Оказавшимся детским голос крикнул:
– Padre!
– Да, – медленно и четко сказал Шрив. – Хорошо. Esta bueno. Зови своего отца. Пусть он придет. Лучше с повозкой. Попроси его отвезти меня к театру или хотя бы в город, где я смогу...
– Padre! – раздался уже другой детский голос.
– Сколько вас здесь? – спросил он, стараясь говорить дружелюбно, хотя голос его дрожал. – Cuantos ninos?[46]
Он услышал тихий смех и шарканье ног.
Движение, видимо, вспугнуло курицу. С кудахтаньем она ткнулась ему в ноги, и Шрив машинально схватил ее. С сердитым криком она начала хлопать крыльями. Он почувствовал, как они бьют его по лицу.
Шрив выпрямился, держа курицу за лапы. Ее крик создавал такой шум, который был способен разбудить даже мертвого и заставить фермера выйти из дома. Шрив провел рукой по лицу и волосам. Должно быть, он выглядит как сумасшедший. Возможно, он даже кажется опасным.
Он расслышал быстрые шаркающие шаги. Он подумал об огромных ножах, которые мексиканские крестьяне носят за поясом. Он постарался придать лицу дружелюбное выражение и протянул руку в направлении звуков.
– Senor, por favor, socorro. Я заплачу, если вы отвезете меня в город.
Никто не ответил. Он прислушался, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь разобрать что-либо, но ничего не услышал. Даже курица замолчала, приготовившись, вероятно, к своей участи быть сваренной на обед. Возможно, и к нему тоже кто-то подбирается, чтобы нанести невидимый удар.
Он поежился. Сейчас он стоял на сцене, не зная ни слова из своей роли. Он сделал глубокий вдох, чтобы избавиться от давящего страха.
– Voy a ciudad. Por favor.[47]
– Ты в самом деле больше не можешь продолжать поиски, Джордж? – Миранда посмотрела в измученное лицо старого администратора труппы.
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза.
– Я в полном порядке. Просто хочу дать отдых глазам. Мы все еще там?
– Нет.
Он выглянул в окно экипажа. Еще одна дешевая гостиница с десятком убогих комнат. Они покинули район относительно респектабельных заведений и теперь находились в беднейшей части города. Они везде спрашивали о Шриве и показывали его фотографию. Никто его не видел. Кажется, здесь вообще никто ничего никогда не видел.
Джордж потянулся к ручке двери, промахнулся, потянулся снова. Миранда перехватила его руку.
– Мы сейчас вернемся к себе в отель, Джордж, и отдохнем. Сегодня мы уже ничего не сделаем.
Он хотел было возразить. Потом его плечи устало поникли.
– Пожалуй, вы правы.
Миранда постучала в крышу экипажа и дала кучеру указания. Пока Джордж, закрыв глаза, сидел, устало откинувшись на спинку сиденья, Миранда наклонилась вперед и горящим взглядом, не отрываясь, смотрела на мелькавшие за окном здания. Она была уверена, что где-то в одном из них де ла Барка спрятал Шрива. Он был заперт в одной из этих убогих комнат, возможно, даже избит. Она не хотела прекращать поиски, но домов было так много.
У нее на глаза наворачивались слезы. Она устала не меньше Джорджа.
– Как только я отдохну, я начну все сначала, – пообещала она. – Я не остановлюсь, пока не найду тебя, Шрив.
В номере своего отеля Миранда опустилась на кровать и уставилась на свои пыльные ботинки. Усталая до изнеможения, она обхватила себя за плечи и начала раскачиваться взад-вперед. У нее не было сил что-либо сделать. Кажется, не было сил даже заплакать.
Она была поражена видом Джорджа, когда увидела его лицо в ярком свете вестибюля. Джордж – верный, практичный, стойкий Джордж, который вел все их финансовые дела, выглядел ужасно. Она как-то забыла, что он успел постареть за те четырнадцать лет, что она знала его. А ведь он был не намного старше Шрива.
Какое грубое обращение, какие оскорбления, какие лишения испытывает сейчас Шрив? Она встала и начала мерить шагами комнату. Слезы медленно потекли у нее из глаз. Он был такой счастливый, когда собирался выйти в то утро, такой гордый своим успехом, такой полный оптимизма. Неужели его нет всего три дня? Кажется, что он исчез очень давно.
Негодяй де ла Барка лишил его возможности в последний раз выйти на сцену в Мехико. А потом их ждала бы спокойная поездка в Веракрус к новому успеху.
Миранда вытерла глаза. Что, если он не вернется? Что, если де ла Барка приказал убить его?
– Нет, – прошептала она. – Нет, нет, нет.
Ее охватила дрожь. Она распахнула дверь на балкон, вышла, сделала несколько глубоких вдохов и посмотрела на залитый лунным светом город. Сжав кулаки с такой силой, что ее ногти впились в ладони, она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть его имя во всю силу своих легких.
Вернувшись в комнату, она надела шляпу. Она не могла отдыхать. Она должна была вернуться и продолжить поиски, должна найти его.
Сквозь слезы Миранда едва видела ручку двери, и она сердито смахнула их со щек. Она будто слышала, как Шрив читает ей лекцию о различиях между реальной жизнью и театром. В театре героиня находит героя в последнем акте. Вместе они разоблачают злодея.
Сейчас у нее мало шансов его найти. Но что же ей делать? Она не умела даже говорить по-испански, чтобы вразумительно задать вопросы. Может быть, ей послать за Кальдероном?
Ручка двери, за которую она держалась, повернулась. Испуганная, Миранда отпрянула, и дверь отворилась. Перед ней стояли управляющий, полицейский и...
– Шрив!
– Миранда! – хрипло воскликнул он.
Она бросилась в его объятия. Слезы, которые она безуспешно пыталась сдержать, теперь полились свободно, падая ему на воротник, на шею, на грудь. Она поцеловала его, потерлась щекой о его небритую, колючую щеку.
