шестьсот. Шел обычный разговор, как вдруг началась стрельба. Первыми — начали стрелять именно они...
— Провокаторы...
— Так точно...
— Так... куда они идут? Куда они идут... Оператор, внимание вверх и вправо. Два объекта, перемещаются бегом.
— Есть.
— С Фатеха прикажете снимать наблюдение?
— Чего же за ним наблюдать, если он мертв, господа? Посмотрим, куда побегут эти крысы. Оператор, что со временем?
— Еще три часа активной работы, господин вице-адмирал.
— Этого мало. Свяжитесь с Александром, пусть поднимают машину на замену и как можно быстрее.
— Есть.
Двое, снайпер и его помощник добежали до замаскированного в распадке небольшого внедорожника Сантана — это Дефендер лицензионного, испанского производства. Безошибочно проехав несколько километров по горному склону — ошибка здесь грозила переворотом машины и оползнем — они вышли на другую такую машину. Небольшой караван из двух машин продолжил движение направлением на восток- северо-восток не догадываясь, что бесшумно парящий на огромной высоте дрон только что переориентировался на них...
13 января 2015 года.
Испанское Марокко.
Побережье Атлантики, Ас-Суэйра
Утром этого дня — в одном из домов в верхней части города у самой Касбы, городской крепости — с первыми лучами солнца проснулся человек.
Он спал в одежде — откровенно говоря, он вряд ли припомнил бы сейчас, когда спал в нормальной кровати и без одежды. На ногах — были зашнурованные армейские ботинки: он мог носить гражданскую одежду, но при этом на его ногах всегда была армейская обувь, позволяющая быстро бежать и выдерживающая воздействие открытого огня. Он спал на туристской раскладушке у открытого слухового окна дома, на самом верху, готовый бежать или драться, как только в этом будет необходимость. Он никогда не ложился спать дважды в одном и том же месте, никогда не ходил дважды по одной и той же дороге и не назначал встречи дважды в одном и том же районе. Только поэтому — он оставался жив до сих пор...
Спустив ноги на пол, он какое-то время смотрел на первый, пока еще робкий лучик света, ползущий по полу, и думал. Его пребывание здесь затягивалось, и это было плохо...
Он был голоден — и утолил голод, перекусив двумя шоколадными батончиками из тех, которые держал при себе. Он не верил никому и ничему, а потому всегда сам покупал и готовил себе еду: у многих их тех, у кого руки в крови сильно искушение обменять его голову на свою у русистов, получить прощение, новое имя и большие деньги. Яд — такое же оружие, как и любое другое, потому приходилось опасаться и его. Вчера он поужинал рыбой, запеченной в духовке, которую он купил у рыбаков прямо из лодки. Но утром — готовить не хотелось, и он привычно подкрепился батончиками...
Он находился здесь уже восьмой день и это его не радовало. Энрике — сообщил, что как на грех началась операция береговой охраны по пресечению трансграничной контрабанды и потому поставка первой партии товара откладывается. Океанский сухогруз — не самый худший способ переправить через океан две тонны кокаина — но Энрике все равно опасался. Его можно было понять — согласно договоренностям ответственность за товар — переходит с одной стороны к другой на побережье Африки...
Из воина джихада он стал банальным наркоторговцем. Проклятье, проклятье, проклятье!
Он до сих пор испытывал ненависть к барону Карло Полетти, уже покойному. Он не знал, что тот умер, потом искал его, даже рискуя собой — но все было напрасно. Он был умер, похоронен, ничего уже не изменить. И он никогда не войдет в историю как новый Геродот — хотя этого заслуживает больше, чем любой другой человек на Земле, больше даже самого Геродота. Ведь Геродот, чтобы войти в историю спалил храм — а барон Карло Полетти, чтобы войти в историю спалил Рим.
Чертов ублюдок...
Генерал часто вспоминал его. Его довольно безобидную внешность чуть постаревшего профессора. Его спокойные, скрытые линзами очков глаза и убедительный голос. Если бы он мог — он бы отмотал время назад... он бы все отдал за это, за то, чтобы отмотать время назад. Чтобы свернуть проклятую шею этому проклятому психу, который взорвал целый город ради того, чтобы отомстить за свою изломанную жизнь и своего искалеченного сына...
Кысмет...
Это арабский аналог русского слова судьба, генерал знал и русский и арабский языки и потому — знал оба этих слова, обозначающих одно и тоже. Кысмет... Проклятая проститутка, куртизанка с внешностью ангела, мыслями дьявола и ангельским смехом, чертова итальянская б...ь совратила Его Светлейшее Величество, заставила его забыть о государстве, о долге, ограбила его. А еще один итальянец... проклятый одержимый психопат в одну минуту лишил его всего, всего того, что они создавали десятилетие. Он вынужден начинать с начала, обычным наркоторговцем. Он вынужден сам зарабатывать деньги на джихад.
Все просто. Джихад — это деньги. Обучение, оружие, подготовка, больницы в третьих странах, фальшивые документы
Его придурки-соратники предлагали посылать флешки, вымогать деньги на продолжение джихада у богатых мусульман. Накладывать джизью на неверных[38]. Какие глупцы...
Они думают, что все люди искренне поддерживают джихад. Идиоты! Кто же будет поддерживать порядок, при котором на улицах рвутся бомбы, а военные обыскивают людей? Джихад поддерживают только богатые люди, тем, кому хочется жить в отдельном государстве, у кого какие-то далеко идущие цели. Простым людям — какая польза от джихада, ну какая? Моложежь — поянтно, в этом возрасте все радикалы — а старшие? Вот простой крестьянин, феллах. Если в его районе действует джамаат — он может быть, еще с этим смирится, если джамаат у него ничего не берет. А если берет? Джамаат — это пятнадцать — двадцать мужиков, которым каждый день хочется кушать. По три раза в день. Если говорить про мясо — то им на всех каждый день нужна корова. И если у них нет денег, чтобы за нее заплатить, и щедро заплатить — они заберут ее бесплатно. И скажут обалдевшему от такого крестьянину, что это — тоже джихад. Джихад имуществом.
У одного забрали корову, у другого забрали корову. А третий, четвертый, пятый — призадумаются. И у кого-то в голове возникнет мысль — а что если пригласить неверных? Русистов? За неверными государство, порядок и если им нужно мясо — они его купят за деньги. Неверные дадут награду и защитят, если он скажет, когда придет джамаат. Переселят его, дадут новые документы, помогут построить дом и найти работу. Нужно только позвонить по телефону, номер которого — на каждой стене.
И кто-то позвонит. Джамаат придет за коровой — и его там встретит группа спецназа. Корова останется, а джамаата не будет. Вот и закончился джихад.
Корова[39]. Корова...
А если отнимать не корову у бедных, а деньги у богатых — те еще быстрее пригласят русистов. Потому что в отличие от бедных — у богатых нет ни совести, ни веры. Когда им говорят: будет исламское государство, и ты будешь жить по исламским, а не по русским законам, и тебе это ничего не будет стоить — они верят в это. Но как только выяснится, что надо платить и платить много, и прямо сейчас — их богобоязненность и вера улетучится быстрее утреннего тумана. И они еще быстрее побегут в комендатуру и
