стоят лицом, а после поворачиваются спиною. Верьте, что не сметь сесть, не знать, куда и как сесть, — это самое мучительное чувство!

Зато я теперь вымещаю тогдашние страдания на первом, кто попадется. Понимаете ли вы удовольствие отвечать грубо на вежливое слово; едва кивнуть головой, когда учтиво снимают перед вами шляпу, и развалиться на креслах перед чопорным баричем, перед богачом?»

В доме Кокошкина Павлову иногда приходится прислуживать гостям за столом, с ним обходятся как с другими слугами, что ранит самолюбие молодого человека, он страдает. Унижают его и второсортные роли, которые он получает в театральной труппе. Нет, не пришлось ему по душе актерство, он уходит из театра, не прослужив и года.

Как быстрая волна в безбрежности морей, Как в сердце пламенном обманчивая радость, Как первая любовь беспечных юных дней,     Моя умчится младость. Из стихотворения «Элегия». 1824

Николай Павлов начинает заниматься сочинительством, получая от этого удовольствие, и легко поступает на отделение словесных наук Московского университета. Он видит себя на юридическом поприще, полагает, что сможет принести пользу людям бедным и угнетенным, судьба которых хорошо известна ему по собственному опыту.

«Заметьте, что я уже умел довольно смело предстать пред многочисленное заседание гостиной, — вел свой рассказ дальше штабс-ротмистр С. — Когда я говорю «довольно смело» — это значит, что я уже ходил не на цыпочках, что я уже ступаю всею ногою и ноги мои не путались, хотя еще не было в них этой красивой свободы, с которою я теперь кладу их одна на другую, подгибаю, шаркаю и стучу… Я мог уже при многих перейти с одного конца комнаты на другой, отвечать вслух; но все мне было покойнее держаться около какого-нибудь угла; но все, желая пощеголять знанием светской вежливости, я к каждому слову прибавлял еще “…с”».

«Вдруг мое сердце забилось, лицо вспыхнуло и глаза остановились, прикованные к худощавому чувствительному человеку. Чуткий мой слух поймал его слова: “А я сегодня обработал славное дело: продал двух музыкантов по тысяче рублей за штуку”. Сосед заметил: “Тотчас видно не музыканты! Я ни за одного из своих и по две не возьму”».

«Вы понимаете, что я чувствовал, чего мне хотелось, но не то было время. Теперь я не посоветовал бы так распространяться, а тогда я мог только покраснеть, задрожать и с тоскою глубокого оскорбления взглянуть на другой конец стола, туда, на милую Александрину».

«Не знаю отчего, — сказала Александрина, — бабушке хочется непременно, чтоб я пела; не угодно ли вам посмотреть: что бы выбрать?»

«Ее слова, ее голос освежили мое воображение; я подошел к фортепиано. Пальцы мои коснулись клавишей, и душа моя перелетела в другой мир.

Знаете ли вы, что такое контральто, это соединение твердости и мягкости, силы и нежности. Знаете ли вы, что такое голубые глаза и шестнадцать лет… этот блистательный миг в женской жизни, этот лучший аккорд творца, обворожительный, полный, в котором слышно и небо и землю, которому нет подобного ни у Гайдна, ни у Моцарта?.. Чтобы околдовать душу, не надобно говорить, не надобно уметь говорить, надобно петь».

Неправда! Ты не соловей! Его мне песни назвучали Про мимолетность наших дней, Про землю, про ее печали! Он все грустит, как будто знает, Что должен стихнуть наконец, Что песнь живет и умирает, Как умирает сам певец! Другие понял я мечты, Другие понял наслажденья, Как предо мной запела ты О чудной тайне вдохновенья. Твой голос мне давал уроки, Высокой прелестью дыша, Что есть на небесах намеки, Что есть бессмертная душа! «П. А. Бартеневой». 1831

«Я торопился жить: у меня не было будущего. Мы давно догадались, что любим друг друга, и все не высказывали этого». — «Что вы сказали?» — подняла глаза Александрина. — «Знаете ли, на кого вы смотрите? Знаете ли, кто стоит перед вами? Знаете ли, кому вы поклялись?.. Я — крепостной человек». Я вдруг почувствовал, что нет более равенства между нами, и выпустил ее руку.

Не так быстро свалился я с лошади, когда персидская сабля разнесла мне череп, как побледнела моя Александрина и упала ко мне на руку. На этой руке, заклейменной турецкою пулей, лежала она!.. Нежное творение!.. От одного слова не устояла на ногах!.. Мне нужно было только назвать себя, чтобы испугать самую горячую любовь….

Штабс-ротмистр С. поклонился молча и пропал».

Из повести Н. Павлова «Именины»

Похоже, что мечты честолюбивого юноши сбываются. Через два года после окончания университета Павлов становится заседателем одного из департаментов Московского надворного суда. Уже в одном из первых своих дел он берет под защиту крестьян, притесняемых помещиком, и выигрывает. Но когда он собирает доказательства финансовых махинаций и взяточничества в среде московского купечества и даже в канцелярии самого губернского предводителя дворянства, это вызывает раздражение начальства, и его отстраняют от должности.

Не говори, что сердцу больно От ран чужих, Что слезы катятся невольно Из глаз твоих. Какая в том тебе утрата, Какой подрыв, Что люди распинают брата Наперерыв? Из стихотворения «Не говори, что сердцу больно…». 1853
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату