прослушивание, когда искали вокалиста для проекта, из которого появился “Velvet Revolver”, но дело ничем не увенчалось. Мы вместе с Себастьяном звучали, как я это называл, как “Skid Roses”. Должен сказать, что я был удивлён, когда узнал, что не так давно Себастьян плохо о нас отзывался.
В любом случае, когда мы вместе со “Skid Row” прибыли в Европу, всё шло просто отлично до тех пор, пока 21 августа 1991 года мы не дали концерт в городе Мангейме (Mannheim), Германия. В программе нашего выступления были “Nine Inch Nails”. Мы начали наше выступление с задержкой большой даже для нас, когда после пары песен что-то вдруг произошло, и, даже не знаю, по какой причине, Эксл ушёл со сцены. Его не прерывал никто из публики, насколько я мог судить, никто не кидал в него бутылкой или чем бы то ни было, он просто всё бросил. Сцена была установлена буквально в миле от нашего офиса и гримёрной, поэтому чтобы добраться до места концерта и обратно, у нас был автобус. Когда Эксл ушёл со сцены, он сел в автобус и направился в гримёрную.
Остальные из нас тоже покинули сцену и стояли неподалёку, размышляя, вернётся ли Эксл назад или он всё-таки уехал на автобусе в отель. Мэтт Сорум относился к Экслу и общался с ним в точности, как и Стивен; он просто не понимал, почему Эксл просто не мог отыграть свою часть концерта.
Я помню, как мы стояли с Даффом и слушали, как ругается Мэтт. Он играл в группе достаточно продолжительное время, чтобы заслужить формулировку «этот новый парень» и избавиться от неё. «На хер этого парня! – сказал Мэтт. – Я ему точно мозги вправлю!»
Мэтт чувствовал, что Дафф, Иззи и я уже очень долго обращаемся с Экслом слишком осторожно. Как и Стив, Мэтт просто хотел высказать всё Экслу в лицо, а затем врезать ему, потому что такое обращение подействовало бы на большинство людей. Я ценил чувства других, но в том случае действия Мэтта были бы неуместной реакцией на неустойчивую ситуацию. Всё, что я хотел, это просто закончить выступление.
К тому времени мы выяснили, что автобус Эксла никуда не уезжал, сам Эксл сидел в салоне и отказывался выходить из автобуса и возвращаться на сцену. Мы с Даффом уже были на месте, чтобы уговорить Эксла вернуться, но бесполезно. Мэтт также направился к автобусу, чтобы уговорить Эксла возобновить выступление, но как только он приблизился, он набросился на Эксла, который уже вышел из автобуса и направлялся к сцене. Мэтт был настолько вне себя, что без обиняков накинулся на Эксла, что почти было равносильно удару по лицу. «Ты что, мать твою, делаешь! – Закричал Мэтт.– Живо на сцену!»
Я подбежал и встал между ними, потому что это могло закончиться плохо. Эксл превращается в настоящего психа, если решает с кем-то драться, а Мэтт весит в два раза больше меня да ещё играет на барабанах, так что, вклинившись между ними, я сильно рисковал. Эксл вернулся в автобус, и, было похоже, что обратно возвращаться он не собирался. А время шло.
Организаторы концерта увидели, что драма продолжается, и закрыли ворота на выходах с места проведения концерта так, что никто из нас не смог бы выйти. Они знали, что произошло в Сент-Луисе, и с их стороны было правильно, что они поступили именно так, в противном случае, я уверен, что 38 тысяч фанатов наверняка учинили бы беспорядки, на нас бы повесили ответственность и арестовали, а кто-то мог и погибнуть. Местная полиция на месте проведения концерта уже была экипирована на случай возникновения массовых беспорядков, готовая к любым ситуациям. Это была пугающая, напряжённая сцена, и от одного промаха зависело многое.
Как только Эксл осознал, что у него нет выбора, нам удалось затащить его обратно на сцену, и оставшаяся часть концерта прошла, как было запланировано. Всё, что я мог вспомнить, так это то, что я думал, когда сходил со сцены после выступления на бис: «Мать твою, ещё чуть-чуть и…» Да уж, слишком «чуть-чуть», как выяснилось позже: на следующий день утром мы получили от Иззи сообщение, которое он передал нам через Алана, в котором он сообщал, что уходит из группы. Он ставил нас в известность, что отыграет концерты, запланированные на оставшуюся часть тура, но после этого его с нами больше не будет.
Для Иззи эта возможная катастрофа была более чем достаточным основанием, чтобы уйти, а правда заключается в том, что всем нам следовало бы поступить точно так же. Когда я смотрел на этих фанатов, беснующихся в ожидании нашего выступления, я не видел ни одной причины, по которой мы должны были позволить этому дерьму разобщить нас, не говоря уже о том, что мы потенциально подвергали людей опасности. Когда это стало моей профессией, я стал помешанным на работе преданным ей (в оригинале obsessive-compulsive, дословно обсессивно-компульсивный, то есть склонный к повторяющимся действиям, иными словами больной, страдающий навязчивым неврозом), поэтому я не мог допустить подобного.
Иззи завершил с нами тур, и я несколько раз пытался отговорить его от ухода, хотя в то же время не мог его винить.
- Эй, чувак, я знаю, что всё это тяжело, но я думаю, можно подойти к этому и с другой стороны. – помню, как я говорил ему. – Выступления же отличные, публика отличная, мы играем перед стадионами…
- Я знаю, – отвечал он, – но, пойми, я просто не могу… Не могу заниматься этим больше.
То, как он взглянул на меня в тот момент, сказало за него всё.
Иззи разослал своё официальное заявление всем, и на следующий день Алан вылетел, чтобы встретиться с Иззи. Он принял сторону Иззи, вернулся к нам и сообщил, что Иззи не собирается менять своё решение. Не думаю, что своё решение Иззи когда-нибудь обсуждал с Экслом.
Так случилось, что решение было принято, и второй человек из пятёрки основателей группы ушёл из неё, как только мы завершили Европейскую часть тура. В последний раз Иззи выступал перед 72 тысячами человек на стадионе Уэмбли (Wembley Stadium) в Лондоне; места на наш концерт были раскуплены быстрее, чем на концерт какого-либо иного музыканта. Но гораздо важнее было то, что, насколько я помню, после того, как Иззи сообщил нам, что уходит, ни один из оставшихся концертов в рамках Европейского тура не начинался с задержкой.
После концерта в Уэмбли мы вернулись в Лос-Анджелес и сняли видеоклип на песню “Don’t Cry”, в котором на Диззи была надета футболка с вопросом «Где Иззи?» Затем группа взяла перерыв, хотя, что касается меня, то мой перерыв был занят тем, что я искал второго гитариста, для того чтобы мы могли вернуться к нашим гастролям. Это было до последней минуты каким-то испытанием, таким же, каким были поиски нового барабанщика. Эксл был убеждён в том, что мы должны были взять Дейва Наварро (Dave Navarro), в чём я совсем не был уверен. Я думаю, это был вопрос стиля: кто бы ни пришёл на место Иззи, он должен был уметь играть как Иззи, который был опытным ритм-гитаристом, делавшим фактуру наших песен уникальной и изысканной. Дейв Наварро – потрясающий гитарист, но он, скорее, подошёл бы на моё место, но не место Иззи. Я не думаю, что Дейв согласился бы связать себя обязательствами с нами. Кроме того, в то время у него были проблемы с героином, и, очевидно, в этом и заключалась основная проблема.
У Эксла с Дейвом было несколько длинных разговоров о возможности присоединения Дейва к группе и Эксл не был намерен сдаваться, поэтому, наконец, сдался я и предпринял попытку провести с Дейвом совместную репетицию. Мы оговорили с ним время, когда он подошёл бы в “Mates”, но в студии он так никогда и не появился. Он не приходил три раза.
Я позвонил Экслу после того, как прождал Дейва в студии в третий раз.
- Чувак, этот парень, Дейв, у него какие-то проблемы, – сказал я. – Я больше в этом не участвую.
- Да, да, – сказал Эксл, – я поговорю с ним.
Эксл убедил меня, что Дейв очень хотел бы к нам присоединиться и что он придёт на репетицию, как только я ему позвоню. Я действительно перезвонил ему, и, как я и ожидал, он вновь не появился у нас. Ну всё, я был в ярости, это был последний раз, когда я поддержал кандидатуру Дейва Наварро.
Я раздумывал об одном гитаристе, которого я когда-то видел и который мне напоминал Иззи: он играл в группе под названием “Candy”, которая открывала выступление “Hollywood Rose” в клубе “Madame Wong’s West”, это ещё было до того, как я оказался в одной группе с Экслом. Его звали Гилби Кларк, и, насколько я мог припомнить, он был единственным парнем, которого я знал, со стилем, как у Иззи, что не так просто было отыскать.
Я связался с Гилби, и больше всего на свете он захотел устроить джем-сейшн. Он разучил 60 песен за две недели, заглянул к нам на прослушивание, и мы были просто поражены. Спустя пару недель, мы уже репетировали с ним полным составом, составили вместе сет-лист, и, таким образом, вернулись в боевую
