полна оружия, почитай, каждый его держал в руках и умеет стрелять. В людей стрелять, Горшечников, не по уткам. Нам ещё серьёзная борьба предстоит. А сейчас возвращайся в свой отряд.
- Но что делать со шпионом?
- Шпиона мы найдём. Спасибо за сигнал.
Гарька отдал честь и ушёл.
- Опять мы ишаки получаемся, Ромка, - сказал он Улизину, вернувшись. - Север, оказывается, на каторге вместе с товарищем Фрунзе сидел, и бежать ему большевики помогли, и паспорт поддельный сделали.
- Ты откуда знаешь?
- От Засувки, - он пересказал Ромке историю Севера и задумчиво прибавил: - А всё ж таки чего-то начштаба не досказал. И предатель у нас в отряде имеется, факт. Надо подумать.
- Хватит думать, - сказал утомившийся Ромка. - Поймаем шпиона и шлёпнем его. И всё тут.
- Конечно, - согласился Гарька. - Всех делов - начать да кончить.
- Ребята, вы комиссара не видели? - запыхавшаяся Георгина выбежала из проулка.
- Он в штабе, у Шмелёва, - прохладно ответил Гарька. - Зачем он тебе?
- Соскучилась, - Ромка презрительно брякнул шпорами.
Георгина отдышалась и поправила кубанку.
- Злоклятов сбежал.
* * *
Хмуров растерянно рассматривал узкий лаз.
- Как же он протиснулся? Тут и кошке тесно. Не иначе, хорьком обернулся.
- Я говорил, надо его сразу кончать! - Угрюмцев поддал носком сапога дырявое ведро.
- Комиссара известили?
- Известили, - отозвался Долгодумов. - Вам, сказал, только хромых черепах пасти.
- Где он? - Угрюмцев выпрямился.
- Сказал, что раз уж упустили, нечего ходить толпой и любоваться пустым сараем.
Угрюмцев резко выдохнул сквозь зубы.
- Горшечников, - сказал он тихо, - ваш комиссар как будто знал… Не он ли выпустил поджигателя?
- Зачем?
- Как сообщника, - Угрюмцев наморщил лоб. - Откуда белые узнали о наступлении?
- У меня были подозрения, - сознался Гарька. - Но товарищ Засувка меня разубедил.
- Я поговорю с Кондратом, - пообещал Угрюмцев. - А ты за своим комиссаром посматривай. Неусыпная бдительность!
«Да он контуженный! Вон как головой трясёт», - догадался Гарька и соврал:
- Непременно присмотрю. Вас командарм спрашивал, товарищ Угрюмцев. Он вас в штабе ждёт.
* * *
- Да-да, - неопределённо сказал начпоарм. - Надо идти. Поджигатель сбежал… как я недосмотрел? Шмелёву это не понравится.
Глаз у него задёргался.
- Может, вам в санчасть зайти? - робко предложил Гарька.
- Зачем?
- Ну, там… чтоб осмотрели. Вы же в бою побывали. Вас снарядом не задело?
- Задело - не говорил бы с тобой сейчас, - проворчал Угрюмцев. - А в санчасть, пожалуй, зайду. Голова кружится. Вот ещё такой нелепости не хватало.
- Что с ним? - шепнул Ромка.
- Наверное, взрывной волной ударило.
- Может, и хорошо, что Снейп не шпион. Привык я к нему, хоть он и сволочь. А что Засувка сказал про записку?
Гарька с размаха ударил себя по лбу.
- Совсем из головы вон!
Он вытащил злополучный листок из кармана.
- Вроде на нём было меньше написано, - заметил Ромка.
И, правда, новые буквы проступили на бугристой запятнанной бумаге.
- «Ав… моб…» - прочитал Гарька. - «Удобнейшая возможно…»
- Китайская грамота, - заключил Ромка.
- Вовсе нет. «Автомобиль» - вот что тут написано. Шмелёв ездит на автомобиле, все это знают.
- Хотят испортить тормоза?
- Не знаю. Надо сегодня ночью подежурить возле него. Это как охота на тигра, а автомобиль - вроде козлёнка на приманку.
- Мне сегодня ночью в караул, - подавленно сказал Ромка.
- Ничего, постерегу один.
Улизин насупился - он тоже хотел охотиться на тигра.
* * *
Ночью заморосил мелкий дождик. Небо раскисло, как осенью. В стороне Новороссийска хлопотали пушки. Алые зарницы плясали в серых тучах, треск разрывов доносился, будто гром. В ответ глухо ахали городские батареи.
Гарька ждал, кое-как устроившись в кустах напротив сарая, в котором укрыли на ночь «студебеккер» командарма. Одежда промокла до нитки, из носа тоже закапало, однако сдаваться он не собирался.
Несколько раз он встряхивался, заслышав шаги, и всякий раз разочарованно опускался обратно - то патруль проходил мимо, то припозднившийся станичник.
Стемнело. Дождь припустил сильнее. Гарька опустил голову, уткнувшись в колени. Уснуть он не боялся - ледяные струйки воды затекали за ворот.
За забором замаячил серый силуэт. Горшечников встрепенулся, отвел ветку, всматриваясь.
Человек в серой шинели тихо, стараясь не шуметь, перелез через плетень.
Гарька, затаив дыхание, пропустил его мимо себя. Лицо шпиона скрывал козырёк низко надвинутой фуражки.
Человек приблизился к сараю. Стена дождя отгораживала его от часовых, стоявших на крыльце. Звякнул и отвалился замок. Человек вошёл. Гарька, чуть подождав, последовал за ним.
В сарае была темень - хоть глаз выколи. Гарька шёл, цепляясь за стену одной рукой, а другую вытянув перед собой. Лазутчик что-то делал, лязгая металлом. Яркий луч фонаря заметался по стенам, блеснул в лаковом крыле автомобиля. Гарька присел.
Свет перестал дрожать и метаться и неподвижным пятном сосредоточился на руках, ловко действующих в чреве «студебеккера». Человек захлопнул капот.
Гарька потянулся к нагану, действуя, как ему казалось, неслышно, но шпион, почуяв неладное, обернулся в дверях. В его руке блеснул револьвер.
Гарька, в три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, бросился на него. Лазутчик рявкнул коротко, как медведь. Оба вывалились наружу, под дождь, сцепились клубком и покатились по земле. Гарька сразу понял, что перед ним не комиссар: весу в этом человеке было заметно больше. Некоторое время они барахтались в грязи. Противник был опытный, от его ударов у Гарьки перехватывало дыхание.
Мокрая земля облепила одежду Горшечникова; он выскользнул из рук противника и метким ударом сбил с него фуражку.
- Товарищ Угрюмцев!
От неожиданности Горшечников отпрянул.
- Серый волк тебе товарищ, огрыза собачья! - Угрюмцев подмял Гарьку под себя и принялся колотить головой о землю.
Гарька слабо хватался за лацканы его шинели, потом затих.
- Лежи, привыкай, - Угрюмцев отряхнул фуражку и надел на голову. - Скоро затвердеешь, сучонок.
Горшечников съёжился, как пружина. Угрюмцев примерился пнуть его; Гарька, развернувшись, ударил
