИКЕ, ПОЛЬЗОВАТЬСЯ СОЗНАТЕЛЬНО И ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО. НО ПОСКОЛЬКУ ЭТО СЛИШКОМ СИЛЬНОЕ ОРУЖИЕ, ЕГО НЕЛЬЗЯ ПУСКАТЬ В ДЕЛО БЕЗ САМОЙ КРАЙНЕЙ НУЖДЫ. ВПРОЧЕМ, ПРАВДА - ОРУЖИЕ ЕЩЕ БОЛЕЕ СИЛЬНОЕ. НО УДОБНОЕ ТЕМ, ЧТО ИМ МОЖНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЧАСТО. ЧАСТО, НО НЕ ВСЕГДА.
Дойдя до конца этой лекции, я решил, что нет смысла читать еще одну, специальную, лекцию о моральных проблемах журналистики. Основные моральные проблемы мною уже перечислены и сформулированы. Других я коснусь в тех местах моего курса, где они естественным образом проявятся. А главное, в общем-то, сводится к довольно простой вещи: все моральные проблемы каждый человек решает сам и только так, как это свойственно лично ему в рамках его взаимоотношений с окружающими и обществом в целом. Одни моральны только под страхом репрессий (пусть чисто профессиональных), другие... — впрочем, вы и сами это знаете.
Журналистика — не лучшая блюстительница общественной морали, особенно сегодня. Но морализаторством она занимается охотно. Сам я этого не терплю. Может быть, потому, что лично знал и знаю кое-кого из самых больших «моралистов» в СМИ. Как вы понимаете, многие из них в жизни не демонстрируют и десятой доли того, что постоянно, со страниц газет и с экранов телевизоров требуют от других.
Справедливости ради надо сказать, что 90-е годы были не лучшими для расцвета морали как в России вообще, так и в рос-
188
сийской журналистике в частности. Заработки большинства журналистов даже в Москве были более чем скромными, и многие — по одной этой причине — вынуждены были пускаться во все тяжкие. Самым безобидным при этом была работа под двумя крышами: в каком-нибудь известном русском СМИ (ради интереса, престижа и более свободного доступа к российским политикам) и одновременно подработка в западных изданиях и информационных агентствах (их московских бюро) — это ради денег. Причем информация для западников доставалась под прикрытием удостоверения СМИ отечественного. Конечно, никакой моральной кодекс, ни общечеловеческий, ни профессиональный, этого не допускает
— ведь от своих русских главных редакторов всё это держалось в секрете. Разгадать который, впрочем, по некоторым признакам и особенностям поведения журналистов, этим грешащих, было нетрудно.
Только-только эта система стала разрушаться, как появилась новая напасть. В России народился пиар и как грибы после дождя стали возникать соответствующие агентства. Тут уже не было никаких приличий — западники хоть не заставляли нелегально пропихивать нужные им тексты в те СМИ, где официально числились их наемные журналисты.
Словом, еще не пришло время всерьез говорить о морали в русской журналистике. Когда журналисту не
