Кракен завершил вираж, почти незаметный в дождливой мгле, и устремился прочь от береговой черты.
Сражение накапливало цвет, как стремительно спеющий южный плод. Раскрывалось, как цветок навстречу жаркому солнцу, грозя вот-вот напоить воинов своим ароматом, распахнуться им во всей красе, затмить все вокруг, обратив реальность в ярко-красную сердцевину боя, где убивают или будут убитыми.
Снаружи едва различимо трещали автоматы.
Гудел двигатель компактного БТРа, подкрадывающегося к бункеру…
– Один из моих людей способен пробраться к машине и взорвать ее вблизи, – доложил Энквист, внимательно осматривающий поле битвы в массивный, напичканный электроникой бинокль, соединенный с затылком шведа шнурком психопривода.
Гамба посмотрел на него и совершенно неожиданно спросил:
– Как ты оцениваешь наши шансы, Энквист? Как ты оцениваешь наши шансы на успех?
Тот покосился на хозяина, несколько обескураженный таким поворотом беседы. Но бинокль от глаз отнял. Совсем не по-военному пожал плечами, однако ответил четко и честно:
– Полагаю, первую группу вскоре сомнут. У них потери после огневой обработки с «Силатов», их отбросили в джунгли. А вторая удержит ретранслятор.
Хуго стоял у узкого горизонтального окна, выставив ствол «Чероки» наружу. Косые струи дождя время от времени задувало в бойницу, покрывая его шлем и лицо липкой моросью. Блондин при этом оставался невозмутим, даже не пытаясь смахнуть капли с ресниц.
– Если мы контратакуем в нужный момент и выдавим противника обратно на берег, при поддержке Ноября сможем переломить ход боя в свою пользу. Я положительно оцениваю наши…
– У них три группы! – Голос машиниста, управлявшего последним уцелевшим зондом, раздался в наушниках так внезапно, что заставил хладнокровного Энквиста запнуться на полуслове.
Наблюдая за боем через передаваемую с небес картинку, Цикл и забыть успел, какой ценой дается такой точный контроль над происходящим вокруг бункера декомпиляторов…
– «Покровы»! – продолжал докладывать оператор голосом чуть более высоким, чем требовалось. – Ориентировочно семь-восемь человек, у одного забарахлил прибор! Идут за бронемашиной по центральному подъему, огибают с востока! Мне стоило большого труда привести зонд обратно к берегу, но я смог…
Последовавший за этим удар вдруг обесцветил картинку на одном из тактических экранов Гамбы – ползущий наверх четырехколесный бронеавтомобиль и несколько размытых силуэтов, прикрывающихся его броней, исчезли в цифровой вспышке. Если бы не наблюдательность машиниста «горностаев», бойцов в специальном электронном камуфляже защитники бы заметили, уже отходя в миры иные…
– Третий зонд сбит, – с нескрываемой печалью тут же сообщили с «Нобунаги», прокомментировав серый «снег», которым забился видеоканал. – Земля, держитесь. Попробую поднять в воздух еще пару птичек, у «Тапейяров» скоро должны закончиться заряды батарей…
– Понял тебя, Вода.
Витторио отключил ставший бесполезным канал. Теперь, не глядя на сражение с высоты птичьего полета, он внезапно ощутил себя отрезанным от всего окружающего мира.
– Кончар, – вызвал он «тролля», – меняйте позицию, берите южное направление. Огонь по бронемашине, не дайте ей подвести группу вплотную к бункеру.
– Уже сместились, – угрюмо буркнул подручный Бифорда, но с верхних ярусов убежища на юг и впрямь защелкали снайперские винтовки. – Они отрезали нас от ретранслятора, не так ли?..
– «Горностаи», уходим от бойниц ко входу, – проигнорировав последний вопрос, приказал Цикл, обнажая пистолет и снимая его с предохранителя. – Всем приготовить респираторы, ожидаем штурма.
И тут же подумал, какой нескрываемой иронией бывает наполнена жизнь. Риоко Хамасаки, чьи далекие предки возводили эти бетонные укрепления, готовясь дорого продать свои жизни при защите Императора Хирохито и всей Японии, сейчас была вынуждена сама бросаться на древние постройки…
– Беспилотники!.. – На канале первой группы кто-то захлебнулся криком.
Его тут же подхватил еще один вопль, после чего на картах Гамбы погасли сразу два тактических маяка, а один окрасился ярко-оранжевым цветом. Верхолаз сжал левый кулак, пытаясь вызвать на связь хоть кого-то из уцелевших. Таковым оказался командующий морпехами, хоть и откликнувшийся не сразу.
– Командир, это были «Тапейяры»… – подавленным голосом доложил он. – Ушли в открытое море, вероятно, кончается заряд… Но перед этим проутюжили склон оставшимися ракетами… Вывожу список потерь…
– Ноябрь, – бегло просмотрев перечень убитых и раненых, вызвал собрата Витторио, – беспилотники противника ушли от острова. Либо возвращаются на судно, либо их целью стал твой корабль…
– Понял тебя, брат…
Как и прежде, по голосу капитана было совершенно невозможно определить его настроение – с одинаковыми интонациями тот ругался, произносил тосты, травил анекдоты или выносил смертный приговор.
– Кончар?
– Куда я денусь?..
– У твоих «псов» припасено тяжелое оружие? Пулеметы, крупнокалиберные снайперские винтовки, ручные гранатометы?
– Ты, чужак, перепутал наше убежище с Фортом Брэгг, не так ли? – огрызнулся декомпилятор, подтвердив опасения Гамбы. – Отбиваемся, чем можем…
Из бойниц среднего уровня, прочертив над «коридором смерти» из бетонных надолбов три дымных следа, ударили подствольники «горностаев». Две гранаты угодили точно в борт бронемашины, до одури нагло подобравшейся вплотную к входному лабиринту.
Одна граната рванула в кустах у обочины.
Кто-то из снайперов Кончара издал победный клич, но транспорт врага из строя все же не вышел. Рванувшись вперед и уже не пытаясь юлить, он выиграл для третьей штурмовой группы последние, самые важные и необходимые метры, позволяющие корпобезам в «покровах» попасть в мертвую зону вне досягаемости винтовок dd.
Совершив рывок, БТР сразу сдал назад, чуть не опрокинувшись с крутой скользкой насыпи во влажные недра джунглей. Развернулся с ревом, замер; с крохотной башенки по бойницам декомпиляторов застрочил пулемет.
«Горностаи» дали новый залп из подствольников, на этот раз прямо в бетонный лес из массивных торосов и вертикальных стелл, мешающий тяжелой технике пробраться к двери в бункер, но способный стать укрытием пехоте. Вспышки и короткие дымные хвосты позволили вычислить призрачные, размытые под дождем фигуры, рвущиеся к входу.
Раздались три взрыва.
Одна из фигур упала в грязь и больше не поднялась; еще одну отбросило в сторону, выведя из строя «покров», и из влажной пелены волшебным образом проступил силуэт раненого, закованного в «саранчу»…
– Твою мать… нас прижимают пулеметом, не высунуться, – прорычал Кончар сверху, добавив ругательство. – Можете еще раз жахнуть по долбаной железке?
Не дожидаясь приказа командира, один из людей Энквиста выпустил гранату точно в верхний край БТРа. Попал, хоть и не в саму пулеметную башню, заставив оружие замолчать.
Остальные «горностаи» продолжали обстреливать предвратные укрепления. Понимали все: стоит противнику пробраться через лабиринт железобетонных зубов, и он окажется у внутреннего тамбура. А там дверь хоть и имелась, но не запиралась вот уже полтора века. Что означало…
Dd декомпиляторов снова подключились к перестрелке, выцеливая среди каменных сераков омытые ливнем силуэты невидимых штурмовиков. «Горностаи» начали забрасывать наступающих ручными гранатами. И лишь когда в окна потянулись едва заметные шлейфы, Цикл сообразил, что под «покровами» пришло вовсе не семь человек, а как минимум вдвое больше…
Каждый из солдат Хамасаки нес с собой портативный газовый гранатомет на три заряда. С учетом того,
