такую минуту?
– Простите, Сергей Иванович, я действительно наговорила лишнего, – виновато ответила я. – Но меня всегда выводит из терпения философия таких людей. Подумайте, даже эта дамочка считает себя божеством, хотя ее давным-давно отлучили от Олимпа! Она, видите ли, хочет владеть миром!
– Между желанием и возможностью существует пропасть, – назидательно сказал Кряжимский. – Виновник сегодняшнего торжества убедился в этом. К сожалению, он уже не сможет поделиться ни с кем опытом… В том числе и с нами. А было бы любопытно послушать!
– Вы лучше скажите, что думаете по поводу излияний этой язвы – первой жены Жмыхова? Как вы полагаете, мог Карманов заказать своего двоюродного брата?
Кряжимский пожал плечами.
– Тщательный экономический анализ мог бы косвенно указать на заказчика покушения, – задумчиво проговорил Кряжимский. – Но сомневаюсь, чтобы нас допустили к файлам компании. Придется и далее собирать слухи. В том, что Карманов выиграл от смерти брата, я не сомневаюсь. Но как расценивать то, что он и сам пострадал? Что это – везение или изощренная уловка? Хорошо бы ознакомиться с его историей болезни и поинтересоваться мнением врачей…
– Так, может, займемся этим? – с надеждой спросила я. – У вас же, кажется, имеются знакомые в медицинских кругах?
– Я предпочел бы встретиться с экспертом из другой области, – возразил Кряжимский. – Есть у меня один знакомый – большой специалист по проблемам российского рынка, особенно в той части, что касается нефтепродуктов… Только бы он не оказался сейчас в отъезде!
– Вы меня как всегда убедили, Сергей Иванович, – сказала я. – Ну что ж, попытайте счастья у своего знакомого, а в больницу загляну я сама. Только предварительно наведаюсь еще к одному человеку…
У меня была мысль поговорить с Кириллом Нефедовым. Если Лора не преувеличивала, называя своего друга компьютерным гением, то имелась вероятность, что он сумеет нам помочь расшифровать дневник Кротова.
Я отвезла Кряжимского в редакцию, достала из сейфа тетрадь в черном переплете и поехала в магазин «Компьютер».
Кирилл был на месте – как всегда элегантно одетый, корректный и благожелательный. На его лице по-прежнему красовались черные очки – видимо, синяки были еще слишком заметны. Увидев меня, Кирилл слегка удивился, но поздоровался со мной очень любезно.
– Вы опять хотите меня о чем-то спросить? – поинтересовался он.
– Скорее попросить, – поправила я. – Дело касается вашего обидчика…
– У меня нет ни на кого обиды. Пожалуй, я даже благодарен этим людям – как-никак они открыли мне глаза.
– Ну и отлично! – заметила я. – Мне вот тоже хотелось бы, чтобы кто-нибудь открыл мне глаза… Скажите, пожалуйста, вы на самом деле большой спец в компьютерных делах?
Кирилл невозмутимо пожал плечами.
– Понимаете, здесь важна точка отсчета. Скажем, в нашем магазине я действительно спец, а где-нибудь в компьютерном центре Билла Гейтса я окажусь просто жалким щенком…
– Давайте выберем что-то среднее, – предложила я. – При такой точке отсчета вы продвинутый компьютерщик?
– Скажите, что вас интересует конкретно? – улыбнулся Кирилл.
– У меня есть записи. Но они зашифрованы. С помощью компьютера можно прочитать этот шифр?
Кирилл заметно оживился.
– Заранее этого нельзя сказать, – объяснил он. – Но вообще-то одно время я увлекался такими программами. Можно будет попробовать. Но я ничего не гарантирую. А что это за записи? Они секретные?
– Кирилл! Они зашифрованы! – сказала я. – Если бы я знала, что это за записи, я не стала бы вас беспокоить.
– Я понимаю. Просто я имел в виду – чьи это записи. В процессе расшифровки это немаловажно.
Я решила сказать ему правду.
– Это записи Кротова.
– Вы хотите сказать, что Крот делал шифрованные записи? – недоверчиво спросил он. – Зачем это ему нужно?
– Вот об этом я как раз и хотела бы узнать.
– И… можно взглянуть? – спросил Кирилл.
Я открыла сумочку и протянула ему тетрадь. Кирилл с любопытством раскрыл ее и перелистал страницы.
– Немного, – заметил он. – К сожалению. При расшифровке удобнее иметь дело с обширным материалом. Но я попробую, – он поднял на меня глаза. – Если, конечно, вы мне доверяете.
– Почему же, интересно, я здесь стою? – сказала я. – Только одна просьба – об этом никто не должен знать.
– Можете на меня положиться, – пообещал Кирилл. – Но как вам удалось раздобыть эти записи? А, главное, как вы о них вообще догадались? Вы наконец встретились с Кротом?
– Крот, увы, до сих пор не появился, – сказала я. – А записи нам птичка в клюве принесла, понимаете?
– Догадываюсь, – улыбнулся Кирилл и, сложив тетрадь в трубку, спрятал ее во внутренний карман пиджака. – Так я, если результат будет, позвоню?
– Да, звоните в любое время, – сказала я, протягивая ему визитную карточку. – И, пожалуйста, постарайтесь сделать это побыстрее!
– Такой женщине, как вы, я не могу отказать, – многозначительно произнес Кирилл бархатным голосом. – Ночь спать не буду, но сделаю!
Кажется, он вполне пришел в себя после небольшой личной катастрофы и даже нашел в себе силы продемонстрировать интерес к моей персоне. С фингалом под глазом он выглядел в роли обольстителя немного забавно, но я сделала вид, что мне ничуть не смешно. Я улыбнулась благодарно и, взмахнув ресницами, посмотрела Кириллу прямо в глаза – на мужчин такой взгляд действует безотказно. Теперь он вообразит о себе невесть что и костьми ляжет, чтобы выполнить мою просьбу.
Конечно, был некоторый риск в том, что я доверила малознакомому человеку столь важный документ. Но я рассудила, что именно Кирилла нельзя до сих пор упрекнуть в какой-либо двуличности или лжи – при всей своей «продвинутости» он был, пожалуй, даже слишком прямолинеен. А сотрудничать он с нами был вынужден, потому что мы довольно плотно вторглись в его жизнь, и от нас во многом зависело, будет ли она спокойной или вдруг у Кирилла появится масса посторонних проблем. А теперь вдобавок ему страстно захотелось блеснуть передо мной своим искусством. Поэтому я и пошла на этот риск.
Тем более что Кирилл все-таки имел отношение к событиям. Искать специалистов на стороне, объяснять им суть дела, убеждать в срочности исполнения… Нет, вариант с Кириллом казался мне оптимальным. Лишь бы он сумел разобраться в каракулях Кротова!
Мы очень тепло попрощались с Кириллом, и, весьма воодушевленная, я опять отправилась в редакцию.
Оказалось, что Кряжимский уже ушел. Виктор вместе с Ромкой находились в фотолаборатории, а Маринка поджидала меня, чтобы накормить бутербродами и попутно как следует выспросить меня о похоронах. Я давно заметила, что многие женщины очень неравнодушны к этому мероприятию и готовы часами слушать, как провожают в последний путь совершенно незнакомого человека, особенно если похороны пышные и на них присутствует много народа. В чем причины такого интереса, я объяснить не берусь, тем более когда дело касается таких молодых и симпатичных особ, какой является наша Маринка.
Я уже доедала второй бутерброд и приступила к описанию траурного одеяния вдовы, как в редакции протяжно и требовательно зазвонил телефон. Марина быстро сняла трубку.
Сначала она сказала: «Да!», потом страдальчески сморщила личико, потом подняла озадаченно брови и наконец обернулась ко мне, прикрыв трубку ладонью.
– Мне кажется, тебе придется взять трубку, – сказала она и не совсем удачно пояснила: – Там какой-то идиот звонит!
В душе я была уверена, что беседовать с идиотами и изобретателями вечного двигателя – прерогатива как раз секретарши, но в ту минуту я просто не нашла что сказать. Покорно взяв трубку, я сообщила в нее свою должность, фамилию и заверила, что внимательно слушаю.
– Так это ты самая главная? – недоверчиво осведомился неприятный мужской голос, обладатель которого, видимо, столь долго полоскал горло суррогатами алкоголя и так часто торчал на ледяном ветру, что голос этот превратился в некое зловещее механическое сипение. – Это точно?
Я заверила, что главнее меня никого и быть не может.
– Это ты давала объявление насчет «дракона»? – уточнил тогда загадочный тип. Сердце у меня заколотилось в два раза быстрее, и я подтвердила, что объявление – моих рук дело.
– И тысячу баксов отдашь? – не отставал недоверчивый собеседник.
В нашем редакционном сейфе лежала тысяча долларов, которая, строго говоря, предназначалась совсем на другие цели, но я вспомнила рассуждения Кряжимского и уверенно пообещала отдать и баксы.
– Тогда слушай в оба – повторять не буду! Четвертый Железнодорожный тупик, дом двенадцать. Придешь в десять вечера, поняла? Одна, понятно? И никакой ментуры! Слажаешься – больше меня не увидишь! А кроме меня, тебе никто не поможет… Ну, все – до вечера!
Глава 9
По моему лицу Маринка поняла, что рассказ о похоронах останется без продолжения – она у нас все-таки девушка чуткая и рассудительная. Одной рукой подавая мне стакан холодной воды, другой она уже нажимала кнопку звонка, чтобы вызвать мужчин из фотолаборатории.
Опустившись в кресло и выпив одним глотком воду, я немного пришла в себя и стала соображать. Откровенно говоря, временами я бываю наивной. Вот так же и с этим объявлением – помещая его, я воображала, что однажды к нам в редакцию чинно-благородно наведается какая-нибудь чистенькая старушка или спортивного вида парень с открытой улыбкой и спокойно расскажет, что видели Кротова в булочной или, скажем, на вокзале, где он покупал билет на поезд… Впрочем, билет он покупать не мог, поскольку документы остались у него дома. Но дело не в этом. Мне как-то и в голову не
