заставляя послушных шестерок беспрекословно потакать любой его прихоти, нацеленной на достижение лишь одной цели. Всего лишь одной.
Предупрежден — значит вооружен, гласила плесневелая поговорка, придуманная черт знает кем и когда. Но Дениел был не просто предупрежден, он
Зря в прошлом люди не ценили астрологов и прорицателей. Вот уж кто мог действительно жить припеваючи, несмотря ни на что. Едва захмелев, Дениел чуть улыбнулся, вслушиваясь в джазовую мелодию, доносящуюся из динамика под консолью с кнопками этажей. Беспечно попереминался с носков на пятки. Интересно, а сколько среди них в действительности было агентов конторы? Выйдя из мягко распахнувшегося лифта, он прошел через ярко освещенный вестибюль с зеркальным потолком, с которого янтарными гроздьями свисали ослепительные многоярусные люстры, миновал холл через вращающийся колодец счетверенных дверей и вышел на улицу.
По ушам хлестнула звонкая какофония из музыки, рева машин, рекламы и гомона неиссякающего потока людей. Город не спал ни днем, ни ночью. Сунув руки в карманы брюк и немного постояв возле дверей, Дениел неторопливо вдохнул и так же медленно выпустил воздух из легких. Ноздри защекотал ни с чем не сравнимый терпкий запах пустыни, приправленный дымом сигарет и духов, смешанных с автомобильными газами. Запах побед и поражений, несметных сокровищ, о которых наперебой кричали пестревшие со всех сторон вывески, за вычурностью которых раззявили пасти умело подготовленные поражение и нищета. Нащупав в кармане фишку, он потеребил ее в кулаке. (От заведения, приходите еще!) Его заманивали богатством, пытаясь выковать из новичка своего. Богатством, которое на самом деле не стоило ни гроша.
— Отличный вечерок, сэр!
— Да, — подбросив фишку и ловко ее поймав, согласился Дениел. — Пожалуй.
Запрыгнув в поданную машину — выпил он все-таки не так много для того, чтобы быть не в состоянии управлять новеньким спортивным автомобилем. Да и кому какое дело было до него? Обитателей этого окруженного песком мира интересовали лишь деньги, и от копов при случае всегда можно будет откупиться!
— Вива, Лас-Вегас! — кинув фишку из казино на чай разинувшему рот водителю стоянки в цветастом прикиде Элвиса (с[пасибо, сэр!]), Дениел, не пристегиваясь, рванул «Порше» с места, мгновенно растворясь в ослепительном водовороте из музыки, рева и вывесок, чтобы еще на несколько часов, которые оставалось скоротать до самолета, с головой окунуться в мир ночного безмятежного кутежа, зачарованно колеся по венам распахнувшего объятия Вегаса, в тщетной попытке сбежать от самого себя, словно ныряя в долгожданный оазис, пьянящий, как первый поцелуй. И лживый, как улыбка проститутки. Дениел прибавил газ, и Молох поглотил его.
Глава третья
В словарном обиходе существует немало характерных слов, которыми можно было бы охарактеризовать питейное заведение. Бар, паб, кабак или кантина, притон на худой конец — но место, возле которого вновь дежурили Кейт и Муни, на этот раз захватившие с собой подкрепление, рассредоточившееся в широком квадрате в нескольких кварталах вокруг, не иначе как забегаловкой означить было нельзя. Оглядев улицу сквозь широкое лобовое стекло, Кейт откинулась на сиденье и устало потерла глаза. Острое ощущение дежавю, крепко вцепившееся в нее за последние несколько дней, неприятно изматывало, придавая реальности нереальный сюрреалистический оттенок. Те же места, те же лица. Словно все участники непонятно затянувшейся игры в кошки-мышки с хитроумным врагом наведались в парк аттракционов и, рассевшись по разноцветным лошадкам, неторопливо кружились по одному и тому же маршруту, приподнимаясь и опускаясь под нелепую клоунскую музыку. Кейт с детства ненавидела клоунов, панически их боялась, нередко вызывая тем самым смешки сверстников. Было что-то отталкивающе-иррациональное в пестро размалеванных лицах, которые отнюдь не приносили радости, вдобавок полностью скрывая подлинные эмоции таящегося за ними человека. Нетронутыми оставались только глаза, в которые смотреть не хотелось больше всего. Кейт повела плечами и, сунув руку в карман пальто, сжала баночку с таблетками, легонько постучав по крышечке ноготком. Она даже ни разу в жизни не покупала мороженое в передвижном лотке, из которого доносилась зацикленная псевдовеселая музыка, от которой тянуло удушливым страхом, отзывавшимся в ноздрях сладковатым привкусом пудры и темными коридорами клоунского шапито. Кейт надеялась, что это пройдет, списывая кошмары на извечную детскую впечатлительность, но вот время прошло, а все осталось по-прежнему. В колледже надо было меньше налегать на Кинга. Она облизнула губы, неожиданно остро захотев съесть таблетку, и даже потянула ноготком податливый пластик крышки. Но запить лекарство было нечем, а «давить» капсулу просто так, да еще при Муни, не хотелось. У каждого должны быть свои скелеты в шкафу.
— И почему всякие нечистые на руку типы постоянно выбирают дыры вроде этой? — ворчал устроившийся на пассажирском сиденье итальянец, недовольно косясь на мерцающую неоном вывеску «Лагуна». — Всякую шушеру хлебом не корми, только дай поошиваться рядом с такими вот норами.
— Мы же здесь уже были, забыл? — Кейт с трудом удержала улыбку. Больше всего в засадах напарник любил поболтать, и с одной стороны, ей это нравилось, так как незамысловатые разглагольствования Муни помогали снять напряжение, а с другой, его присутствие вселяло дополнительную уверенность в непосредственной близости как раз «таких» мест.
— Вот и я говорю, — продолжал Муни, когда Кейт поддержала беседу. — Почему? Или это такой стиль, м? Даже в кино плохие парни всегда выглядят круто и кантуются только в самых крутых местах. Смотрела «Донни Браско» или «Капоне», м? А «пиджаки» у Тарантино. Черт, да в любом из таких костюмов не стыдно умереть! А манеры, оружие, тексты… Да они даже матерятся так, что можно слагать стихи! Даже Джулс и Винсент закусывали в нормальном роуд-кафе, а не в помойке с названием, как собачья кличка. Кто там говорил — ты то, что ты ешь? Вот! Если ты крутой — ты должен есть крутую лазанью и запивать ее «Кьянти», а не давиться пережаренными буритос. А этим, — он ткнул незакуренной сигаретой в стекло, указывая на вывеску забегаловки, — он проявляет неуважение не только к себе, но и к нам, черт возьми. Бандиты и копы всегда в кино уважают друг друга. Там есть элемент благородства, кодекса, да хоть как назови. И тут мы снова возвращаемся к нашей ситуации, нет, подожди…
— Такие вещи нарабатывают со временем и опытом. Статус, обычаи, бандитская честь. В кино это ведь вымысел, там работают сценарист и актеры.
Муни слегка наклонил голову, выслушал и предупредительно поднял руки, когда Кейт, наконец, не выдержала и улыбнулась, забавно наморщив нос.
— Подожди. Можешь сколько угодно твердить, что здесь мы по другую сторону игры — в реальном мире. Да-да, так и есть, я не спорю. Но что мешает нам перенять правила, м? Взять хотя бы меня, — он одернул лацкан своего пиджака. — Посмотри, я ведь не одеваюсь как бомж? Да, это, конечно, не «Армани»
