находились под влиянием наркотиков, поэтому мы все тусовались в нашей квартире. До этого я употреблял наркотики, чтобы успевать быть и здесь, и там, но так не могло продолжаться вечно. Конечно, в то время, у меня были деньги на повседневные нужды, я был влюблен в наркотики, даже в те, которых не знал, и меня не заботило, как они действовали на мой организм.
Лейбл снял для нас помещение для репетиций в Dean Chamberlain в Голливуде, где успешно репетировали Jane’s Addiction. Мы приезжали туда каждый день в два – три часа дня и играли около четырех часов. Это была маленькая комнатка, восемь на двадцать футов (около 2,4 на 6 м – прим. Nusha), очень узкая и длинная, освещаемая противными яркими, больничными, люминесцентными лампочками. В основном оно напоминало репетиции в 7-Eleven.
По иронии судьбы, первой песней, над которой мы там работали, была “Mr. Brownstone”, песня, сочиненная под действием назойливого света. Как-то ночью Иззи со своей девушкой Дейзи сидели у себя дома, когда мы пришли к ним. У них был небольшой кухонный гарнитур, на котором мы сидели и готовили какую-то еду, а потом мы начали джемовать. Мы, как и все наркоманы, жаловались на наших дилеров, на свою долбанную наркоманскую жизнь, и в это время родилась песня. Вообще, она описывает один день из жизни каждого из нас в то время. У Иззи была крутая идея, он придумал рифф, а мы начали сочинять текст. Дейзи считает себя соавтором песни, поэтому ее имя указано на пластинке, а, может быть, оно случайно там оказалось. Когда мы полностью сочинили ее, мы написали слова на пакете для бутербродов. Потом мы пошли в квартиру на Fountain и сыграли ее Экслу, а он переписал текст, не дожидаясь того, как вся группа поработает над ним на следующей репетиции. Обычно Эксл из простенькой мелодии Иззи делал нечто фантастическое; эта песня – один из многочисленных примеров.
Том Зутот энергично искал нам продюсера, чтобы направить нас на путь записи – а он знал, каким длинным мог быть этот путь. Первым кандидатом, которого он к нам привел, был Том Верман (Tom Werman); черт возьми, он был большим знатоком в этом деле. Совсем недавно Верман продюсировал Shout at the Devil у Motley Crue, распроданный несколькими миллионами в 1985 году, а до этого он сделал себе имя, продюсируя Cheap Trick, Теда Ньюджента (Ted Nugent) и Молли Хатчер (Molly Hatcher). Верман продолжал работать с Poison, Twisted Sister, L. A. Guns, Stryper, Krokus и Dokken – в основном он интересовался металлом 80-х.
Но он не взялся за нас. Мы никогда не могли вовремя прийти на встречу с ним. Поэтому он пришел к нам на репетиционную базу в тот момент, когда мы играли “Mr. Brownstone” так громко, как будто бы взлетал реактивный самолет. У нас с Иззи были фирменные усилители Mesa Boogie, а я играл на новой гитаре: это был Лес Пол, принадлежавший Стиву Хантеру (Steve Hunter), блюзовому гитаристу семидесятых. Я обменял на него свой DC Rich в магазине Альберта и Гоуи Хаберманов (Albert and Howie Huberman’s place) Guitars R Us. Этот магазин был спасением для всех музыкантов Лос-Анджелесса, не имевших возможности ходить в Guitar Center; он был ломбардом музыкантов. Там я избавлялся от всего своего старого барахла и покупал новые инструменты. Или, когда заканчивались деньги, я закладывал инструменты для того, чтобы получить наличные на очередную дозу.
В любом случае, когда неожиданно вошел Верман мы играли “Mr. Brownstone” очень громко и грубо. Он пришел вместе с помощником, остановился в дверном проеме, потом развернулся и ушел. Мы закончили песню, я подошел к двери и увидел, что они ушли, причем на улице уже никого не было.
Я сказал остальным: «Подозреваю, мы играли чересчур громко».
Мы не придали этому значения, и я бездельничал, потому что думал, что мы звучим превосходно. Позже я привык к тому, что люди не понимают всего этого.
Ганзы относились к тому типу запутавшихся оболтусов, которые преуспевают во всяких переделках, подобных этой.
Самой известной фигурой, рассматривающей возможность работать с нами, был Пол Стенли (Paul Stanley) из Kiss, который подыскивал стоящую группу, чтобы побывать за микшером. Меня, Иззи и Даффа это не волновало; мы говорили Зутоту, понятия не имеем, что может привести Пола Стенли к соглашению.Стивен, разумеется, был за него – Kiss были его героями, поэтому мы решили доставить Стивену удовольствие и согласились на встречу. Процесс начался с приезда Пола в нашу квартиру с целью «обсуждения музыки». В то время героин стал предметом нашей повседневной жизни, поэтому когда приехал Пол, мы с Иззи делали все возможное, чтобы только не отключиться; с трудом разлепляя глаза, но это было незаметно...или нам это только казалось. Мы с Иззи расположились на диване, а так как в гостиной у нас не было кресла, Пол сел на пол рядом со Стивеном и Экслом.
«В первую очередь», - сказал он, - «я хочу переписать “Welcome to the Jungle”». Как говорил Пол, у песни был хороший потенциал, но отсутствовала забойная структура. Чего ей не хватало, так это более запоминающегося припева, более мелодичного пения, больше эпичности – короче говоря, всего того, что есть в песнях Kiss.
«Ух» - проворчал я сквозь зубы. Поскольку я был заинтересован в прекращении наших отношений. Он был образцом парня, имеющего классную одежду, трофейную жену и крутую машину, спустившегося до нашего уровня, чтобы объяснить нам, что надо делать. Я недружелюбно относился к такому.
Конечно, Пол был настойчив. Довольно скоро мы встретились с ним снова, когда выступали на шоу, организованном Geffen. Конечно, Том о нем договорился, потому что мы должны были отыграть концерт, но, конечно, это был концерт только «для своих». Он проходил в Gazzari’s (сегодня это Key Club), где мы ни разу не выступали, потому что это место очень сильно отличается от всех, где мы бывали. Оно было слишком глэмовым и ярким, потому что его владелец, Билл Газзари (Bill Gazzary), по внутренней радиосвязи объявлял своим противным голосом с акцентом Восточного Побережья: «Во всех моих группах должны быть смазливые ребятки! Если они не будут такими, то не будут выступать на моей сцене». Gazzari’s был таким местом, где мог сформироваться настоящий глэм-метал. Разумеется, мы даже не пытались стать смазливыми. Кроме этого выступления я был там всего один раз – на концерте Hollywood Rose.
Само собой, Пол Стенли пришел на то шоу, причем он замучил инженера по звуку тем, чтобы пройти к человеку за пультом и контролировать настройку звука. Узнав об этом спустя время, я сжимался от мысли, что Пол Стэнли микшировал GN’R - в Gazzari’s.На самом деле, насколько шаблонно мы тогда звучали? Помню, нам за это заплатили, а когда мы подсчитывали и делили наши деньги, то Иззи сказал: «Я пойду в полицию!» Все, что меня заботило в то время, и чем я мог заниматься- так это свалить оттуда, чтобы встретиться со своим другом-дилером.
Пол хотел во чтобы то ни стало заполучить нас, поэтому настоял на посещении нашего следующего выступления, которое, как мы потом узнали, должно было показать ему кем мы были на самом деле и что бы он получил как продюсер. Концерт состоялся через неделю, в Raji’s, подвале, в зале двадцать на двадцать футов (около 6 на 6 метров – прим. Nusha), вонявшем пивом и мочой, с постоянно жужжащими, как раскаленная докрасна старая консоль, лампами. Сцена была около фута (примерно 0,3 м - прим. Nusha) в высоту и располагалась у самой отдаленной от входа стены; а туалеты были отвратительнее CBGB (Country, Blue Grass & Blues). Другими словами, это было нормальное место жительства Guns N’Roses. Думаю, что Пол собирался испытать нас, но после всего этого он понял, с чего мы начинали и откуда пришли. Он хотел «погулять» на нашей «улице», потому что позже он и Kiss выступали в подобных подвалах. У него были благие цели, но я не мог ему помочь, потому что он очень быстро понял, что он не видел ничего подобного тому, откуда мы пришли. Ганзы относились к тому типу запутавшихся оболтусов, которые преуспевают во всяких переделках, подобных этой.
То шоу было чертовски замечательным: грязным, мутным, вульгарным и близким к хаосу, таким, какими Ганзы были в моем сознании. Это были самые настоящие Ганзы, хотя бы потому, что перед концертом я вколол себе хорошую дозу героина, смешав ее с ликером, и был довольно пьян, чем вызвал неимоверную тошноту, поэтому каждые пять минут отворачивался и блевал за усилители. У меня был новый гитарный техник, Джейсон (Jason), и ему приходилось постоянно отпрыгивать, чтобы не быть забрызганным. Невыносимая жара усугубляла сложившуюся ситуацию. Концерт был очень буйным, среди зрителей было полно твердолобых неуправляемых тупиц, поэтому Эксл закончил выступление дракой с парочкой таких ребят из первого ряда – кажется, он врезал одному из них по голове опорой микрофонной стойки. Концерт был гребаным беспорядком; слишком много энергии скопилось в перегретом зале. Черт возьми, он внушал страх. Фотографии с этого концерта мы разместили на внутреннем развороте буклета к Appetite for Destruction.
Не могу себе представить, где он находился во время концерта, но Пол Стенли появился как только
