Фанфик Зайчонок

указывают в лучшем случае на Хаффлпафф? Почему вы не знаете, что такое «педофил» и с трудом произносите слово «сатисфакция», но поставили Люциуса в такое положение, что ему пришлось унизить Драко публичным извинением перед магглорожденной, чтобы не дискредитировать себя в глазах окружающих? Как вы ухитрились использовать собственную травмирующую ситуацию так, чтобы вызвать к себе жалость, если вы по-настоящему боитесь всех взрослых, которые вас окружают? И зачем вы, в конце- концов, вышли ночью из гостиной?!

Гарри опешил от такого количества внимания, обращённого на него: ему-то казалось, что профессор никогда не простит ему его ночную выходку, а некоторых слов из его речи не понял вообще. Он даже не знал, на что отвечать сначала, он слишком изумился тому, как ловко декан разложил по полочкам все его маленькие хитрости.

— Не ко всем девочкам, — тихо промолвил он, зацепившись за самое несущественное. — Только к Гермионе. Она хорошая.

— Не полезная, Поттер? Нет? Хотя подсовывает учебники и объясняет дорогу? — саркастически поинтересовался профессор, оскорбив этим Гарри до глубины души.

— Вы считаете, я буду с кем-то дружить только из-за его пользы?! — вскинулся мальчик, даже не сообразив, что Снейпу известно всё, что с ним происходило за это время.

— Тогда я вообще не понимаю, что вы делаете на моём факультете, — отрезал декан. Гарри испугался по-настоящему; азарт схватки, пусть и словесной, уже прошёл, наступало отрезвление, и он понял, что вот сейчас профессор Снейп выгонит его из Слизерина и отправит в Хаффлпафф, а что может быть страшнее, чем просто вылететь из школы? Только быть с позором переведённым на факультет, где собрались все те, кто больше никуда не годится!

— Факультет сменить нельзя ни в коем случае, — проинформировал его профессор, внимательно следивший за выражением его лица. — Так что, как это ни прискорбно, вам придётся продолжать обучение именно в Слизерине. Но я сомневаюсь, чтобы Драко простил вам сегодняшнее...

Гарри молчал; и так было ясно, что Малфои мстительны, и качество это передаётся по наследству.

— Так вы не ответили на мой вопрос, — профессор сел на стул, оставленный Гермионой, и закинул ногу на ногу. — Точнее, вы ни на один вопрос не ответили. Но больше всего меня интересует, какого Мордреда вы забыли ночью в коридорах.

Он не знал, кто такой Мордред, но вспомнил, как шёл, стараясь не бояться, как ему казалось, что страшная горгулья шевелится, и как он очень-очень хотел, чтобы профессор обрадовался, когда узнал, что теперь-то его ученик ничего не боится....

— Я жду, — потребовал декан. Гарри не выдержал и тихо заплакал, уткнувшись в зайца. Только его зайчик был единственной устойчивой точкой в этом жестоком мире...

— Поттер, — сказал декан необычайно доверительным тоном. — Если вас кто-то заставил это сделать шантажом или угрозами, вы не должны бояться последствий. Виновный будет наказан...

Гарри помотал головой, не переставая плакать: только ещё не хватало, чтобы профессор, не разобравшись, наказал кого-нибудь непричастного к этому делу.

— Что же, вы не желаете отвечать? — спросил декан, и на этот раз его голос снова стал жёстким. Гарри не видел, но представил, как кривятся сухие губы.

— Нет, — глухо сказал он.

— В таком случае... — зашуршала мантия: профессор Снейп поднялся со стула, и мальчик вскинулся на всякий случай, стараясь держать его в поле зрения. — Месяц отработок, Поттер. Я жду вас у себя в кабинете каждый вечер в шесть часов, начиная с того дня, когда вас выпишут из Больничного крыла.

Гарри посмотрел на него снизу вверх, не зная, можно ли выказать свою радость: по крайней мере, он не назначил отработок с Филчем, а снова позвал к себе, в свою уютную лабораторию, в которой так хорошо думается за работой...

Профессор изобразил кислую физиономию, именно изобразил, потому что уж больно отталкивающе получилось, и добавил с явным неудовольствием:

— Десять баллов Слизерину за умение проявить себя джентльменом, десять баллов за сообразительность и десять — за храбрость.

И задёрнул за собой ширму.

Гарри думал до тех пор, пока на небе не высыпали звёзды. Он укачивал зайца, жевал Блейзовых шоколадных лягушек, машинально отлавливая их на одеяле, и думал, думал, думал. Профессор Снейп был определённо загадочной личностью. Он сердился — и тут же давал баллы. Он наказывал — но наказание было только в удовольствие. Он знал, что Гарри отчаянный трус — и всё равно награждал за храбрость. Да кому придёт в голову заподозрить в слизеринце подобное качество?

И то, как он скривился при последних словах Малфоя... При чём тут дружба?

Нет, он всегда был странным и ни чуточки не изменился с тех пор, как пошёл с Гарри в Косой переулок, чтобы купить всё необходимое к школе. Мальчик вспоминал, как его новый сундук постепенно заполнялся книгами, мантиями и прочим; как он боялся даже спросить профессора о чём-нибудь, особенно его заинтересовавшем, и как вечером они, вернувшись в «Дырявый котёл», наконец-то нормально поговорили. Говорил профессор, а Гарри слушал его спокойную речь:

— Вы должны знать, Поттер, — профессор в это время расхаживал по небольшой комнате «Дырявого котла», — должны знать, что «Хогвартс» — весьма солидное учебное заведение для волшебников, и в нём не место для дурацких шалостей. Если не хотите учиться, лучше и не поступайте. Итак, вначале первокурсники проходят распределение и отправляются в зависимости от его результатов на один из четырёх факультетов, где будут учиться семь лет до окончания школы.

Гарри с ногами сидел на кровати, по привычке прижимая к себе зайца, и внимательно слушал, стараясь держать открытыми слипающиеся от усталости глаза.

— В Гриффиндор отправляются самые смелые и честные, попросту говоря, те, кому своя голова не дороже кната и кто во имя справедливости готов всех и вся предать и растоптать. В Райвенкло учатся те, кто ценит знания превыше всего, то есть, закапываются в книги и ничего вокруг не видят. В Хаффлпафф идут добрые и заботливые, у кого нет ни головы на плечах, ни своего собственного мнения... И, наконец, Слизерин — факультет для скрытных, хитрых, мстительных... Говорят, что из Слизерина выходят только тёмные маги, но это не так. Говорят, там учатся только богатые чистокровные волшебники, но это тоже не так... Слизеринцы всегда выйдут сухими из воды, за это их и не любят. Для них их окружение важнее любой идеи — и за это их презирают. Они никогда не бросятся в бой очертя голову и за это их называют трусливыми. И запомните, Поттер, я — декан Слизерина и сам когда-то учился на этом факультете, поэтому если вы попадёте ко мне, в чём я сильно сомневаюсь, не ждите поблажек...

Гарри тихонько клевал носом, и ему мерещилось, что он ни на какой факультет не попадёт, а что это всё просто какая-то ошибка или хороший, но недолгий сон, а профессор только сейчас заметил, что он спит.

— Поттер, вы меня слышите?..

— Мистер Поттер, вы меня слышите? — мадам Помфри трясла Гарри за плечо. — Уже утро, пора выписываться! Вставайте скорее, а то опоздаете на завтрак!

Гарри подскочил, вспомнив, что ещё должен зайти в гостиную за учебниками, стремительно оделся в принесённую мадам Помфри свою собственную одежду, выстиранную и поглаженную, подхватил зайца, палочку, не забыл и зачерствевший кусочек хлеба из-под подушки. Потом Гарри бегом помчался из Больничного крыла в подземелья, справедливо рассудив, что не заблудится, нужно только всё время идти вниз. Он нашёл гостиную, вихрем промчавшись по пустым коридорам, посмотрел расписание, покидал в сумку учебники и письменные принадлежности и бросился на завтрак.

Он толкнул дверь в Большой зал, на мгновение испугавшись всей этой толпы, которая, казалось, разом повернулась прямо к нему, но тут от Гриффиндорского стола ему замахала Гермиона — по-прежнему по три пустых места в каждую сторону — и Гарри, не переводя дыхания и не обращая внимания на шокированные взгляды, счастливо плюхнулся рядом с ней.

Глава 9

Костяшки пальцев даже заболели, так громко и решительно он постучал в дверь.

— Войдите, — раздался голос профессора, и Гарри бочком протиснулся в кабинет. Декан мельком окинул его суровым взглядом, в то время как мальчик переминался с ноги на ногу, гадая, не обнаружил ли профессор, что он опять затолкал зайца под мантию.

— Итак, мистер Поттер, — сказал декан, завинчивая крышку чернильницы. — Вы имели несчастье вследствие своего поведения заработать месяц взысканий. Вы будете выполнять всю работу, которую я вам дам, и уходить отсюда только тогда, когда я скажу. Вам ясно?

Гарри кивнул.

— Кроме того, — продолжал декан строгим назидательным тоном, — я бы хотел, чтобы ваш внешний вид соответствовал правилам приличия, короче говоря, я категорически против того, чтобы вы носили эти ужасные маггловские ботинки и подпоясывались верёвкой, вам понятно? Вы не нищий, в конце концов. Вы учитесь на факультете, каждый из студентов которого знает себе цену, и я не поверю, что вы оцениваете себя настолько низко, что допускаете появление в подобном виде.

«Ух ты, — восхитился Гарри, — как он такими длинными предложениями говорит и не сбивается?» Но нужно было что-то отвечать.

— У меня нет ничего другого, сэр… — попытался оправдаться Гарри. — И