Заставь меня жить

конечно же.

Правда, с недавних пор у меня есть небольшая, хоть и туманная, надежда на эльфа Добби. Недавний инцидент, когда я застукал его в кабинете, ворующим зелья из шкафа Снейпа, навёл меня на некоторые размышления. Уставший от неизвестности разум охотно зацепился за данный эпизод, буквально воскликнув от радости: «Это доказательство того, что Снейп жив!», но я мгновенно осадил себя, вспомнив мудрые слова Дамблдора: «Мы не можем делать выводы, опираясь на необоснованные факты». Чтобы доказать, что Добби действительно носит зелья Снейпу, нужно очень сильно постараться. Задача усложняется тем, что я попросту не имею возможности отследить его перемещения, к тому же, эльф, чуть что, сразу растворяется в воздухе. Остаётся надеяться, что мне повезёт застать его врасплох в очередной раз.

Как я предполагал, конфликт с Гриффиндорцами оставил неприятный осадок не только в моей душе: однокурсники то и дело косятся на меня, но, к счастью, не проявляют агрессию или ещё какие-либо отрицательные эмоции. И без того узкий круг людей, с которыми я мог мирно общаться, сжимается до катастрофичных размеров, ограничиваясь лишь моими верными друзьями и, как ни удивительно, Малфоем. Радует только то, что через неделю Хогвартс-Экспресс увезёт меня подальше отсюда, хоть и на относительно короткое время.

Школа готовится к Рождеству: вчера утром мы с Роном и Гермионой наблюдали, как лесничий Хагрид волоком тащил гигантских размеров ёлку для того, чтобы установить её в Большом Зале. Всего за несколько дней замок успевает обрасти большим количеством рождественских колокольчиков, припорошенных снегом гирляндами из ярко-красных яблок и пузатых шишек, по коридорам во время перемен то и дело проносятся зачарованные миниатюрные Санта-Клаусы, рассыпая направо и налево золотые конфетти, а порой из-за поворотов торжественно выплывают венки омелы, которые я старательно избегаю. Даже Пивз, который так любит вредить обитателям Хогвартса, важно плавает по коридорам, насвистывает себе под нос рождественские мотивы и никого не трогает.

Волна рождественской суеты постепенно покоряет сердца ребят, но старательно обходит меня стороной, стоит задуматься, в каком месте я встречу этот праздник. Я не отрицаю, семья Уизли - почти как родные, но в том-то и дело, что почти.

Всё же это лучше, чем оставаться на Рождество в Хогвартсе, хоть я и не знаю, что это такое. Просто каждое Рождество в своей жизни я встречал дома, в Годриковой Впадине, в кругу родителей и близких друзей.

Но в Норе тоже будут все самые родные и близкие. Там будет Сириус.

Омрачают грядущую поездку невесёлые новости из «Ежедневного Пророка» - вернее, их полное отсутствие. Даже я, с недавних пор горячо невзлюбивший данную газетёнку, с тревогой разворачиваю новые выпуски только для того, чтобы убедиться в этом. То, что Министерство зависит от Пожирателей, очевидно: по словам Кингсли, все самые опасные преступники спокойно разгуливают на свободе, а в «Ежедневном Пророке» об этом ни слова. Рон пересказал мне содержание последнего письма от родителей: Артур говорит, что Министерство сжало пальцы на их горле в прямом смысле слова. Нетрудно догадаться, кому принадлежат эти пальцы, но то, что членам Ордена Феникса теперь нужно держать язык за зубами и быть как можно осторожнее, неоспоримо. Достоверная информация ускользает, как сон на грани пробуждения, а я с нехорошим чувством на душе понимаю, что мои видения - её единственный источник.

Резкий звук разбившегося стекла заставляет меня вздрогнуть. Быстро моргая, я выныриваю из вакуума мыслей и озадаченно смотрю на осколки стеклянной вазы, которую я по невнимательности задел локтём. Ругаясь сквозь зубы и не обращая внимания на характерное жжение между лопаток (наверняка Симус не сводит с меня глаз), достаю палочку и применяю Репаро к осколкам. С тихим звоном ваза возвращается в первоначальную форму, и как только я задвигаю её поглубже на полку, тяжёлая дверь отворяется, впуская в кабинет серьёзную МакГонагалл. Декан быстрым взглядом оценивает масштабы отработки и коротким кивком даёт понять, что мы свободны. До следующего вечера.

* * *

- Я не понимаю, Джинни. Почему они бунтуют? Почему они ждут от меня каких-то свершений? Никакой я не герой, я человек, который по воле случая - судьбы, неважно, - оказался в ужаснейшем положении. С чего вдруг мне, Гарри Поттеру, о котором предыдущие семнадцать лет никто ничего не знал, становиться героем? Только потому, что какой-то безумный волшебник возомнил себя великим? Пусть так, хотя я не разделяю этого мнения, но я - не великий, и я просто не представляю, как смогу его остановить.

Холодный ветерок омывает наши лица, не в силах противостоять дыханию зимы, слабое солнце наполовину скрывается за кромкой леса в жесте поражения. Далеко сверху доносится гул часового механизма: мы с Джинни стоим у подножия Башни Часов. Девушка встречает меня сразу после отработки у МакГонагалл и предлагает немного прогуляться. До ужина остаётся всего ничего, проголодавшиеся студенты давно устремились в сторону Большого зала, благодаря чему мы можем побыть наедине.

Джинни прячет подбородок в складках шарфа, отводит длинную чёлку от лица и, не вызволяя пальцев из волос, смотрит на огненно-красный краешек солнечного диска.

- Честно говоря, я тоже не знаю, в чём дело. Более того, поведение Гриффиндорцев сильно возмущает меня, но, Гарри, ты должен понять…

Она переводит взгляд на меня и, немного поколебавшись, сжимает мои пальцы в ладони.

- Ты ничего им не докажешь. Нельзя быть хорошим сразу для всех…

- Но я и не хочу быть хорошим для всех, Джинни! Я всего лишь хочу, чтобы… - перебиваю девушку, но она качает головой, давая понять, что не закончила.

- Я прекрасно осознаю, чего ты хочешь, но и ты услышь меня: не все смогут понять тебя. Они и не должны понимать тебя, потому как большинство не знает и пятидесяти процентов всей правды, а от незнания люди начинают творить невообразимые вещи. Абстрагируйся от этого негатива.

- Легко говорить, когда ты не на моём месте… - выдыхаю и, убрав руку, отхожу на несколько шагов. Разглядывая тёмные колючие силуэты голых деревьев, похожие на когтистые лапы неведомого монстра, я внезапно и так остро ощущаю нехватку одного небезызвестного человека - единственного, чьи слова всегда доходили до моего сопротивляющегося разума, - отчего на несколько мгновений пережимает горло и холодеет в ногах.

Паника с недовольным шипением тухнет, когда ладонь Джинни осторожно опускается на моё плечо. Я не вижу её лица, но по голосу смело могу судить, что не такой ответ она ожидала получить.

- Может быть и так. Пойдём.

Не совсем понимаю, куда и зачем она ведёт меня. Проводив взглядом проплывшую мимо каменную арку, символически отделяющую площадку у подножия Башни Часов от покатого холма с узкой дорожкой, бегущей вниз к Главным воротам, в лёгком оцепенении наблюдаю за тем, с какой лёгкостью Джинни сцепляет пальцы в замок за моей шеей и останавливается в моём личном пространстве.

- Послушай, Гарри. Я не привыкла разговаривать на подобные темы, и, тем более, не в моих привычках давить на людей, но ты должен понимать: я, Рон, Гермиона и Невилл - это те люди, которым ты можешь доверить всё, что угодно. Мы поймём и примем тебя любым, а я… - девушка запинается, - я знаю тебя гораздо лучше, чем кто-либо другой.

Мгновенно ощущаю ледяные мурашки, пробежавшие по спине в миг, когда она подвигается немного ближе.

- Понимаешь, Джинн… - неуверенно начинаю, а она тут же замирает, безошибочно почувствовав мои сомнения. - Слишком многое свалилось на меня сейчас, мне трудно разобраться в самом себе. Я хочу сказать, что лучше оставить всё, как есть…

Что-то в её взгляде неумолимо меняется, захлопывается.

- Понимаю, Гарри, понимаю, - отвечает Джинни подозрительно спокойно, одновременно расцепляя пальцы. - Мы опаздываем на ужин.

Отступив на полшага, она прячет замёрзшие ладони в складках шарфа и удаляется в сторону замка. Снег тихо хрустит под её ногами, и я успеваю прижаться затылком к ледяному камню, но внезапно воцарившаяся тишина привлекает моё внимание. Прежде, чем я успеваю обернуться, что-то резко ударяет в плечо и засыпается за шиворот ледяным дождём.