- Я перед товарищами сам отвечу.
- Ну, иди, отвечай. Отвечай давай. Трепаться ты смелый.
Чернецкий грохнул кулаком по столу. Жалобно зазвенела посуда. Разговоры смолкли.
- Кто еще считает, что я вас подвел? - крикнул Серафим. - Кто думает, будто Чернецкий трус?
Все молчали.
- Ты не трус, но личность безответственная, - выразил общее мнение Хмуров. - Так нельзя. Дисциплина должна быть, а то поляжем все к чёртовой матери. Тебе-то ничего, ты у нас человек вольной, а меня жена и трое детишек дома дожидаются.
- Коли воюем за светлое будущее, хоцца хоть глазком на него взглянуть, - великан Храпов вздохнул так, что налетевшую мошкару выдуло в окошко. - Ухарь ты, Серафим, сорвиголова. Уважаю я тебя. Только понимал бы воинский порядок, вовсе бы цены тебе не было.
Гарька опустил глаза. Серафимом он восхищался, и ему было мучительно признавать, что Чернецкий неправ.
- Так, значит, - Чернецкий криво улыбнулся. - Вы зачем господ сбрасывали? Чтобы новых себе на шею посадить?
- Хозяин у нас будет советский народ, - твердо сказал Хмуров. - А хулиганить нечего.
- Видно, век вам в оглоблях ходить, - отрезал Чернецкий. - Надо мной никаких хозяев не будет. Ухожу я. Кто со мной?
Несколько матросов поднялись из-за стола, на ходу допивая из чарок, и быстро, не глядя на оставшихся, вышли вслед за Серафимом.
- В Гуляй-поле поедут, - нарушил молчание Храпов.
Настроение было прочно испорчено. Вскоре все разошлись.
Комиссар прислонился к плетню и курил, глядя на звёзды. Гарька подошёл к нему.
- Вы, товарищ комиссар, напрасно Чернецкого выгнали, - сказал он, набычившись. - Такими людьми разбрасываетесь… Смотрите, пробросаетесь!
- Чего ты ко мне прицепился, Горшечников? - буркнул Север. - Никого я не выгонял. Привык Серафим к сладкой вольнице, большевистская дисциплина ему не по вкусу.
- Да он стоит десяти таких, как… - Гарька опомнился и не договорил.
- Таких, как я? Вот что, Горшечников. Ты парень храбрый, а всё ж таки воли языку не давай. Хватит мне одного анархиста.
- Может, и мне уйти? - Гарька пнул плетень. Вздрогнули насаженные на колья макитры.
- Довольно, - оборвал комиссар. - Сопли подбери. Ты зачем воевать пошел?
- Не зачем, а за что - за счастье народное! За светлое царство коммунизма! И за волю тоже.
- Я, Горшечников, в волю не верю, - сказал Север, подумав. - Я верю только в долг. Тут мы с Серафимом никогда не сойдёмся.
Он затоптал окурок, снова взглянул на небо. Показал Гарьке на красную, как воспалённое собачье око, злую звезду.
- Вот она, наша планета - Марс.
Он ушёл в хату. Горшечников остался смотреть на небо. Если прищуриться, у Марса отрастает пять лучей. Долго ещё Гарьке идти за своей звездой…
Тихо ночью на селе, только брешут псы.
Никто не поёт, не пляшет - нет Серафима, улетел, шестикрылый.
Свидятся ли снова?
Название: Красноармеец Горшечников и тайное логово. История 3-я.
Автор: Снарк/Svengaly
Научный консультант: Modo
Бета: всё сами
Рейтинг: R
Тип: джен
Жанр: Adventure, Humor
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклеймер: все принадлежит Роулинг
Предупреждение: немагическое AU
Аннотация: Отряд красных под предводительством комиссара Снейпа сражается с многочисленными бандами.
Действующие лица:
Комиссар Снейп Ксаверий Северьянович - командир одного из отрядов в армии Шмелёва, старый большевик, человек с прошлым.
Лютиков Ромуальд - помполит, бывший учитель в гимназии.
Чернецкий Серафим - боец отряда, бывший паныч, по убеждениям анархист.
Шмелев Альберт Петрович - командарм.
Красноармейцы:
Гарька Горшечников
Ромка Улизин
Георгина Грамматикова
Новил Долгодумов
Храпов - красноармеец большой богатырской силы.
Хмуров - старый солдат, долго воевавший еще в царской армии.
Фильченко - завхоз отряда.
Злоклятов Люциан Афанасьевич, Злоклятов Дрон - белогвардейцы, отец и сын.
Безносый - атаман банды зеленых.
* * *
Август догорал. В садах падали яблоки и груши, ночью спелые звёзды сыпались в ковыль. В ранешные годы этой порой амбары ломились от пшеницы, а нынче поля вытоптаны белыми, красными, зелёными - разноцветными армиями, гоняющими друг друга по Кубани из края в край.
В банде Безносого все перемешались: довольно тут было и бывших белых офицеров, и бывших белых казаков, и бывших купцов, и бывших интеллигентов; всё это бывшее перепрело, перебродило и пьяным яростным потоком загуляло по степи, забрызгивая её кровавой пеной. На чёрном знамени атамана гадюка щерилась: «Укушу!»
В станицах молились бабы. Мальчишки ходили на поля, вынимали из рук гнилых мертвецов винтовки, собирали патроны.
Отряд Севера миновал одно за другим разорённые, сгоревшие селения. Подошли к маленькому, и в мирное время захудалому хутору: ворота лежат на земле, вытоптан огород, раззявили рты опустевшие хлева и конюшня, во дворах догнивают телячьи шкуры.
Из крайнего дома вышла баба. Размазывая слезы по загорелым щекам, рассказала: люди Безносого походя ощипали хуторян, как курёнка, до последнего пера - увели коней, сожрали скотину, выгребли зерно.
- Не плачь, мамо, поднимемся, - басом сказал глава семейства, парнишка лет двенадцати. - Живы все, и хаты не пожгли.
- И то верно, - успокоилась баба.
- Может, помочь чем? - спросил сердобольный Лютиков.
Остальные молчали - нагляделись за годы на плачущих баб и осиротевших мальчишек.
- Ой, да чем же… Вот разве мертвяков закопать. Нам с мальцами тяжело, земля ссохлась.
- Каких мертвяков? - насторожился комиссар.
- Да на задворках, - объяснила казачка. - Отряд какой-то шёл, безносое войско его и расщепало.
- Красные?
- Сами по себе люди, - вмешался мальчишка. - Командир Чернецкий. Мы про такого батька ещё не слыхали.
