- Никаких но, Мелори!
- Но я его правда почти сварил. Хотите, проверьте.
Мальчишка говорит ерунду. Это невозможно. Даже я вынужден звать Помфри, когда варю это зелье. Двух рук там попросту мало. Но сколько уверенности. И ведь до сих пор он не страдал манией величия. Пойти, посмотреть, что ли?
- Мелори, давайте договоримся. Если вы действительно в одно лицо сварили зелье невидимости, я выдам вам премию в размере…
- Нет уж, профессор. Если я это сделал, то дайте слово, что иногда будете называть меня по имени, когда никто не слышит. Ну, а если я вру,…тогда можете меня выпороть.
- Нет! Ваше предложение абсолютно неприемлемо!
Парень, разумеется, не знает, что говорит, нельзя его винить за это, но…все равно…
- Извините меня, пожалуйста, профессор. Я не хотел вас расстроить. Что я сказал до такой степени не так? Вы ведь уже называли меня Диком…
Пусть посмотрит… Может поймёт, что не стоит связывать со мной надежды.
- Видите этот шрам у меня на руке, Мелори?
Испуганно кивает.
- Знаете, что это такое? Не знаете? Это след от ременной пряжки. На моём теле таких несколько дюжин. На руках они появляются, когда пытаешься вжаться в угол и прикрыть голову…
Похоже, хватит, на парня жалко смотреть, вот-вот разревётся.
- Это поэтому вы спрашивали меня, захочу ли я избавиться даже от воспоминаний об отце, если он будет колотить меня?
- С логикой у вас всё в порядке, Мелори.
- Ещё раз, простите меня, сэр. Я не знал. Просто хотел подчеркнуть полную ответственность за свои слова.
- Забыли. Пойдёмте уже, покажете мне, что вы там наварили.
А у Мелори тут неплохо. Даже я с моей помешанностью на зельях не лучше в своё время всё устроил. Ну, где это варево? Чёрт! Как такое может быть? Оно действительно прилично сварено и его через полчаса пора будет снимать с огня. Придётся признать, что парень не врал.
- Кто вам помогал, Мелори?
- Никто, сэр.
- Не может быть. Для этого зелья одной пары рук мало. Не вынуждайте меня залезать к вам в голову!
- Прежде чем я убедился в правоте ваших слов, профессор, я это зелье три раза запорол. А потом нашёл-таки способ варить его в одиночку. Если позволите, я продемонстрирую.
- Валяйте.
Парень подошёл к полке и как ни странно снял с неё две банальнейших вилки. Домовики, надо думать, посейчас гадают, кому они понадобились. После этого он произвел непростую трансфигурацию, превратив вилки в протезы правой и левой рук. Ну, а то, что он проделал потом, не лезло ни в какие ворота. После ещё пары заклятий он стал походить на индусскую статуэтку.
- Прежде чем я научился координировать действия четырёх рук, я запорол зелье ещё пять раз, сэр. Но сейчас результат, кажется удовлетворительный.
- Знаете, Мелори, вам уже сейчас профессор Флитвик должен зачесть чары за пятый курс. Что вы делаете у него на уроках? Пишете эссе по другим предметам?
- Нет, сэр. Я просто договорился с профессором Флитвиком о свободном посещении ещё месяц назад. В следующий раз мне к нему на сдачу в конце февраля.
- А профессору Слагхорну стоило бы зачесть вам Зелья курс за третий так точно.
- Я так не думаю, сэр. Практические занятия и опыты я, конечно, делаю с опережением графика, но сварить по готовому рецепту и понять, почему рецепт составлен так, а не иначе, это разные вещи. К тому же по большей части такие опыты бессистемны. Так что на занятиях у вас и профессора Слагхорна я узнаю массу полезных вещей. Так же как и у профессора МакГонагалл.
Что ж, я проиграл в этом споре. Надо выполнять условия. Не скажу, чтоб мне было это неприятно.
- Тебе нравится учиться, Дик?
- Да, профессор.
- Ты уже выбрал предмет, который хотел бы развивать?
- Пока мне лучше всего удаются чары, профессор. Но об окончательном выборе говорить ещё очень рано. Спасибо, что первая часть моего предложения оказалась для вас не неприемлемой.
- Я был бы рад, если бы ты направил свои поиски семьи куда-нибудь в другое место, Дик. Всё это очень трогательно, но по массе самых разных причин я не гожусь на роль отца. Не говоря о нависшей надо мной опасности, которая будет угрожать каждому, кто вольно или невольно окажется со мной рядом, ты кое-что узнал о том, как мне жилось в семье. Надеюсь, ты понимаешь, что я просто не представляю себе, что такое быть хорошим отцом.
- Я думаю, вы очень хорошо представляете себе, что такое быть плохим отцом, сэр. И точно знаете, чего делать нельзя. Я разумеется далёк от того, чтоб заставлять вас проникаться ко мне отцовскими чувствами, профессор. В конце концов, сердцу не прикажешь. Но ни вы, ни кто другой не можете запретить мне испытывать по отношению к вам чувство, приближенное к сыновнему. По той же причине. Так сложилось, профессор, и это ни к чему вас не обязывает.
Легко сказать, не обязывает. Сент-Экзюпери в своё время написал, что мы в ответе за тех, кого приручили. Это ужасно тяжело, но, к сожалению, абсолютно правильно. И это один из тех великих законов, соблюдать которые необходимо просто для того, чтобы потом не чувствовать всю жизнь вину, которую не в состоянии искупить. Мне вины в жизни и так больше чем достаточно.
Глава 7. Интервью с придурком, старые новости и очень много новых лиц.
Ну, наконец-то! Мелани прислала мне с Присциллой толстенный пакет. В нем оказались результаты расследования по тупику Прядильщиков. Очень интересно! Вкладываю целиком. Надеюсь, сюда никто не доберётся. Я перепрятал дневник. Теперь я пишу только в своей секретной лаборатории, все равно я в спальне бываю только по ночам. На дверь я наложил все запирающие заклятья, какие нашел в справочнике, войти могу только я. Даже профессор Снейп, я думаю, не сможет. Тут уж пришлось выбирать: всё или ничего. Мало того, дневник я держу в тайнике. Из стены здесь вынимаются два камня, за ними-то я его и прячу. Я, кстати, заметил, что, получив в свое распоряжение магию, люди очень быстро начинают полагаться только на неё. Руку могу дать на отсечение, что этот примитивный маггловский тайник намного надежней большинства заколдованных. Слишком просто, почти как восемь дешевых китайских замков на одной двери. Перечитаю-ка еще раз.
«Привет, Дик! На сей раз, я могу тебя порадовать результатом. Начинаю с начала, чтоб ты знал, кому при встрече должен очень большое спасибо за проделанную работу. Его зовут Кевин. Ему восемнадцать и он учится в колледже на дизайнера по интерьеру, как раз там, где летом живет твой декан.
Во-первых, тупик Прядильщиков по городским документам значится расселённым вот уже лет двадцать. Во-вторых, даже до расселения это были трущобы, где ютились рабочие прядильной фабрики, которая начала разоряться еще пятнадцатью годами раньше. Посмотри на фотографии, убедись сам. Так что у вашего профессора было не очень-то обеспеченное детство. Теперь дальше. Кевин прикинулся, что пишет курсовую работу по социологии, и в качестве темы взял «Внутригородские миграционные процессы» кошмар, я не понимаю, что это значит, но тебе на всякий случай передаю, вдруг это важно. Благодаря этому он без проблем получил в магистрате всю информацию, в том числе фамилии и адреса тех, кто жил в том же районе. А на рождественских каникулах он их обошел и взял у них интервью. Типа ему интересна история родного города, и пока район фабрики не сравняли с землёй, он хочет написать о его жизни. Я тебе пересылаю его отчёт в виде распечатки. Сама я его читала на экране и вставляла свои комментарии жирным шрифтом. Это чтоб ты отличал их от основного текста и от комментариев Кевина. Он там пишет, что его мысли и впечатления набраны курсивом.
Вообще хорошо, что ты меня на это подвиг, потому что мне с Кевином очень интересно. Думаю, после школы я тоже пойду учиться на дизайнера. Нам уже сейчас есть о чем поговорить, хотя между нами разница аж в восемь лет, а это о многом говорит.
