— А ну, пошел, п...р! Двигай своей ж...
На месте, где была решетка — был пролом, капитан мог бы спастись сам, но инстинкт старого оперативника и агентуриста сказал ему спасать своего агента. Он выпихнул оглушенного агента из окна, когда сзади в него вцепились. Не глядя, он ударил ногой назад, попал кому-то по кости, тот взвыл, разразившись отборными ругательствами на обычной для Танжера смести французского, арабского и африкаанс. Он попытался подтянуться — но сзади снова схватились и капитан понял — по-хорошему уже не уйти. В рукаве — был хороший стилет из прочного пластика на подвеске, в кармане — связка ключей могла в нужный момент превратиться в кастет, а один из ключей, длинный, с насечкой, как от подъезда — в японскую боевую палочку, явару. Времени доставать стилет не было, капитан выдержал удар по колену, выдернул руку с ключами, пальцы автоматически зажали их в нужном положении, так что длинный стальной штырь с насечкой торчал наружу. Его учили, что действия должны были отличаться максимальной эффективностью — поэтому он ударил в рожу своего врага, метясь в глаз. Судя по истошному реву попал. Принял на левую руку секущий удар ножом — частично его ослабила прочная кожа куртки, ударил в ответ яварой и пошел на прорыв. Возможно, ему и удалось бы вырваться в зал, где сейчас сущий бешбармак творился, и скрыться, воспользовавшись паникой — но тут оглушительно бабахнуло дробовое ружье — и капитан полетел на пол...
— Отец, ты что, охренел!? — заорал один из джамаатовских...
Бармен, тяжело дыша, передернул затвор.
— Это резиновые пули. Шмалять настоящими в заведении — я что, больной, что ли...
— Забираем его!
— Э а платить!? Платить кто за это будет?
Один из джамаатовских шагнул вперед, перехватив длинный ствол ружья и отбив его вверх. Второй — ударил бармена ножом в печень. Тот стал оседать у стены, багровый пузырь медленно надулся на губах и лопнул.
— Торговать спиртным харам, папаша. Аллах за все заплатит...
Они набросили на русского наручники с розовым искусственным мехом поверх стали — ну не было у них других наручников кроме тех, какие купили в секс-шопе — и вытащили его на улицу. Старый носатый фургончик LDV затормозил как раз напротив — когда ударили выстрелы. Без предупреждения, без крика «Полиция!», безо всего. Неизвестный мотоциклист — ловко уронил мотоцикл, укрывшись за ним — и открыл беглый огонь из мощного, с емким магазином автоматического пистолета. Двое джамаатовских попадали как сбитые кегли, еще двоим удалось укрыться за фургончиком — но ситуация был конкретно хреновая. Мотоциклист не учел только одного — задняя дверь фургона. Подсознательно — он не видел опасности, это была для него стенка, такая же как и бетонная. Это было ошибкой — дверца вдруг открылась и кто-то, невидимый в темноте фургона — выпустил по упавшему мотоциклу весь магазин пехотной штурмовой винтовки ЗИГ-Манурин. На последних пулях — рванул бензобак мотоцикла, вспышка осветила улицу. Кое-как запихав в фургон своих двоих — убитого и тяжело раненого — джамаатовские под вой сирен смылись. Перехватить информатора — что они и хотели сделать — им не удалось...
11 января 2015 года.
Средиземное море.
Ударный авианосец Александр II
— Господин вице-адмирал...
Отвлекся.
— Слушаю.
Я одним глотком допил кофе по-турецки с влитой в него толикой коньяка. У нас были проблемы — разведывательный беспилотник, совершая обычный, плановый полет — упал в море. Его искали... это был новейший беспилотник типа «Серая мышь», с радионезаметным планером из композитных материалов и новейшим двигателем. Наши умники ученые — поставили на беспилотник тот же турбореактивный двигатель, который стоял на новейших барражирующих боеприпасах — и потерять его мы никак не имели права.
Вопрос не в разведывательной информации, там ее нет. Верней есть — но не та, из-за которой стоит «рвать подметки». А вот если в руки противника попадет сам беспилотник, пусть даже и разбитый — утечет новейшая технология, которая по оценкам наших специалистов не появится больше нигде в течение следующего десятилетия.
Вообще, по правилам экспериментальную технику отпускать в одиночный полет нельзя. Рядом с ней должен был быть самолет или еще один беспилотник, для наблюдения. Однако, команда разработчиков настояла таки на одиночном полете, да еще с отработкой прорыва ПВО — в данном случае прорыва ПВО авианосного ордера, очень мощного. Крутые парни из Ижевска, так их... Видимо, система РЭБ авианосца все-таки сумела повредить экранированную электронику БПЛА. Контакт был с ним потерян — и хорошо, если он просто приводнился, выпустил аварийный парашют и приводнился. А если полетел черт знает куда? Если он разбился не над водой, а над землей и обломки найдут?
Вообще то, я не командовал УАГ[32], не командовал авианосцем и вообще не имел никакой судовой роли на этом корабле. У меня была своя миссия, командование корабля не было в нее посвящено — у меня и у небольшого штаба, которому отвели место на самолетной палубе, поставив десяток стандартных контейнеров. Но сейчас был аврал и оказать помощь команде приютившего нас корабля мы были просто обязаны. Чем и занимались в последние часы...
Миссия моя — вообще то секретна, но вам я скажу, в чем она заключается. Обнаружить и уничтожить генерала Абубакара Тимура. Пока я не сделаю этого — в отставку не уйду. Я стоял в шаге от этого человека много лет назад, я смотрел ему в глаза — и рано или поздно придет время, когда я буду стоять в шаге от его трупа.
— Господин вице-адмирал, сообщение, по красному коду. Изволите прочесть?
— Давайте...
Я взял конверт, глянул на часы, расписался в журнале и проставил время. Еще не открыв конверт, я предположил, что там очередное merde — неприятности поодиночке не ходят. Я не ошибся в своих предположениях.
