* * * А что такое вдохновенье? Так, неожиданно, слегка Сияющее дуновенье Божественного ветерка… * * * Как обидно — чудным даром, Божьим даром обладать, Зная, что растратишь даром Золотую благодать. И не только зря растратишь, Жемчуг свиньям раздаря, Но еще к нему доплатишь Жизнь, погубленную зря. И вновь возвращается он к действительности: Ничего не вернуть. И зачем возвращать? Разучились любить, разучились прощать, Забывать никогда не научимся… Спит спокойно и сладко чужая страна. Море ровно шумит. Наступает весна В этом мире, в котором мы мучимся. * * * Ликование вечной блаженной весны, Упоительные соловьиные трели И магический блеск средиземной луны Головокружительно мне надоели. Даже больше того, и совсем я не здесь, Не на юге, а в северной царской столице. Там остался я жить, настоящий, я весь, Эмигрантская быль мне всего только снится — И Берлин, и Париж, и постылая Ницца. …Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты, Мы спокойно, классически просто идем, Как попарно когда-то ходили поэты. * * * Теперь бы чуточку беспечности, Взглянуть на Павловск из окна. А рассуждения о вечности… Да и кому она нужна? * * * Что-то сбудется, что-то не сбудется… Перемелется все, позабудется… Но останется эта вот, рыжая У заборной калитки трава. …Если плещется где-то Нева, Если к вам долетают слова — Это вам говорю из Парижа я То, что сам понимаю едва. * * * Здесь в лесах даже розы цветут, Даже пальмы растут, вот умора! Но как странно — во Франции тут Я нигде не встречал мухомора. Может быть, просто климат не тот, Мало сосен, березок, болотца… Ну а может быть, он не растет, Потому что ему не растется? С той поры, с той далекой поры — …Чахлый ельник, Балтийское море, Тишина, пустота, комары, Чья-то кровь на кривом мухоморе… Это постоянная боль — оторванность от своих корней. Даже Вторая мировая война не изменила настроения Георгия Иванова в отношении страны, покинутой им добровольно когда-то, но там продолжают жить и говорить на родном языке бывшие его соотечественники.
Нет в России даже дорогих могил, Может быть, и были — только я забыл. Нету Петербурга, Киева, Москвы — Может быть, и были — да забыл, увы.
