открыл небольшое кафе на Кони-Айленд. Но его затея завершилась провалом, и Сорос-старший отошел от дел. В начале 1960-х у него обнаружили рак. Он был так беден, что Джорджу пришлось искать хирурга, который прооперировал бы его бесплатно.
В 1961 году Джордж Сорос женился на иммигрантке из Европы немке Анне-Лизе. Он по-прежнему работал у Майера, и молодожены жили в маленькой квартирке.
Карьера Сороса в Америке началась с международного арбитража, то есть покупки ценных бумаг в одной стране и продаже их в другой. Джордж стал консультировать американских финансистов по европейским ценным бумагам. Как он и ожидал, мало кто на Уолл-стрит интересовался состоянием инвестиций в Европе, да и те больше полагались на интуицию. В 1950-е годы эра всемирной торговли еще не наступила, американские инвесторы лишь намного позже осознали, какие деньги можно заработать на другом берегу Атлантики. В ту пору европейцы вели дела только с европейцами, а американцы общались только с американцами. Их провинциализм оказался на руку Джорджу Соросу. Весьма кстати пришлось и послевоенное восстановление экономики Западной Европы. Сорос был первопроходцем, он опередил свое время. «То, чем Джордж занимался 35 лет назад, вошло здесь в моду только в последнее десятилетие», – отметил Стенли Дракенмиллер, правая рука Сороса с 1988 года. «В начале 60-х никто ничего не знал [о европейских ценных бумагах], – с улыбкой вспоминал Сорос. – Поэтому я мог приписывать любые показатели европейским компаниям, которые проталкивал здесь. Это именно тот случай, когда слепой ведет слепого».
Один из первых удачных выходов Джорджа Сороса на иностранные финансовые рынки состоялся в 1960 году. Он выяснил, что акции немецкой страховой компании «Альянц» продавались со значительной скидкой относительно стоимости собственных активов компании. Джордж написал инвесторам письмо, призывая их вкладывать деньги в «Альянц». «Морган гэранти» и фонд Дрейфруса согласились с его предложением и стали покупать крупные пакеты акций «Альянц». Хозяева последней выразили недовольство и написали боссам Сороса длинное послание, суть которого сводилась к тому, что их подчиненный пришел к якобы ошибочному выводу. На самом деле все было наоборот. Стоимость акций «Альянц» увеличилась втрое, а авторитет Сороса резко возрос.
После Суэцкого кризиса дела Международного арбитража складывались не так хорошо, как хотелось Соросу. Тогда он создал новый метод торговли, назвав его внутренним арбитражем (продажа по отдельности комбинированных ценных бумаг акций, облигаций и варрантов прежде, чем они могли быть официально отделены друг от друга), и этот вид деятельности приносил неплохой доход. После введения Кеннеди дополнительного сбора на иностранные инвестиции бизнес Сороса перестал приносить доход, и он вернулся к философии.
Следует отметить, что интерес к философии жил в нем с раннего детства. В предисловии к своей книге «Алхимия финансов», изданной в 1987 году, он пишет: «С тех пор, как я осознал сам факт своего существования, я страстно желал постичь его и считаю понимание себя основной проблемой, которую и нужно решать».
С 1961 года Сорос все вечера и выходные посвящал переписыванию своего трактата «Бремя сознания», в надежде доработать эту книгу настолько, чтобы нашелся издатель. Итоги обескуражили его еще больше, чем начало работы над книгой в Лондоне. Наконец, в 1963 году он послал рукопись Карлу Попперу. Одобрение мэтра стало бы предметом гордости Сороса и способствовало бы изданию книги. Но сам Джордж не был удовлетворен своим детищем, так как считал, что просто передавал мысли своего великого учителя. Сорос так и не признался, что же заставило его снова оставить писательство. Он упорно молчал и о том, показал ли он книгу кому-нибудь из издателей. Джордж отметил только, что нашел книгу «несовершенной», поэтому она так и не вышла в свет.
В 1963 году Сорос стал работать в «Арнольд энд Блейхредер» – одной из ведущих американских фирм в области инвестиций за рубежом. Основанная в начале XIX века в Дрездене, она уходила корнями в Европу. Работодатель Сороса, Стивен Келлен, говорил с явным европейским акцентом, как и другие сотрудники. Хотя вывески гласили, что Джордж находится на Уолл-стрит, иногда ему казалось, что он заблудился и вернулся в Европу. Келлен высоко оценил Сороса с самого начала. «Я всегда надеялся, что не ошибусь в выборе сотрудника, но он явно обладал выдающимися способностями». В том же 1963 году Джордж пытался переписать диссертацию, над которой начинал работать после школы бизнеса. На этом карьера философа была прекращена, и в 1966-м Сорос окончательно вернулся в бизнес.
В качестве аналитика он поначалу работал в основном с иностранными акциями. Его широкие связи в Европе и умение говорить на нескольких языках, включая немецкий и французский, очень пригодились ему для успешной работы в этой области.
Арбитраж требует знаний и смелости, но большинство американских торговцев, замкнутых и не желающих расширять свои горизонты, не обладали ни тем ни другим. Другое дело Джордж Сорос. Американцы предпочитали продавать акции американских фирм. По крайней мере, они могли выговорить их названия. Европейские названия им никак не давались. А Сорос не только произносил их без запинки, но и знал хозяев этих компаний.
Самые крупные прибыли он получал, когда ему удавалось определить «самовозрастающие» тенденции курса акций компании или группы компаний. Инвесторы внезапно изменяли свое отношение к той или иной отрасли и начинали активно скупать акции соответствующих фирм. Процесс самовозрастания, который проявляется в импульсивном приобретении акций, увеличивает прибыли компаний в данной отрасли, а компании увеличивают свои доходы с помощью займов, продажи акций или приобретения новых пакетов акций.
В 1967 году Сорос стал директором исследовательского отдела фирмы. Желая проявить себя на новой родине, он испытывал немалые неудобства в общении с коллегами. Один из них, пожелавший остаться неизвестным, напомнил о привычке Джорджа присваивать себе все похвалы за удачные сделки и перекладывать на других вину за неудачные.
Эдгар Астер, ныне лондонский партнер Сороса, в 1960-е годы знал его как скрытного парня со сложным характером. «Все видели, что он умен, способен, мыслит очень четко – и очень самоуверенно. Чувствовалось, что он и впрямь незаурядная личность. Но он был скрытен. Никогда не знаешь, что он думает на самом деле. Он отличный психолог. Очень восприимчив… Он застенчив, поэтому живет без претензий. Не желает, чтобы другие узнали, каков он на самом деле. Часто высказывает ради красного словца парадоксальные суждения. Нередко вещает откровенную чушь с важным видом. Иногда просто говорит сам с собой. Трудно такого любить».
Удачный бизнес с иностранными акциями придал Соросу больше уверенности в себе. Он стал подумывать об открытии собственного инвестиционного фонда. В конце 1960-х Джордж вступил в «высшую лигу» финансистов. Стремясь к повышению по службе, он убедил своих боссов в «Арнольд энд Блейхредер» учредить несколько офшорных фондов и доверить ему руководство ими.
Первый фонд, названный First eagle, был основан в 1967 году. Он стал известен как «длинный» фонд, если воспользоваться жаргоном Уолл-стрит: клиенты фонда инвестировали в основном в расчете на рост курса акций.
Второй, уже так называемый хедж-фонд, Double eagle, возник в 1969 году. Он был организован таким образом, что Сорос мог покупать любое количество финансовых инструментов, включая акции, облигации и валюту, под обеспечение ценными бумагами, в частности другими акциями и облигациями. Он начинал с собственными двадцатью пятью тысячами долларов. Вскоре от нескольких знакомых богатых европейцев поступило еще шесть миллионов. Двадцать пять тысяч. С них началось несметное богатство Джорджа Сороса.
Хотя многие богатые американцы с удовольствием вступили бы в Double eagle, Сорос не нуждался в таких акционерах. Он знал, что сумеет привлечь консервативных европейских инвесторов, несмотря на их репутацию непостоянных клиентов, так как ощутимые налоговые льготы укрепят их привязанность к фонду. Джордж оказался прав: ему удалось привлечь международную клиентуру из числа богатых арабов, европейцев и латиноамериканцев. Хотя Сорос руководил фондом из штаб-квартиры в Нью-Йорке, но, как и многие офшорные фонды, Double eagle зарегистрировали на острове Кюрасао, в Нидерландских Антиллах, где он стал недосягаем для налогов на прирост капитала и проверок Комиссии по ценным бумагам.
Хедж-фонды в конце 1960-х годов были еще мало известны и еще менее понятны. Они были открыты в 1949 году Александером Уинслоу Джонсом, бывшим журналистом и университетским преподавателем.
