оставалось серьезным, но даже дурак не смог бы не заметить блестящий в глазах сарказм.
— А это не твое дело, — отрезал советник Ордена. — Лучше скажи мне, где я могу найти его святейшество отца Тобольга?
Легкая улыбка скользнула по лицу брата Валдина. Тем не менее его тон остался почтительным:
— Он в Зале Совета.
— Тогда разреши, брат Валдин, откланяться.
— Не стоит, я тоже направляюсь туда.
Брат Лоренсо фыркнул и молча в компании брата Валдина последовал в упомянутом направлении.
В Зале Совета было менее людно. Ни младшие инквизиторы, ни послушники сюда не допускались, поэтому сейчас там находились только отец Тобольг и трое советников Ордена: братья Доминиксус, Деменций и Голиан. Глава Ордена стоял перед столом и что-то увлеченно рассказывал несводящим с него глаз советникам. Появления двоих собратьев они сначала даже не заметили. Но вскоре, когда звук шагов разнесся по залу и запрыгал по стенам, они вынуждены были обратить внимания на новых гостей.
— Брат Лоренсо, неужто это ты? — удивленно воскликнул отец Тобольг, отвлекшись от беседы. — И давно прибыл?
— Доброго здравия, ваше святейшество, — низко поклонился советник Ордена. — Где-то час назад. И сразу же подался к вам.
— Я рад тебя видеть, брат мой, — кивнул в знак уважения глава Ордена. — Тут столько всего произошло, что даже не знаю с чего начать. Народ волнуется, говорят, мы хотим поднять восстание против императора.
— Слышал уже, — сказал брат Лоренсо. — Впрочем, я не думаю, что слухи столь безосновательны.
— Конечно, нет. Но именно сейчас мы нападать не собираемся. У нас есть очень отточенный план, в который ты, в связи с отсутствием, посвящен до конца не был.
— Почту за честь стать посвященным в него. Но разрешите сначала отчитаться о проделанном задании, — с явным нетерпением произнес советник Ордена.
— Ах, да, твои поиски того кощунственного колдуна, Фоншоя. Они увенчались успехом?
— Ваше святейшество, не сочтите за дерзость, но могу ли я вам поведать о результатах моей миссии наедине? — настойчиво попросил брат Лоренсо, и тут же перекинул взгляд на остальных советников. — А вас, братья мои, прошу заранее меня извинить.
— Конечно, — понимающе кивнул отец Тобольг и обратился к присутствующим. — Братья, будьте столь любезны, оставьте нас с братом Лоренсо вдвоем.
Инквизиторы зашагали к выходу. Дверь со стонущим скрипом закрылась.
— Я слушаю тебя, — обратил взор на советника глава Ордена.
— Ваше святейшество, — голос брата Лоренсо чуть дрогнул. Он опустился на колени, раздался легкий скрежет лат, глаз виновато уставился на отца Тобольга. — Я провалил данную мне миссию. Я не смог отыскать этого проклятого еретика. Ни его, ни демона. Никого. Я понимаю, что совершил ужасную оплошность, и что больше не достоин носить звания советника Ордена. Я подвел и вас, и нашего Создателя. И поэтому готов понести любую кару.
— Да полно тебе, брат Лоренсо, — нахмурился отец Тобольг. — Ты что, прослезился?
Советник Ордена резко смахнул скупую слезу с газа и опустил голову.
— Ты меня совсем не обрадовал, — с холодком в голосе изрек глава Ордена. — Но наказывать тебя я не собираюсь. Сейчас ты как никогда нужен мне. У нас много работы. А Фоншой, я думаю, может подождать. Тем более бояться нам теперь его не стоит. Время Гильдии безвозвратно прошло. Сейчас Орден как никогда силен, а скоро станет еще сильнее. И вряд ли маг, даже такой могущественный как Фоншой, может как-то навредить нам.
— Вы правы, — закивал брат Лоренсо. — Я подробно изучил его маршрут и могу предположить, что он покинул Миранию. А если у него хватит невежества вернуться сюда, то он пожалеет, — глаз брата Лоренсо злобно прищурился. — Уж это я вам обещаю.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно кивнул отец Тобольг, подавая руку. — А теперь вставай. Нам есть, что обсудить.
Советник снова встал на ноги, выпрямился, как солдат перед генералом. На душе стало спокойно и тепло. Он был честен с отцом Тобольгом, и ему это воздалось вдвойне. Мало того, что глава Ордена не наказал его, так еще чуть ли не похвалил. Очевидно, его голова была напрочь забита другими более насущными проблемами.
— Сейчас, брат Лоренсо, мы должны бросить все силы на разжигание переворота в стране. Пока наш план работает успешно. Люди гибнут почем зря по неизвестным им причинам, народ лютует. Все пути ведут к императору, во всяком случае, они так это видят. Да еще нашего брата, Прогериуса Адалиона, имперцы посади в темницу. А это, сам понимаешь, играет нам только на руку. Орден здесь впервые выступает в роли страдальца. Мы — жертва. Понимаешь, брат мой, жертва безрассудных поступков императора и его сподвижников. Мы и, конечно же, простой народ, что совершенно не желает оставаться в тени.
— Не знаю, ваше святейшество, — засомневался брат Лоренсо. — Далеко не весь народ на стороне Ордена. Вы же прекрасно понимаете, что многим по-прежнему не нравятся наши устои.
— А нам и не нужны все. Главное для нас — открыть глаза черни на злодеяния императора, на его связь с кощунственными колдунами. Когда народ узрит во Влайдеке слугу Бездны, тогда он сам попросит нас расправиться с ним. А для этого с нашей стороны нужны жертвы. И если имперцы брата Прогериуса казнят, то нам тем самым развяжут руки.
— Неужели мы позволим им отдать нашего брата на растерзание? — удивился брат Лоренсо.
— Увы, но мы должны так поступить. И даже больше: будет лучше, если брат Прогериус будет не последней жертвой.
— Это не совсем в чести Ордена, — заметил советник.
— Возможно, — не стал спорить отец Тобольг. — Но этого желает сам Создатель. И не в наших силах перечить ему. Мы лишь орудие в его руках, безжалостно карающее неверных. Император и весь его род — неверны Создателю, посему он желает, чтобы мы, его верные слуги, взяли управление столь могущественной державы как Мирания в свои руки.
— Я полностью поддерживаю вас, ваше святейшество. И не сомневаюсь, что весь наш Орден пойдет за вами хоть в саму Бездну, — решительно изрек брат Лоренсо.
— И я не сомневаюсь ни в тебе, брат мой, ни в остальных, — с едва скрываемым довольством кивнул отец Тобольг. — Сейчас же нам остается только выждать подходящий момент. А он настанет очень скоро.
Глава 20
Утро выдалось на редкость холодным. От трескучего мороза щипало щеки и слезились глаза даже у привыкшего к зимним походам Клоина. Едва начавшее светлеть небо заволокло одеялом туч, еще наползших со вчерашнего вечера.
Кое-где уже начали работать первые мастерские. Сонные работяги, пошатываясь то ли от недосыпа, то ли от не успевшего выветриться за ночь хмеля, уныло брели на рабочие места. То тут, то там вскрикивали поздние петухи, недовольно ржали лошади.
В таверне «Пьяная кобыла» было тихо и уныло. Отшумели вечерне-ночные посиделки завсегдатаев, отгремели пьяные песни и танцы. Остался лишь мусор да грязь. В огромном жерле камина лениво подергивалось пламя. Несколько пьяньчуг спали в дальнем углу кабака, сидя за столами и уткнувшись чумазыми рожами прямо в разлитое и уже засохшее пиво. Воздух был наполнен кислой палитрой ароматов, от которой голова шла кругом, а в желудке что-то начинало беспричинно бурлить, требуя выхода наружу.
Трактирщик усталым взглядом окинул трех ранних посетителей, буркнув что-то невнятное под
