Только одно обстоятельство омрачало всеобщую радость: Эмбер советовала «детям» держаться вместе, что бы ни случилось. И не отступать ни на йоту от той легенды, которую Френсис выдумала для них еще в середине июля. Противиться напору молодой ведьмы было нелегко, но слизеринец, ни под каким видом не желал признавать Грейнджер родней… Пусть и во имя благой цели.
Он все твердил, что лучше удавится, чем будет изображать кузена магглокровки. Гермиона вторила ему. Кузен Драко… В страшном сне не привидится!
Они были удивительно единодушны в захлестывающем их негодовании. Их губы одинаково презрительно кривились, роняя едкие слова. Голоса одинаково дрожали…
Эмбер не могла припомнить, чтобы когда-нибудь встречала людей столь различных внешне и так необыкновенно схожих внутренне. Их пороки, слабости, мечты, стремления, приверженность идеалам… Как будто душу распилили на две неравные части, взлелеяв в одной чуть больше темных начал, нежели в другой.
Секунду назад они казались такими умиротворенными, беззаветно доверяющими друг другу. Жесткие как конская грива темные волосы, переплетающиеся с молочно-белыми прядями; щека, слегка касающаяся воротничка рубашки. Вздрагивающие пальчики дремлющей девочки на чужом бледном запястье, едва ли более широком, чем ее собственное…
И вот уже от этой безмятежности не осталось и следа. На смену ей пришли отчужденность и ярость.
Эмбер не сомневалась, мальчик готов был избить Гермиону до полусмерти, скажи ему кто-нибудь, что это поможет вернуться домой. И в то же время, наверняка, ему хватило бы духу защитить ее от любого, посмевшего причинить ей вред. За исключением самого себя…
Глава 20. Отъезд
- 1 -С родителями Гермиона прощалась сумбурно, все заготовленные слова вмиг позабылись, как только она увидела лицо Джейн, искаженное страхом. Неотвратимость разлуки пугала и Алана, хотя он держался довольно мужественно. Даже Ричард, проникшийся важностью момента, поглядывал на сестру чуть снисходительнее обычного и, что совсем уж невероятно, первым подставил щеку для поцелуя.
Драко и Энн ощущали неловкость присутствуя при бурной семейной сцене, однако, Гермиона настояла на том, чтобы они остались. Девушка была уверена - при посторонних Джейн и Алан не станут отговаривать ее от принятого решения и не будут напрашиваться в провожатые.
Как чудесно, что Эмбер согласилась развеять все их опасения! Она во истину была великолепным дипломатом. Беседа с ней уверила родителей в правильности их выбора если и не окончательно, то настолько, что отъезд дочери наконец перестал казаться им предвестьем надвигающегося Армагедона. Драко больше интересовало, где это Эмбер наловчилась лгать с такими честными глазами, поскольку, в ее дипломатических талантах он и до демонстрации оных ни мало не сомневался… Но, понятное дело, вслух задавать сей провокационный вопрос Малфой не спешил.
Френсис наотрез отказалась заходить в дом. Она сидела в машине вместе с Ремусом, держащим на руках плетеную корзинку в которой спал Смокки - котенок Гермионы.
- Драко был уверен, что девочка захочет взять рыжего косолапого уродца. Он почти убедил в этом и меня. Каково же было мое удивление, когда она представила нашему обозрению дымчато-серый комочек меха, заявив будто всегда мечтала о Британском вислоухом и ни ком ином… Странно, правда, Ремус? - сказала Френ, глядя в окно, испещренное потеками уличной грязи.
- Разве? Они не слишком-то ладят, дети я имею в виду, да и ТАМ никогда не были особенно дружны. С чего бы им разбираться во вкусах друг друга?
- А как же рассказы о ее любимце Живоглоте, - Френсис улыбнулась.- Считаете Драко все выдумал…
- Почему же. Я полагаю, все несколько сложнее, чем представляется им. Наши миры не идентичны. Чертовски похожи, но не одинаковы. Я боюсь даже предположить как отреагирует мальчик на известие о том, что его отец погиб… в возрасте четырнадцати лет.
- Эмбер посвятила вас? Дуэли для юношей того времени были обычным делом. А знаете, ваша невеста вполне может прославиться, разгадав «парадокс Малфоя»… думаю, газетчики присвоят происшествию именно это имя, если Министерство решится придать его огласке.
- Парадокс?
- Драко просто не имеет права существовать в этой реальности, так? Тем не менее он существует, дышит, ест, тайком, как ему кажется, курит… И как сказали бы ваши ученые, распадаться на атомы отнюдь не собирается. Это ли не величайшая загадка?
Ремус воздержался от ответа. Он не в силах был говорить о живом человеке, попавшем в беду, так, словно речь шла о неком неодушевленном предмете…
До вокзала добрались быстро, хотя ехать пришлось в невообразимой тесноте и от того дорога показалась изнурительной, почти бесконечной.
Эмбер не стала аппарировать, дабы не доставлять Ремусу, сидящему за рулем, лишних поводов для волнений. Френсис тоже изъявила желание добраться до пункта назначения на маггловском транспорте, ссылаясь на то, что магические перемещения вызывают у нее приступы тошноты и головной боли.
Багажник был слишком мал, чтобы вместить в себя всю поклажу, поэтому один из чемоданов закрепили на крыше кузова, а спортивную сумку с вещами Драко с грехом пополам впихнули в салон, где и без того невозможно было вздохнуть. Смокки, напуганного суетой и жалобно промяукавшего большую часть пути, прижимала к себе Гермиона, зажатая между Анной и Эмбер. Малфой, расположившийся у окна, был к нему же немилосердно придавлен… Драко вообще повезло меньше остальных. Во избежание столкновений с полицией юношу подвергли заклятью невидимости, как, впрочем, и чемодан размещенный на крыше. Двухдверный автомобиль с шестью пассажирами внутри и распухшим от обилия утрамбованного в него скарба чемоданом снаружи наверняка привлек бы внимание доблестных «бобби».
- Кошмар какой-то! - выдохнула Анна, выбравшись из машины.
Френсис, относительно комфортно доехавшая на «сидении смертника», кивнула скорее из солидарности.
- Ремус, подождешь на стоянке? Я сразу вернусь, только прослежу, чтобы детей посадили в купе… Проволочек возникнуть не должно, Минерва обо всем предупреждена,- извиняющимся тоном сказала Эмбер.
Она подошла к Люпину и обвила его шею руками. Глаза ее светились такой нежностью, что Гермиона почувствовала смущение, точно подглядывала в замочную скважину.
Поцелуи на перроне или в зале аэропорта всегда представлялись Гермионе чем-то пошлым, наигранным, как сцены из дешевых мелодрам, которые крутят в шесть утра на затрапезных каналах с единственной целью - хоть чем-то заполнить эфирное время… Только теперь девушка поняла, что заблуждалась. Это выглядело так естественно: молодая невысокая женщина, кажущаяся совсем крошечной рядом с обнимающим ее мужчиной, одетым в серый, парусом раздувающийся на ветру плащ.
- Будет обидно, если ей вырезали гланды. Столько поисков и все напрасно,- пробормотал Драко.
- Малфой, какого хрена… простите, Френсис… Прекрати, это мерзко!
- Мечтаешь оказаться на ее месте? Думаешь, найдется еще один такой идиот, ставящий женщину превыше всего остального?
- По-твоему, не найдется?
- По-моему, этот - последний. И он, какая жалость, несвободен…
Неожиданно раздавшийся голос Анны, вмиг перечеркнувший назревающий философский диспут на корню , был вкрадчив и ядовит:
- Грейндж это не нужно. Ее вполне устраивает собственное место. Второе после кокаина.
Гермиона дернулась как от пощечины.
Карие глаза, обычно чуть прищуренные, сделались вдруг огромными и наполнились какой-то неистовой злой силой. В этот момент, возможно впервые в жизни она была по-настоящему красивой, не хорошенькой, не миленькой, а невероятно красивой. Усмешка, искривившая маленький рот, уподобила ее греческой богине.
- Больше нет,- хрипло сказала Гермиона. - Я не соперничаю с дерьмом, затуманивающим мозги. Поэтому
