выступа. Там конфигурация фронта тоже была вроде благоприятной — почти готовый «мешок» (но там немцы укрепляли оборону целый год). Германское командование получало подтверждения от пленных, от данных воздушного наблюдения. И поверило. И именно под Ржев и Вязьму, а не на юг, перебросило в течение осени 12 свежих дивизий.
Наступление там действительно готовилось. В ноябре, когда завершилось окружение Паулюса, Жуков был назначен организовать операцию Калининского и Западного фронтов. Но даже и он не знал, что своя же советская разведка фактически выдала планы врагу. Он готовился ударить всерьез, по-настоящему. Чекисты продолжали убеждать немцев, что на юге — это «цветочки», основная операция еще впереди. И преднамеренная утечка информации о назначении Жукова стала еще одним подтверждением. В декабре, когда он начал наступление, германское командование перебросило сюда еще 5 дивизий — 4 танковые и 1 моторизованную.
Операция, конечно, провалилась. Западный фронт Конева прорвать германскую оборону вообще не смог. Калининский, Пуркаева, сумел вклиниться в позиции врага, но немцы быстрой перегруппировкой отрезали прорвавшийся мехкорпус, и его пришлось контратаками вызволять из окружения. Оба фронта понесли большие потери, и Жуков прекратил наступление. Но за неудачу никто из начальников не был наказан, и Сталин не настаивал на возобновлении атак. Поскольку он-то знал, что эта операция должна была сорваться. Зато 12 германских дивизий осенью не попали под Сталинград и не подкрепили румынско-итальянскую оборону на флангах. И еще 5 бронированных дивизий зимой не попали в контратакующую группировку Манштейна, брошенную на выручку Паулюсу…
Ну и, наконец, стоит еще раз коснуться «легенды о Берии». За хрущевскими потоками густой грязи, которыми была залита его фигура, оказались скрыты и забыты его несомненные и огромные заслуги во время войны. В 1942 г., во время прорыва немцев на юге, Берия в ранге члена Государственного комитета обороны ничтожными силами, почти на голом месте, организовывал оборону Кавказа и действовал куда более толково и успешно, чем Никита Сергеевич на Украине. А версия о нем, как о «главном сталинском палаче», вообще не выдерживает критики. Потому что тогда же, в 1942 г., в связи с командировкой на Кавказ, он был перемещен с поста руководителя карательных органов и больше не имел к ним ни малейшего отношения.
В Политбюро на него были возложены другие обязанности. Во-первых, он курировал науку, производство вооружения и боеприпасов — и отметим, что на этом этапе войны фронт бесперебойно получал их в необходимых количествах. Его усилиями в Советском Союзе был создан целый ряд научных и учебных заведений, обеспечивавших новейшие разработки в данном направлении. В частности, по инициативе Берии в 1942 г. возник Московский механический институт боеприпасов, впоследствии — знаменитый Московский инженерно-физический институт. Во-вторых, Лаврентий Павлович был назначен руководителем Специального комитета, сформированного для создания ядерного оружия. А в-третьих, он остался главой стратегической разведки, которая с 1942 г. была отделена от НКГБ. И руководил ею очень даже неплохо. Во всяком случае, наша разведка под началом Берии еще не раз утерла нос спецслужбам нацистов.
Сражения на тайных фронтах
Падение рейтинга вермахта в связи с поражением под Москвой, переброски многих частей с Запада, снятие с постов ряда генералов аукнулось и во Франции. В апреле 1942 г. Гиммлер добился, чтобы полицейские функции по наведению и поддержанию порядка в этой стране были отобраны у армейских оккупационных властей и переданы РСХА. Главой службы безопасности в Париже рейхсфюрер собирался назначить Шталекера. Он очень «отличился» в «стажировке», которую ему устроил Гейдрих, командуя айнзатцгруппой, истребил в Прибалтике и Белоруссии 250 тыс. человек, но особенно угодил начальству отчетностью: присылал карты с нарисованными на них диаграммами в виде гробиков. Большой гробик — общий «объем работы» в той или иной области, гробик поменьше — какая часть из этого объема уже отправлена на тот свет. Такой черный юмор Гиммлеру и Гейдриху очень понравился. Диаграммы носили показывать «наверх». И, соответственно, выделили самого Шталекера. Но попасть в Париж ему было не суждено — как раз в это время его угрохали белорусские партизаны, и Гейдрих протолкнул другую кандидатуру, бригаденфюрера СС Оберга. Начальником гестапо остался Бемельбург.
Правда, и Гейдрих намеревался «культурно» заигрывать с французами. Он прибыл в Париж, вызвал к себе начальника французской полиции Буске, и было подписано соглашение «Оберга — Буске» о дружной «совместной работе»: гестапо (вроде бы) не намеревалось вмешиваться в здешние внутренние дела, и аресты врагов уступало французской полиции. Однако соглашение осталось чисто декларативным. Немцы вовсю принялись действовать самостоятельно, привлекая французских «коллег» в качестве чернорабочих для слежек, засад и арестов. Страна покрылась сетью отделений гестапо. Группы агентов были направлены в неоккупированную южную зону — но там гестапо и СД пока оперировали «нелегально».
Широкое проникновение во Францию способствовало более активным поискам разведчиков «Красной капеллы». Когда немцы начали читать ее радиограммы, схватились за головы. Из-за того, что несколько разведывательных структур использовали один и тот же шифр, первоначальное предположение германских экспертов, что действует одна сеть, казалось бы, подтвердилось. Огромная шпионская организация существовала у них под носом, раскинувшись на несколько государств. Прочли псевдонимы руководителей — «Жильбер», «Кент», «Коро», «Арвид», «Вольф». Причем информация, передаваемая от германского ответвления сети, показывала, что русские агенты работают на высоких постах в центральных учреждениях рейха и имеют доступ к важнейшим государственным и военным секретам!
И германской контрразведке удалось добиться некоторых успехов. Служба перехвата сумела запеленговать еще один передатчик, в Голландии. Гестапо взяло группу «Германа». С ней повезло больше, чем с предыдущими арестованными. В дополнение к «силовым методам» и угрозам радистам предъявили уже известный шифр, предъявили их расшифрованные радиограммы и добились перевербовки. Гейдрих задумал операцию «Медведь» — радиоигру с русскими. Рация снова вышла в эфир под немецким контролем. Таким же способом удалось «повернуть» радиста из группы Макарова. Но о других разведчиках, оставшихся на свободе, арестованные ничего не знали или не хотели говорить. Неуловимые радисты меняли места передач, длину волны, сокращали время пребывания в эфире, и обнаружить их не удавалось. Руководители сети оставались неизвестными. Гестапо постаралось внедрить своих людей в бельгийскую и голландскую компартии — это также оказалось бесполезно. Разведгруппы не были с ними связаны.
Впрочем, и у советской разведки в данный период шли сплошные накладки. Самое обидное было в том, что передатчик берлинской группы Шульце-Бойзена оказался… слишком маломощным. Его сигналы принимали и читали немцы, но не принимали в России! Получалось, что лучшая организация, самоотверженно добывавшая и передававшая самую ценную информацию, работала вхолостую! Резидентуре в Швеции было поручено провести операцию по доставке в Берлин деталей более мощного передатчика и элементов питания. Однако эта операция не удалась. Человек, бравшийся провезти груз через Данию в Германию, в последнюю минуту осознал опасность такого предприятия и вильнул в сторону.
Еще одна операция кончилась полным провалом. Для восстановления оборвавшихся связей с гауптштурмфюрером Вилли Леманом-«Брайтенбахом» в Германию был заброшен агент-парашютист Ганс Барт («Бек»). Но он попался врагу, сломался на допросе и выдал гестапо явки, куда был направлен. В результате Лемана арестовали вместе с еще семью агентами, с которыми должен был связаться Барт. Все они были расстреляны. Этот случай, кстати, упоминает в своих мемуарах Шелленберг — Леман долгое время был его подчиненным, и руководитель разведки СД рассказывает о провале «пожилого инспектора Л.», которого сотрудники называли «дядюшка Вилли». Но сама история его провала передается в мемуарах искаженно. Указывается, будто «дядюшка Вилли» был завербован русскими только в 1936 г. (а не в 1927), проигравшись на бегах. Очевидно, Леман на допросах сумел ввести противника в заблуждение.
Ну а в мае произошло событие, перевернувшее всю жизнь РСХА. В Чехословакию из Англии были заброшены парашютисты Ян Кубис и Йозеф Габек — с заданием убить Гейдриха. Изучив обстановку, они настоятельно просили Лондон отменить операцию, поскольку она неизбежно вызвала бы массовые
