руке по «дрели» или дробовику, а в левой – включенный комм, все четверо принялись осматриваться. Почти сразу обнаружив себя в одном из ответвлений большой буквы Н, в форме которой и была выстроена подземная мастерская.
Словно вызывая духов, «уховертки» водили руками из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то осветить просторное помещение, перегороженное прозрачными переборками. Чертыхаясь шепотом, натыкались на обломки мебели и наступали друг другу на ноги. Но ни единого следа чужаков обнаружить не могли. Отряд Рамзеса окружали только крысиный писк, пыль и забвение давно покинутого помещения.
– Кажется, мы опоздали… – уже не скрываясь, произнес египтянин, опуская оружие.
И в этот момент в них начали стрелять. Сразу с трех сторон, что казалось невозможным в полностью обследованных помещениях подвала.
Одного из стрелков Хромоножки скосило сразу. Еще один был ранен, но отлетел к стене и все же вскинул «дрель». Сам Рамзес и последний наемник рванулись к выходу, принявшись палить вслепую. Их первые пули угодили в раненого собрата, остальные стали безжалостно крушить тонкие внутренние перегородки.
Там, где несколько лет назад люди работали с микроскопическими величинами, вроде одной десятитысячной миллиметра… там, где несколько лет назад не допускалось наличие не только пылинки, но даже ее частички… там, где несколько лет назад ковалось могущество Сорок Два, сейчас забушевал свинцовый смерч.
Пули жевали стены и уцелевшие переборки. Прогрызали камеры для фотолитографической обработки чипов и дырявили шкафы для реактивов. Рикошетили от потолка, оставляя после себя эффектные росчерки, и впивались в человеческую плоть. Завывали ирландскими баньши «дрели», гавкали дробовики, щелкали пистолеты.
Схватка, продолжавшаяся считаные секунды, казалась растянутой на годы и века. Медленно сыпались на пол гильзы. Медленно валились на пол люди. Мародеры, если они вообще таковыми являлись, оказались слишком хорошо вооружены и подготовлены к встрече…
Лежа на ледяном бетоне и не чувствуя ног, Рамзес думал о поражении без особенного сожаления. Египтянин давно смирился, что путь наемника завершается на конечной точке полета чужой пули, а потому ни о чем не сожалел – за три года бесшабашного наемничества Хромоножка успел пожить вдоволь. А вот легкая обида на высокий уровень подготовки противников оставалась…
Прекратив стрелять, те собрались вокруг перебитых «уховерток», высматривая уцелевших. Сколько их? Трое? Четверо?.. Проклятье, противник ведь даже не превосходил числом… Интересно, Мо-Мо успеет свалить?..
Зажглись фонари, подвижно перекрещиваясь над трупами.
В дверях, чертыхаясь, как портовый грузчик, появился еще один «мародер». Судя по голосу, женщина. Над Рамзесом склонились, взмахами руки отгоняя густые полосы пороховых облаков, плывших через подземную лабораторию. Там, где когда-то воздух был чище, чем в операционной лучшего пластика в мире, теперь клубились дым и пылевая взвесь…
Кровавая пленка, застилавшая глаза, все же позволила Хромоножке рассмотреть, что склонившийся над ним мужчина высок и светловолос. Осторожно приподняв голову Рамзеса, тот что-то спросил. Слова комками бессмысленных звуков застряли в ушах наемника, и он криво улыбнулся.
– Кто вас послал? – разобрал потомок фараонов, едва под нос ему сунули склянку с резким запахом, а в мозг словно вонзилась игла. – Тебя наняли тритоны?
Рамзес, по прозвищу Хромоножка, попробовал рассмеяться беловолосому в лицо, но лишь забулькал кровью и ею же поперхнулся. Он уже не чувствовал, насколько холоден пол подвала, а взгляд начинал затягиваться туманом.
– Заканчивай, Кодо, – прозвучало в бывшей электролабе.
Щелкнул выстрел из пистолета с глушителем, но Рамзес его уже не слышал – скорость полета данной конкретной пули оказалась чуть выше скорости звука. Не слышал командир «уховерток» и следующей фразы, с нервным сарказмом брошенной куда-то в дальний угол разгромленной мастерской граверов:
– Говоришь, – усмехнулся блондин, с прищуром глядя в темноту, – что проколоться на взломе мог бы только юнец?..
Через несколько часов узнав о монреальской бойне, Орландо Бифорд по прозвищу Плотник надолго заперся в личном кабинете, погрузившись в тревожные, не предвещавшие ничего хорошего раздумья…
Бинарный код 110
«Коллекционирование предметов старины – весьма достойное и необходимое занятие для человека с положением. Чтобы по-настоящему постичь «сейчас», добиться всего, чего желаешь, необходимо обладать мудростью веков».
В пути через Атлантику он пытался вздремнуть, но сон не желал являться по приказу, дразня полудремой и выматывая. Смирившись, Витторио выпил кофе и принялся слушать новости, даже не вникая в их содержание. На этот раз дорога к дому хунгана казалась ему необычайно долгой и отчего-то утомительной. Возможно, на плечи странника излишне давили тяжелые думы и гнет сомнений?
Пожалуй, душу действительно приминал груз неприятных размышлений, другого объяснения не нашлось… Привычный прыжок из аэроузла Кефлавик-Порта оказался столь же молниеносным и необременительным, как всегда, – в одном из ангаров на окраине Рейкьявика молодого верхолаза круглосуточно дожидался чартерный «страт», стоимость одной поездки на котором сегодня превышала все разумные пределы. Однако Цикл твердо решил нанести наставнику визит, а потому пошел на траты с чистой совестью.
Из аэропорта Мехико, где приземлился игловидный «Альбатрос», его забрали знакомые корпобезы с нашивками филиала «GA». Погрузили в пузатый корпоративный конвертоплан, без лишних инструкций взяв курс на юго-запад – в открытый океан, бескрайний и пугающий.
Где-то там, на его равнинах, курсировал вдоль побережья Анд один из танкеров дядюшки, официально занимающийся сбором и переработкой водорослей, но на самом деле обеспечивающий вооруженное прикрытие грузовым судам фирмы. Судам, о содержании трюмов которых не полагалось знать ни Европолу, ни ФБР, ни анклавным безам.
Скоростной конвертоплан еще опускался на широкую корму «Гая Ма€рия», а из его распахнутого недра уже поднимали личную машину богача в фарфоровой полумаске – двухместный маневренный «Колибри» на реактивной тяге с пышным гербом на дверцах.
Нанеся визит капитану «Ма€рия», Витторио провел ритуальный обмен любезностями и слил в «балалайку» свежие сводки по патрулированию и стычкам с пиратами. Вежливо отказался от обеда, но отведенную каюту все же посетил, переодевшись и натянув удобные ботинки для лазанья по горам. Сменив наномаску для путешествий на зеркальный шлем, укромными коридорами попал на взлетную площадку, где без свидетелей и дальнейшего промедления забрался в тесную кабину электроджета. И уже через полчаса держал курс на восток, ориентируясь не по картам, а по обновленным очертаниям побережья.
Станет ли бокор смеяться над его терзаниями? Воспримет ли всерьез предположения, основанные на сетевом фольклоре? Не упрекнет ли в излишней наивности и склонности фантазировать на пустом месте? Все это Гамба мог узнать, лишь добравшись до пункта назначения. Второй раз за сентябрь, будь неладен Энквист и его расследование, идущее по взятому следу…
Машина зависла над каменным пятаком, дотла выжженным реактивными струями предыдущих взлетов и посадок. То ли ящерица, то ли другой юркий зверек метнулся в скальную трещину; колючий кустарник и крохотные кактусы по периметру круга полегли под невидимой воздушной подушкой.
Рисково покачавшись под ударами бокового ветра, «Колибри» мягко сцепился с горной грядой. На глазных экранах пилота замерцали зеленым отчеты о благополучном приземлении. Двигатель замолчал, батареи Ллейтона ушли в режим автоматической подзарядки, психопривод втянулся в приборную панель. Не торопясь выбираться из кабины, Витторио рассматривал крохотное поселение из нескольких круглых приземистых домишек, среди которых размерами выделялась лишь умфро – священная хижина-храм, обиталище духов Лоа.
Двор бокора располагался на самом краю естественного скального волнолома высотой в сотню метров,
