«Волгу». Мы с Галиной Сергеевной сели по бокам от него. Лера забралась на переднее сиденье.
— Я уже не умещусь с вами, — заглянул Пашка в машину. — Подъеду попозже. Где мне вас там искать?
— Понятия не имею, — ответила Галина Сергеевна.
— Ничего. В крайнем случае, подожду на улице.
Павел захлопнул дверь, и мы помчались. Ехали молча. Лера еле сдерживала всхлипывания. Валера напряженно сопел, не отрываясь от дороги. Галина Сергеевна сидела поджав губы, словно хотела сказать: допрыгались, горе-сыщики!
Косте становилось все хуже, но он все еще был в сознании и пытался не то что-то спросить, не то что-то объяснить.
— Костя, милый, молчи, пожалуйста! — взмолилась я. — И держись! Пожалуйста, держись! Мы сейчас приедем.
— Душно, — тихо ответил он, и его левая рука потянулась к вороту рубашки.
Я быстро развязала галстук и расстегнула две верхние пуговицы. Галина Сергеевна опустила стекло, и в машину тут же ворвался жесткий ветер, от которого волосы начали ощутимо хлестать по щекам — скорость была приличная. Костя благодарно улыбнулся, но улыбка получилась вымученная, беспомощная. Он тихо вздохнул и закрыл глаза.
— Костя, милый, потерпи еще чуть-чуть! Совсем немного осталось.
— Валера, нам к главному корпусу, — сказала Галина Сергеевна.
— Это там, где вход у пруда? — переспросил Гурьев.
— Да-да!
— Черт! Через парк не проехать. Придется в объезд.
— Валерочка, только, пожалуйста, быстрее! — заволновалась я.
— Да я и так из этого драндулета все, что можно, выжимаю. Хорошо еще, что ни один мент по дороге не попался.
Как только мы въехали в больничный двор, пошел дождь. На крыльце корпуса нас уже поджидал Вениамин Тарасович и два молоденьких парнишки в белых халатах с носилками. Они быстро погрузили на них Костю. Вениамин Тарасович подошел к нему и пощупал пульс.
— Как давно это произошло?
— Минут пятнадцать-двадцать назад, — ответила я.
— Много он выпил?
— Полкружки пива.
— Странно, — Вениамин Тарасович в удивлении приподнял левую бровь.
— Да нет же, Ирина Анатольевна, — не переставая всхлипывать, объяснила Лера. — Он еще шампанское пил… Ну то, что Евгений Иванович принес… Помните?
— Ясно, — коротко ответил Вениамин Тарасович и махнул рукой санитарам.
Те ловко подхватили носилки и скрылись с ними за дверью. Вениамин Тарасович озабоченно пошел следом. Мы — за ним.
— Вы абсолютно точно уверены, что это антабус? — сухо спросил Вениамин Тарасович.
— На девяносто девять процентов, — ответила я.
Он кивнул и, уже не обращая на нас внимания, начал отдавать распоряжения подбежавшим медсестрам:
— Сорок миллилитров сорокапроцентной глюкозы и десять миллилитров пятипроцентной аскорбиновой кислоты внутривенно. Капельницу с двумястами миллилитрами раствора гидрокарбоната натрия четырехпроцентного. Тоже внутривенно. Потом два миллилитра пятипроцентного раствора витамина В один. А вы куда? — словно только что заметив нас, спросил Вениамин Тарасович. — Вам туда нельзя. Ждите в коридоре. Это, правда, не положено, ну да уж ладно. Только не шумите — время позднее.
— Вениамин Тарасович, он… — попыталась спросить я, но врач лишь махнул рукой.
— Все потом. Потом. Ждите.
И скрылся за дверью, куда только что унесли Костю.
Мы растерянно переглянулись. Легко сказать, ждите. Сделать это гораздо труднее. Галина Сергеевна с Лерой уселись на стулья, стоящие вдоль больничной стены. Помощник режиссера уткнулась режиссеру в плечо и, наконец, негромко расплакалась. Галина Сергеевна гладила ее по волосам, что-то тихо приговаривая. Валерий прислонился спиной к противоположной стене, уперся в нее пяткой и, склонив голову к левому плечу, следил за тем, как я бегаю туда-сюда по больничному коридору.
Полы в коридоре были застелены линолеумом в крупные, чередующиеся квадраты темно-коричневого и светло-бежевого цвета. Чтобы наступать в каждый квадрат, приходилось делать очень маленькие шаги. А чтобы наступать через один — слишком крупные. «Совсем как рельсы, то есть как шпалы. По ним тоже ходить неудобно», — глупо и совершенно не к месту подумала я, упорно пытаясь наступать только на светлые квадраты и с каким-то детским предубеждением старясь не попадать на разделительные полосы.
— Ирка, перестань мельтешить! У меня сейчас голова закружится, — не выдержал Гурьев.
— Как ты думаешь, с ним все будет в порядке? — застыв прямо перед ним, спросила я.
— Ну откуда я знаю? — раздраженно бросил он, но, видимо, на лице моем было такое отчаянное выражение, что Валерка невольно проникся жалостью. — Он парень крепкий. С ним небось и не такие беды еще приключались. Выкрутится. А вот у супруга твоего есть прекрасные шансы заработать настоящий инфаркт. Ты его хотя бы предупредила?
— Да, — рассеянно ответила я. — Но он все равно нервничает. Время-то уже много…
— Держи трубу. — Валерий протянул мне сотовый. — Успокой бедолагу.
Я благодарно кивнула, отошла к окну и набрала домашний номер.
— Слушаю вас! — раздался в трубке голос мужа.
— Володя, это я…
— Очень приятно, — сердито, но с явным облегчением ответил супруг. — Ты откуда?
— Из больницы…
— Откуда?! — в его голосе слышались тревожные нотки.
— Да нет. Со мной все в порядке. Но с одним из моих сотрудников случилось несчастье. Мы тут всей командой. И еще Валерка Гурьев.
— Я твоего Гурьева когда-нибудь убью! Сроду где он, там неприятности. А что случилось?
— Помнишь, мы тебя про антабус спрашивали? Ну вот… Это долгая история, я тебе потом все рассажу.
— Так. Понятно.
— Володя, скажи, у него есть шансы?
— А сколько он выпил? И как быстро его доставили в больницу?
— Выпил немного: полкружки пива и пару бокалов шампанского. Привезли мы его минут через пятнадцать.
— А сердце… Сердце нормальное?
— Думаю, да.
— Тогда все должно обойтись. Теперь все зависит только от врачей. И от работы сердца, разумеется. Я так понимаю, пока все это не кончится, ты домой не вернешься?
— Володя, ты только не сердись, пожалуйста. Может быть, я тут на всю ночь останусь. Возле него, наверное, кто-то должен будет дежурить.
— Да уж ладно. Если все-таки вздумаешь уйти, там есть кому тебя проводить? Или позвони, когда соберешься — я подъеду.
— Спасибо, не надо. Тут Гурьев, и с минуты на минуту должен приехать Павел.
— Ну смотри. Если останешься, позвони утром.
— Хорошо.
— Ира!..
— Что?
— С тобой точно все в порядке?
