— Пока да, — разозлился Максуд, — у тебя был дурацкий план. Еще минута, и они нас перестреляют. Мы оба ранены…
— У них нет этой минуты, — закричал Салим, — вертолеты уже здесь. Все закончилось.
Были слышны крики бандитов и рокот подлетевших вертолетов.
— Мурад, — вспомнив о карабине, прокричал Максуд, — почему твой карабин два раза не выстрелил? Дал осечку. Он у тебя плохо работает? Как можно охотиться с таким оружием?
— Он работает прекрасно, — радостно сообщил Мурад, — но ты забыл, что я вручил его Этибару. Мы ведь подозревали, что именно он предатель. И поэтому… Из карабина невозможно стрелять, он сейчас небоеспособен.
Максуд и Сабир улыбнулись друг другу. Вертолеты разворачивались для нанесения огневых ударов.
Глава 17
Два вертолета с тяжелыми пулеметами против горстки раненых, растерянных и ничего не понимающих бандитов, которые представляли такую удобную мишень на склоне горы. Спуститься вниз не было никакой возможности, даже скатиться вниз было бы достаточно сложно. Подниматься наверх было поздно. Пулеметы буквально разорвали всех оставшихся бандитов. Пленных не брали, вертолетчики получили такой приказ. Уже немного позже на склоне горы найдут тело Нугзара и еще одного родственника, которые были расстреляны из пулеметов. В Нугзара попало сразу три пули, но лицо не пострадало и поэтому его сразу опознали.
В руку Мурада попала пуля, и его увезли на вертолете в больницу.
У Сабира и Максуда были более легкие ранения, хотя им требовалась перевязка. Их отправили в больницу в Чиркее, где наложили повязки. У Сабира пуля прошла по касательной, вырвав кусок мяса с кожей, а у Максуда пуля пробила плечо…
Вечером они возвращались домой. Тело Этибара забрали офицеры ФСБ. Поздно вечером всех четверых родственников привезли домой. У дома уже стоял отец. Старый Касум молча смотрел, как из машины выходят его родные. Сначала Максуд с перевязанным плечом, затем Сабир, опираясь на костыли, за ним Мурад с перевязанной рукой и Салим, у которого ни одного ранения, но он весь был в царапинах и ссадинах от летевших в него со всех сторон кусков камней…. Все четверо замерли, увидев Касума, который молча смотрел на них. Из дома осторожно, словно опасаясь увидеть нечто дурное, начали выходить женщины. Они не верили своим глазам, словно мужчины вернулись с фронта. Максуд увидел свою мать, сестру, тетю, Халиду, других женщин. Четверо мужчин стояли как герои, вернувшиеся с трудного задания.
Халида первая шагнула к ним. Подошла к каждому из них и, обнимая по очереди, поцеловала. Они уже знали, что произошло в сторожке. Там перебили всю банду Нугзара. Никто не ушел живым. Халида целовала каждого из своих родственников и, не стесняясь, плакала. К Максуду она тоже подошла.
— Я рассказала сыну, что его отца убили, — сообщила она, — и сказала, что братья отца поехали в горы отомстить за него. Спасибо, что вы это сделали. И спасибо, что вернулись живыми.
Максуд мрачно молчал. Тяжело ступая, он подошел к отцу.
— Это был план Салима, — сообщил он отцу, — я даже ничего не знал.
— Когда ты уезжал в Москву больше тридцати лет назад, я не хотел тебя отпускать, — неожиданно произнес отец, — но твоя мать настояла, что тебе нужно учиться. Потом ты остался там, стал профессором, доктором наук, женился и почти не появлялся у себя на родине. Я не хотел тебе этого говорить. Но мне всегда тебя не хватало. Очень не хватало, Максуд. И я считал, что потерял тебя тогда, когда тридцать лет назад разрешил уехать. Я понимал, что ты занят интересной работой, у тебя большие перспективы. Но считал, что потерял тебя. Мне так не хватало моего старшего сына. А сейчас я понимаю, что не потерял. Ты снова вернулся к нам. — Касум обнял сына и первый раз в жизни заплакал. Он не плакал, даже когда хоронили Васифа, когда младшего сына убили у него на глазах. Но сейчас он беззвучно плакал и не стеснялся своих слез.
— Папа, — сказал Максуд, видя, что на них смотрят окружающие, — папа, я ничего не сделал. Я только помогал…
— Это неправда, — громко сказал Сабир, — он спас мне жизнь. И помог всем нам. А еще он лично убил двоих бандитов, один из которых был младшим братом Нугзара, который и стрелял в уважаемого Кадыра-муэллима. Теперь больше никто не придет требовать новой порции крови. Ваша вековая вражда навсегда закончилось.
Максуд прошел в дом. В этот момент позвонил его телефон. Он с трудом достал аппарат. Увидел номер и улыбнулся. Это была Майя.
— Извини, что я тебя беспокою, — начала она, — но вчера ты не звонил, и сегодня тоже не было звонков. А я волнуюсь, как там у тебя дела. Меня особенно испугало известие об убийстве твоего брата. Неужели все так серьезно?
— Уже все закончилось, — сообщил он, — убийцу нашли и наказали. Скоро будет суд, — соврал Максуд, — поэтому ты не беспокойся. Я прилечу через два или три дня.
— Возвращайся, — попросила Майя, — мне без тебя очень плохо.
— А мне без тебя, — сказал он.
Плечо начало болеть сильнее. Постепенно исчезал эффект обезболивающего укола, который ему сделали сегодня днем.
— Нужно принять антибиотики, — предупредил Сабир, — мы похожи на компанию каких-то ярмарочных хулиганов.
Все четверо уселись за столом, глядя друг на друга. Сюда больше никто не входил, даже женщины.
— У тебя был самый дурацкий план, какой только можно было придумать, — недовольно заявил Максуд. — Мало того что ты подло подставил меня и Сабира, использовав, как наживку для бандитов, ты еще и не рассчитал правильно время. Нужно было заранее вызывать вертолеты и не экспериментировать с вашими гранатами.
— А если бы они не пришли? — возразил Салим. — Или опоздали? А увидев вертолеты, легко бы ушли куда-нибудь под защиту горных склонов. И мы бы снова их искали. Убийство Васифа выбило меня из нормальной колеи, и я уже не мог разумно рассуждать. А когда увидел на телефоне номер Этибара, то понял, кто и как нас предавал. Вместе с нашим участковым.
— Что случилось с участковым? Его застрелили или он сам застрелился? — спросил Максуд, обращаясь к Мураду.
— Я ничего не видел, — признался тот, морщась от боли. — Они вошли в его кабинет все трое. А потом раздался выстрел. Вполне вероятно, что они его пристрелили, чтобы он ничего не мог рассказать.
— Думаешь, что они связаны с бандитами?
— Нет, — ответил Мурад, — не думаю. Зачем делить деньги на столько офицеров? Но оба прекрасно понимали, что Абдулкерим может рассказать много ненужного и неприятного. А его арест станет точкой в карьере Мустафы Магомедова и не позволит получить приличную пенсию нашему начальнику полиции.
— Боюсь, что они просчитались, — усмехнулся Салим, — об этом странном самоубийстве уже знают и в нашем Министерстве внутренних дел, и в областном управлении ФСБ. Поэтому карьеры у обоих не будет. Скорее всего, выгонят из полиции. Хотя я совсем не жалею этого гниду — нашего участкового. Всегда неприятно, когда предателем оказывается кто-то из своих, кому хочешь верить и доверять. Если бы не они, то я сам бы его пристрелил. Хотя и понимал, что этого делать нельзя.
— Ты ведь хотел, чтобы Нугзара и его подельников арестовали, — вспомнил Максуд, — и тогда ты бы, используя свои связи, начал мстить. План был противозаконный.
— Нет, — улыбнулся Салим, — это я говорил нарочно, чтобы вы до конца ничего не знали о моем настоящем плане и вели себя соответствующе. Я точно знал, что Нугзар и его компания никогда не попадут
