делать вообще.
Стараясь скрыть замешательство, Дубровская преувеличенно деловито проверила содержимое папки: взяла с собой блокнот для записей, телефонную книжку Эммы, справочник по медицине.
– Я иду на прием к Павлу Греку, – сухо информировала она водителя. – У меня с ним чисто деловой разговор по поводу отдельных пластических операций, которые он проводил в недалеком прошлом.
– Это касается дела Эммы? – осторожно поинтересовался Ян.
– Может быть, – многозначительно ответила она. – Во всяком случае, перемены в моей внешности обсуждаться не будут.
Она покинула салон автомобиля, гордо задрав свой и без того вздернутый нос…
– Могу ли я поинтересоваться, на какое время вы записаны? – профессиональной улыбкой приветствовала Лизу девушка-администратор.
Безусловно, она могла бы стать ходячей рекламой клиники, поскольку в ней воплотились все достижения отечественной пластической хирургии. Ее губы по величине напоминали украинские вареники, а груди, почти полностью открытые для обозрения, походили на два детских мяча.
– Простите, я без записи, – улыбнулась Лиза. – Мне просто нужно увидеть Павла Грека.
Она сделала попытку проскочить мимо девицы к двери, на которой висела табличка с фамилией хирурга, но администратор оказалась проворней. Она преградила Лизе дорогу силиконовым бюстом. Это был весомый аргумент. Дубровская отступила.
– Боюсь, Павел Грек занят, – пропела девица, заученно улыбаясь безупречной американской улыбкой. – К нему очередь расписана на месяц вперед. Могу поискать для вас время ближе к Новому году.
– Мне нужно срочно! – возмутилась Лиза.
– Всем нужно срочно. Не заставляйте меня прибегать к помощи охраны, – скалилась «надувная кукла».
Возня в приемной, по всей видимости, производила немало шума, так как дверь кабинета вдруг распахнулась, и знакомый голос недовольно произнес:
– Ну что там еще случилось, Лиана?
– Павел Алексеевич, к вам тут клиент без записи ломится! – информировала его девица со странным именем.
Хирург вышел в приемную, чтобы увидеть возмутительницу спокойствия. Заметив Дубровскую, он удивленно вскинул брови, но затем вежливо улыбнулся:
– Вы ко мне?
Лиза кивнула, поправляя нелепую папку, которая все время норовила выскользнуть из ее рук.
– Павел Алексеевич, а как же очередь? – напомнила девица.
– Это ненадолго. Ты разве не видишь, что ко мне пришла… родственница.
Последнюю фразу он сказал с некоторой заминкой, которая не укрылась от наблюдательной Лианы. Та оглядела Лизу с головы до ног и поджала губы. «Не вешайте мне лапшу на уши. Положим, „родственницу“ мог бы найти и симпатичнее. Когда ты, черт возьми, обратишь на меня внимание», – гласил вердикт, который ясно читался в ее глазах. Она гордо повернулась спиной, и Лиза спросила себя, не являются ли ее оттопыренные ягодицы чудесным результатом хирургических манипуляций…
– Ну-с! Чем могу служить? – произнес Павел Грек, усаживаясь во вращающееся кресло. – Неужели вы поддались соблазну перекроить свою внешность по новомодному образцу?
«А что, мне это необходимо?» – чуть было не спросила Лиза, но вовремя прикусила язычок. Не стоило нарываться на критику. Тем более ощутимый щелчок по своему самолюбию она уже получила.
– На мой взгляд, вы молоды и свежи и абсолютно не нуждаетесь в хирургическом вмешательстве, – продолжал доктор. – Вот лет так через десять- пятнадцать мы сможем решить некоторые проблемы, которые к тому моменту, я думаю, появятся.
– Вы абсолютно правы, Павел Алексеевич, – благосклонно приняла Лиза совет хирурга. – Я не собираюсь ложиться под ваш нож. Мне требуется помощь, но несколько иного плана.
Грек если и удивился, то не подал виду.
– Я слушаю вас, – молвил он.
Дубровская извлекла из папки телефонную книжку. Отыскав нужную страницу, она подала ее хирургу.
– Взгляните на эти записи, доктор. Мне не совсем ясен смысл, но я надеюсь разобраться с вашей помощью. Итак, «Новицкая – абдоминопластика». «Кольцова – ринопластика». «Удаление родимого пятна». Короче, целый перечень каких-то операций, которые…
– Стойте, – прервал ее Грек. – Что это?
– Это? – не поняла Дубровская. – Это телефонная книжка Эммы. Мне передала ее Ада Александровна, ее мать.
Елизавете было не совсем понятно, почему благожелательная улыбка с лица доктора исчезла, а его лоб перечеркнула глубокая морщина. В голосе появилась холодная отчужденность.
– Позвольте поинтересоваться, с какой целью?
– Ну… Для того, чтобы я уточнила некоторые детали.
– Какие именно?
Лиза смешалась. Она не была готова вести разговор в таком ключе. Вопросы должна была задавать она.
– Матери Эммы показалось странным, что все участники той самой злосчастной вечеринки перечислены в этой книжке. И все они делали пластические операции.
– Другими словами, вы ищете мотив убийства, – заявил без обиняков хирург, и Лиза покраснела.
– Ну, не то чтобы… Просто хотелось найти объяснение этому странному совпадению. Кроме того, я обещала Аде Александровне…
Она выглядела как школьница, которую уличили в списывании. Ей было жарко и неловко. Она рассматривала линолеум. Он был бледно-зеленого цвета, в тон шторам на окнах.
Грек прервал молчание.
– Позвольте, а какое отношение вы имеете ко всей этой истории? – спросил он. – Каков ваш процессуальный статус, так сказать?
Лиза прикусила губу.
– Вообще-то я являюсь адвокатом. Наверняка вам это известно.
– Известно. Только чьи интересы вы защищаете в этом деле? Ады Александровны?
Грек, не особо разбираясь в законах, тем не менее попал в самую точку. Он уловил неуверенность своей посетительницы.
– Я оказываю ей консультативную помощь. – Оправдание звучало малоубедительно.
Лиза несмело подняла глаза. На губах доктора играла пренебрежительная усмешка.
– Конечно, я – не юрист. Но интуиция подсказывает мне, что я вовсе не обязан отвечать на ваши вопросы. Я ведь могу просто вас выставить за дверь, не так ли? – похоже, ему доставляло удовольствие вести беседу в подобном тоне. – Но я для этого слишком хорошо воспитан, поэтому подойду к проблеме с другой стороны. Вам известно понятие «адвокатской тайны»? Ну, вроде никто и никогда не должен узнать того, о чем шептались защитник и его подопечный наедине. Вы соблюдаете это правило?
Дубровская кивнула.
– Существует и врачебная тайна, дорогая. Ее хранят так же тщательно и строго. Вы же просите меня, пользуясь нашим с вами знакомством, переступить через нравственные и профессиональные начала и выдать вам на блюдечке всю информацию о моих пациентах. Вы ставите меня в щекотливое положение, не так ли?
Дубровская не знала, как и реагировать. Конечно, врачебную тайну она в расчет как-то не брала. Грек говорил прописные истины, и спорить с ним означало ставить себя в глупое положение.
– А если эта информация будет использована во вред людям, доверившим мне когда-то свою жизнь и здоровье? А если дело получит огласку? Не сомневаюсь, вы на это рассчитываете. Моя репутация будет погублена. Никто и не вспомнит о моих блестящих способностях врача. Люди перестанут ко мне обращаться. Я утрачу их доверие.
Павел Грек остановился, чтобы перевести дух. Лиза поспешила заполнить паузу. Ей нужно было хотя бы попытаться.
– Может, в чем-то я не права, но взгляните сюда…
Она нашла нужную страницу.
– Кротовы. «Сломан нос. Многочисленные ожоги на спине, ягодицах. Кровоподтеки». – Она взглянула на хирурга. – Совершено преступление, доктор, и вы покрываете преступника.
– Я выполнял свой профессиональный долг – оказывал медицинскую помощь. Я не вел следствие, – сухо заметил Грек.
– А тут и не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что перед вами результат домашнего насилия. Константин Кротов избивает свою жену, тушит окурки об ее тело, ломает нос. Вы делаете ей ринопластику и считаете, что ваша совесть чиста.
Хирург как-то странно посмотрел на Лизу. Казалось, он собирался ей что-то сказать, но потом передумал.
– Мне нечего добавить, кроме того, что было уже мной сказано, – заявил он, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Дубровская лихорадочно искала новые аргументы, но не находила. Разговор прошел совсем не так, как ей хотелось. Она надеялась найти в докторе союзника, но получилось совсем наоборот. Он не желал ей помогать. Более того, он вообще не хотел с ней общаться. Она должна была уйти ни с чем. Он хотел только этого.
– Извините, что приходится напоминать, но у меня работа, – произнес Грек. – Вы не забыли, что сказала администратор о моей загруженности?
Конечно, Лиза не забыла. Преуспевающий хирург очень занят. Очередь к нему расписана на месяц вперед, и, если она собирается с ним встретиться еще раз, рассчитывать приходится только на время ближе к Новому году. А сейчас ему недосуг. Он не желает ее видеть. Она посягнула на святое – на тайну его пациентов. И то, что один из их милой компании убийца, не имеет никакого значения.
Она неловко собрала бумаги в папку. Разговора не получилось. Ей пришлось уйти…
– Что, Павел Алексеевич не жалует своих родственников? – ехидно спросила Лиана Дубровскую.
Досада и разочарование так явно читались на лице посетительницы, что результат встречи и без объяснений казался более чем неудовлетворительным.
