советовал в нашем теперешнем состоянии подвергать себя чрезмерным физическим нагрузкам, проводя в седле по двенадцать – четырнадцать часов в сутки. Мы с Инной признали разумность его доводов, справедливо рассудив, что две лишние недели дела всё равно не меняют, а длительные дневные переходы вряд ли окажутся нам по плечу и уж наверняка не поспособствуют скорейшему восстановлению наших сил.
В спешке готовясь к отъезду, мы совсем забыли поинтересоваться, каким способом будем пересекать Грани. Лишь перед самым отъездом Инна обратилась с этим вопросом к Сандре.
— По Трактовой Равнине, как же ещё, — ответила девушка, пожав плечами. — Более быстрого способа пересекать Грани ещё никто не изобрёл... Для людей, я имею в виду, — уточнила она после короткой паузы.
— Мы встречали упоминание о Трактовой Равнине в книгах, — заметил я. — Но думали, что это просто другое название для трактового пути.
— Собственно, так оно и есть. Равнина включает в себя все трактовые пути, которые уже существуют и которые могут быть созданы. Путешествуя по Равнине, мы фактически прокладываем свой собственный тракт, выбирая из всех доступных путей по возможности самый короткий. А обычный трактовый путь связывает сразу несколько тысяч Граней, поэтому идёт не по прямой, а петляет от одной Грани к другой. Вот так и получается, что по Равнине до Вечного Города можно добраться за месяц – полтора, а если следовать по обычному тракту, то такая поездка займёт почти год.
— Как мы попадём на Трактовую Равнину? — спросила Инна. — Надеюсь, для этого не нужно ехать к ближайшему трактовому пути?
— Конечно, нет. Мы лишь доедем до ближайшей Вуали, это... ну, такая область, где Агрис плотнее, чем в других местах, соприкасается с соседней Гранью, и... — Сандра умолкла и смущённо захлопала ресницами. — Честно говоря, я плохо разбираюсь в теории, лучше обратитесь за объяснениями к господину Сиддху. Я знаю лишь, что в некоторых местах Рёбра между Гранями становятся прозрачными, и такие места называются Вуалями. Я умею находить Вуали и открывать вход на Равнину, умею ориентироваться там и путешествовать по Граням... Но всему этому я научилась не так давно, меньше трёх лет назад.
Ещё Сандра рассказала нам, что Вуали распределены на Гранях очень неравномерно: бывает, по несколько на квадратную милю земной поверхности, а бывает, что нет ни одной в радиусе доброй сотни миль. Никакой строгой закономерности распределения Вуалей до сих пор не установлено. Единственно лишь известно, что Вуали «не любят» неровностей ландшафта, поэтому в горных районах они обычно большая редкость. Зато на равнинах проблем с их поиском, как правило, не возникает.
Ближайшая к нам Вуаль находилась примерно в двух километрах от Шато-Бокер, недалеко от развилки трёх дорог, одна их которых вела собственно к замку, другая — в Хасседот, а третья, по которой пять дней назад мы сюда приехали, уходила на северо-восток к древней столице Лиона, Руану.
У развилки мы остановились — здесь наши пути должны были разойтись. Герцог спешился и попрощался с каждым из нас в отдельности. Всем мужчинам он крепко пожимал руки, а меня вдобавок обнял. Девушек он не только обнял, но и расцеловал, а когда прощался с Инной, в его глазах стояли слёзы. Он снова, в который уже раз, поблагодарил нас за всё, что мы сделали, и заверил, что мы всегда будем желанными гостями в его доме.
Затем мы коротко простились со всеми остальными, снова сели на лошадей и съехали на широкий луг, поросший густой зелёной травой. Предупреждённые заранее крестьяне уже отогнали к Руанской дороге пасшийся на лугу скот — как говорится, от греха подальше, — и теперь стояли на обочине, придерживая своих бурёнок и с любопытством глазея на нас.
Метров через семьдесят Виштванатан Сиддх дал знак остановиться. По его и Сандры сосредоточенным взглядам мы поняли, что находимся перед Вуалью. Однако я, как ни обострял своё восприятие, не обнаружил в этом месте ничего особенного. Инна тоже.
— Нам ещё многому предстоит научиться, — со вздохом констатировала она. — В упоении победой мы совсем позабыли о своём невежестве.
Между тем Сандра, бросив вопрошающий взгляд на Сиддха и получив в ответ утвердительный кивок вкупе с ободряющей улыбкой, выехала на несколько корпусов вперёд, после некоторых колебаний спешилась и замерла с поднятыми на уровне лица руками.
Мы с Инной почувствовали присутствие чар. Они исходили от Сандры и были направлены, как нам казалось, в пустоту. Девушка плела перед собой какую- то замысловатую паутину из тончайших магических нитей. Почти всё, что она делала, было для нас сущей китайской грамотой, а те немногие действия, в которых мы с горем пополам разобрались, представлялись нам абсолютно лишёнными смысла. И в любом случае, мы не смогли бы повторить их правильно. Сандра оперировала силами, как сложным и очень тонким хирургическим инструментом; в наших же руках магия больше походила на тяжёлую кувалду или топор дровосека. Обрушить на лес огненный шквал — пожалуйста! Шарахнуть в дерево молнией — за милую душу! Но куда как труднее давалось нам что-нибудь созидательное. Например, излечение Йожефа отняло у нас больше сил, нежели схватка с Женесом.
— Сандра очень гордится своими успехами, — тихо, но так, чтобы мы услышали, произнёс Виштванатан Сиддх. — У неё как раз такой период, когда с каждым разом получается всё лучше и лучше.
Леопольд, который до сего момента внимательно следил за Сандрой, негромко фыркнул.
— Тоже мне, фокусы! — с чисто солдатской прямотой заявил он и, потеряв к происходящему всякий интерес, принялся пощипывать сочные побеги росшей здесь в изобилии молодой травы. Превращаясь в коня, он становился травоядным.
Наконец Сандра доплела свою призрачную паутину и плавно взмахнула правой рукой. В чистом безоблачном небе над нашими головами лениво заворчал гром, в воздухе запахло озоном. В нескольких шагах перед Сандрой над самой землёй возникло белое сияние. Оно резко взметнулось вверх, по ходу своего движения отклоняясь вправо, и стремительно пронеслось по широкой дуге, оставляя после себя светящийся след в виде полос радуги.
Не оборачиваясь, Сандра ловко вскочила в седло, хлопнула рукой по крупу своей Мальвины и проехала под радужной аркой. Я ожидал, что сейчас она исчезнет с поля нашего зрения, но этого не произошло. Сандра остановилась, развернула лошадь и крикнула нам:
— Порядок. Можете проезжать.
— Ну что же, вперёд, — сказал Сиддх и не спеша тронулся с места.
Прежде чем понукнуть Леопольда, я быстро оглянулся назад. Герцог и его люди всё ещё оставались у развилки и смотрели на нас. Видимо, они решили подождать, пока мы совсем не покинем Агрис. Я хотел было помахать им на прощание рукой, но потом решил, что сделаю это уже по ту сторону радуги, и потрепал гриву Леопольда.
— Поехали, котик.
Леопольд послушно затрусил к радуге вслед за Сиддхом. Рядом со мной ехала Инна, а за нами — Штепан и пятеро загорян. Йожеф пока не двигал фургон с места, дожидаясь, когда мы отъедем на достаточное расстояние.
Сердце моё учащённо забилось в преддверие встречи с неведомым. То, что я не чувствовал впереди ничего необычного, ещё больше усиливало моё волнение. Инна тоже заметно нервничала.
„Успокойся, солнышко,” — мысленно сказал я. — „Скоро всё проясниться. Скоро мы всё увидим... Вот! Прямо сейчас...”
Едва мы оказались под радугой, как мир вокруг нас в мгновение ока переменился. Хотя я был готов ко всему, но от неожиданности так сильно натянул поводья, что мой Леопольд взвился на дыбы. Ехавший следом Штепан лишь в самый последний момент сумел увести Беату в сторону, избежав столкновения со мной. Инна прореагировала более сдержанно — но и она была потрясена.
Открывшееся нашим глазам зрелище противоречило всем законам физики и просто здравому смыслу. Мы словно перенеслись на огромное... нет, одно уточнение — на
Я специально употребил слово «окоём», а не «горизонт», потому что как таковой линии горизонта здесь не было — и именно это поразило нас больше всего. Равнина тянулась вдаль, загибаясь немного кверху, и через несколько сотен километров растворялась в голубой атмосферной дымке — взгляду попросту не удавалось проникнуть дальше сквозь такой толстый слой воздуха.
Небо, насколько я мог судить, оставалось прежним. Впрочем, я не сомневался, что при переходе на другой «лоскут» оно тотчас изменится... Или, скорее, мы перестанем видеть
Когда все всадники, а следом и фургон, проехали под радугой, Сандра тут же погасила её. Виштванатан Сиддх сказал девушке короткое: «Молодец», затем отъехал немного в сторону и сосредоточенно засмотрелся вдаль, как будто что-то выискивая.
Сандра повернулась к нам, на её лице сияла довольная улыбка.
— Вот это и есть Трактовая Равнина, — произнесла она с гордостью художника за своё творение. — Впечатляет?
— Да, очень, — за нас обоих ответила Инна. — Особенно горизонт... вернее, его отсутствие. Эта Равнина действительно бесконечна?
— Ясное дело! Ведь количество Граней бесконечно, и на каждой из них, за исключением Основы, есть свои Вуали. А Трактовая Равнина как раз и состоит из совокупности всех существующих в мире Вуалей. — Сандра неопределённо взмахнула рукой, подразумевая всё находящееся вокруг нас. — То, что вы сейчас видите, это всё участки Агриса. Вуали с других Граней ещё очень далеко от нас. Пока что далеко.
— Ага! — сказала Инна. — Значит, Вуалью называется весь такой «лоскут», а не только точка входа на Равнину?
Сандра мотнула головой:
— Нет, не совсем. «Лоскуты» мы так и называем — лоскутами. А Вуаль, это немного другое, это — проницаемая граница между обычным пространством и Трактовой Равниной. На Вуали нельзя стоять или ходить по ней; её открывают и сквозь неё проходят. Другое дело, что Вуаль охватывает собой весь «лоскут». Пройти на Равнину и вернуться обратно на Грань можно в любой его точке, но в одних местах это сделать легче, а в других — труднее. Обычно Вуаль открывают там, где легче. — Она улыбнулась своей озорной улыбкой. — Хотя вам с вашей силой всё равно где открывать. Вы даже не почувствуете разницы.
Мне стало неловко от этих слов. Пока что мы с Инной не только не чувствовали разницы между точками Вуали, но и не могли отличить саму Вуаль от обычного пространства.
Я повернулся к Штепану, который тем временем что-то втолковывал своим людям по-загорянски. В отличие от них, он держался уверенно и невозмутимо; его ничуть не удивляло происходящее вокруг. Вспомнив, что Штепан дважды путешествовал по трактам, я обратился к нему:
— Ну как, барон, это похоже на трактовый путь?
