Под музыку русского слова

И все же судьба еще раз поворачивается к Павлову приятной своей стороной: он женится на поэтессе Каролине Яниш, дочери профессора Московской медикохирургической академии.

Не верь ты верности земной,
Как сверхъестественному чуду,
Но верь, что в стороне чужой
Я долго, долго не забуду
И музыку твоих речей,
И простоту твоих желаний,
И небо мирное очей,
И ад неистовых лобзаний.

К… 1832

Это второй его брак: первая жена умерла вскоре после свадьбы, он тогда был двадцатилетним, а теперь ему за тридцать, и он писатель, у которого: «Самый ровный и пристойный голос из всех наших литераторов» (Н. В. Гоголь). Кто же, как не он, должен выбрать себе в жены женщину достойную и богатую? Каролина — она войдет в литературу как Каролина Павлова — уже известная поэтесса и переводчица, несколько лет назад к ней сватался великий Адам Мицкевич, хозяйка большого дома в Москве, обладательница капитала, тысячи душ крепостных в подмосковной деревне, с годовым доходом в сорок тысяч рублей.

В письмах друзьям Павлов не скрывал, что расчет играет не последнюю роль в его решении обзавестись семьей.

Сгорала свечка восковая,
Прошли дневные суеты,
А дума, сердце разрывая,
Гнала и сон мой, и мечты.
Могучий демон и лукавый,
Свободный путник на земле,
Червонец, тусклый, худощавый,
Валялся на моем столе.

Из стихотворения «Червонец». 1829

После женитьбы Николай Павлов получает возможность жить на широкую ногу — с приемами, обедами, банкетами, карточной игрой.

Она безгрешных сновидений
Тебе на ложе не пошлет
И для небес, как добрый гений,
Твоей души не сбережет;
С ней мир другой, но мир прелестный;
С ней гаснет вера в лучший край…
Не называй ее небесной
И у земли не отнимай!

Из стихотворения «Романс». 1834

Первые годы жизни супружеской пары Павловых можно назвать даже счастливыми. У них общие литературные интересы и взгляды на русскую действительность. Они одинаково сочувствуют прогрессу, осуждают самодержавие и крепостничество, грубость и невежество барства.

Через два года после свадьбы у них родился сын. Павловы живут в полном материальном довольстве и еженедельно устраивают богатые литературные вечера.

Она манит во храм чудесный,
Но этот храм — не светлый рай…
Не называй ее небесной
И у земли не отнимай!

Из стихотворения «Романс». 1834

В своем доме Каролина и Николай Павловы держат литературный салон — самый известный и многолюдный в Москве сороковых годов XIX века. Здесь собирается весь цвет русской литературы: Баратынский, Лермонтов, Фет, Гоголь, Белинский, Аксаковы. Частые гости — Герцен и Огарев, Панаев и Загоскин.

«Соперники являлись во всеоружии, с противоположными взглядами, с запасом обаяния и красноречия».

(Б. В. Чичерин)

Борис Николаевич Чичерин, в будущем известный юрист, историк, университетский товарищ Павлова, вводит его в круг оппозиционно настроенной дворянской интеллигенции. Сам же Николай Павлов, испытывая неприязнь к образу жизни аристократии, тяготится и своим двусмысленным положением в обществе, и своей зависимостью от светского общества.

«Неужели светские люди не знают, как спасти свою душу? Знают, да не хотят. Им хочется не спасения; им хочется жить в свете, как они живут, делать, что делают, не отказываться ни от одной выгоды, ни от одного удовольствия, ни от одной почести, оставаться именно в том положении, в каком находятся…

Мне самому, по неизвинительной слабости, всегда казалось, что графиня чем-то лучше неграфини, женщина в свете предпочтительнее женщины дома».

Из четвертого письма. (Письма Н. Ф. Павлова к Н. В. Гоголю.)

Герои произведений Павлова одновременно ненавидят аристократов и завидуют им, презирают светское общество и стремятся преуспевать в нем.

То же случается с Павловым. Раздвоение личности сказывается в том, что он как писатель и критик продолжает развивать просветительские идеи, но как помещик-предприниматель в определенных обстоятельствах действует решительно и сурово: когда в имении жены, в Мурмине, на суконной фабрике, крестьяне подняли бунт, Павлов вызвал войска.

Иной, всю жизнь отдав заботам,
Вотще трудится до конца;